Любовник в отставке - Алешина Светлана - Страница 30

• Предыдущая
• 30/43
• Следующая

«Кто же это сделал?» — подумала Лариса, снова глянув на картину и подходя к дубовой лестнице, ведущей на второй этаж. Поставив уже ногу на первую ступеньку, она громко крикнула:

— Павел Андреевич, вы здесь?

Никто не отозвался. Ларисе стало несколько тревожно — она чувствовала, что в доме кто-то есть. Она позвала еще раз, но ответом ей послужило лишь гулкое эхо, прокатившееся по просторному дому.

Лариса с некоторой опаской поднялась по лестнице и осторожно прошла на второй этаж. Первой была дверь в ванную. Лариса включила свет, вошла и невольно отпрянула — в раковине лежало полотенце, насквозь пропитанное кровью. Лариса осторожно приподняла его за край и тут же отпустила. Полотенце тяжелым шлепком плюхнулось обратно в раковину.

Сама ванна тоже была изрядно измазана в крови. Создавалось впечатление, что кто-то пытался смыть с ее краев засохшие красные потеки, но они лишь размазались по стенкам.

На покрытом линолеумом полу также виднелись пятна крови. Стараясь не наступить на них, Лариса попятилась назад. Теперь она четко понимала, что совсем недавно в этом доме произошла трагедия. Но кто стал жертвой? Ответов могло быть множество.

Лариса вышла из ванной и осмотрелась. Дверь в спальню была закрыта, но не заперта. Лариса толкнула массивную дверь и прошла внутрь.

На кровати на голом матраце сидел Павел Андреевич Бураков. Лицо его было бледным, как мел, и заросло щетиной. Он посмотрел на Ларису безучастным взглядом исподлобья и произнес:

— Я знал, что вы придете.

— Если знали, то наверняка подготовились к моему приходу.

— А что я должен был готовить?

— Рассказ, желательно откровенный и подробный, обо всех событиях, которые вы от меня почему-то скрыли, — сказала Лариса.

Бураков, однако, не очень был настроен на откровенный разговор.

— А что я могу рассказать? — развел он руками. — Вы знаете, я же умер вчера…

— А передо мной тень, надо понимать? — слегка усмехнулась Лариса.

— Вы ничего не понимаете, — обреченно махнул рукой отставной полковник и вперил в Ларису ненавидящий взгляд.

Но его взгляд не произвел никакого впечатления на Котову. Она по-прежнему спокойно смотрела на Буракова, который и своим поведением, и своими фразами производил впечатление человека, сошедшего сума.

— Что здесь произошло? Почему в ванной кровь?

Бураков окинул Ларису хмурым взглядом и… выдал:

— Я порезался, когда брился.

«Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно», — невольно подумалось Ларисе.

Она озабоченно покачала головой и сказала:

— Вы не брились по меньшей мере двое суток.

Бураков рассеянно пощупал свой заросший щетиной подбородок. Он словно пытался восстановить нарушенную связь с миром, произнося первые пришедшие в голову фразы:

— Я вчера порезался. Это старая кровь.

— Павел Андреевич, ваша ванная напоминает скотобойню, — припомнив жуткую картину, заметила Лариса, и ее передернуло.

— Это плод вашего больного воображения, — процедил Бураков.

— А по-моему, больны вы, — тихо отметила Лариса. — Я вас не узнаю, Павел Андреевич! И еще раз спрашиваю — что здесь случилось?

— Я провел ночь в одиночестве, — ответил Бураков, и глаза его подернулись влагой.

— И что вы делали?

— Ничего особенного, просто ждал. Надеялся, что утро придаст мне силы действовать. Но свет хуже, чем потемки. — Бураков слегка посопел носом. — Сам не знаю, зачем я говорю вам все это. Вы все меня ненавидите и подставляете. Каждый из вас хочет толкнуть меня к гибели. Но я так легко вам не дамся.

— И чем же я вас подставляю? — пожала плечами Лариса.

— Тем, что хотите лишить меня всего. Лариса нахмурила брови. «Кажется, у полковника поехала крыша, но случилось это не так давно, — подумала она. — Когда виделись в последний раз, он был вполне нормальным человеком. Что же послужило причиной того, что он впал в такое состояние? Скорее всего, преступления, совершенные им, дали трещину в его сознании».

— Вы готовы признаться в совершенном? — спросила она Буракова, понимая, что вступать с ним в отвлеченную полемику, парировать только что высказанные абсурдные обвинения — дело неблагодарное. Нужна голая конкретика.

— Признаться? — переспросил полковник с издевкой в голосе. — А мне не в чем признаваться.

— Как же не в чем! А в убийствах Даши и Рауфа Амирбекова?

— Я их не убивал, — упрямо повторил Бураков.

Лариса вздохнула и сказала:

— Хорошо, давайте зайдем с другой стороны. Когда вы впервые вступили в половую связь с Дашей?

Полковник отвел взгляд. Его глаза были почти не видны из-за отекших век.

— Вот вы о чем… Значит, вы все знаете, — скорее констатировал факт, чем спросил Бураков.

Он откинулся на кровати так, что его голова оказалась на шелковой подушке, и глухо произнес:

— Клянусь, я не прикасался к Даше и даже не намекал на свои чувства к ней, пока она не повзрослела. Это не было насилием. Ей было двадцать лет, когда все произошло. Я полюбил ее с первого взгляда и обожал на расстоянии. Даша была такой хорошенькой… Но мне трудно было решиться. Просто однажды в один из ее приездов мы все вместе: я, Ира и Даша смотрели по видику фильм «Искушение». А там сюжет в том, что паренек влюбляется в мать своей подруги. Мы это потом обсуждали, и Даша сказала, что и сама могла бы полюбить человека, годящегося ей в отцы, а сверстники, мол, ее не интересуют и кажутся глупыми. Я тогда задумался, но долго не решался на первый шаг. В конце концов, я для нее был только дядей Павликом, мужем тети Иры. Но все-таки это случилось… Мы встретились в ее очередной приезд летом. Помню, был август, и мы решили его провести здесь, на даче. Даша к тому времени уже была не неуклюжая школьница, а вполне зрелая девушка. Я пригласил ее на охоту, просто так, посмотреть окрестности, почувствовать, так сказать, себя детьми природы. Я был так рад нашей встрече… И она тоже.

— На охоте вы и поймали Дашу в свои сети?

— Не нужно смеяться надо мной, — серьезно, с укором посмотрел на Ларису Бураков. — Мы любили друг друга. Она приехала ко мне потом, и Ира ничего не знала об этом. Я снял ей квартиру, купил одежду, которую она сама выбирала в магазинах, золотые серьги и цепочку. Она была счастлива. Она сама приехала ко мне!

«Что ж, предприимчивая девочка, — подумала Лариса. — Посмотрела, оценила ситуацию и ловко воспользовалась страстью старого ловеласа. Для такой девчонки, как Даша, с нулевыми стартовыми возможностями, целый полковник, хоть и отставной, — действительно шанс устроиться в жизни. До чего же бывают глупы эти с виду вроде бы серьезные мужчины!»

Лариса не удержалась и спросила:

— Почему вы были так уверены в любви Даши к вам?

— Она не могла врать, — ничтоже сумняшеся заявил Бураков. — Я жил с ней в радости и тосковал, когда не видел ее хотя бы несколько дней. Но потом… — он сделал паузу, — все изменилось. Она ополчилась против меня, и моя жизнь превратилась в кошмар.

— Почему она изменила к вам отношение?

— Она хотела выйти за меня замуж официально. Но я не мог на это пойти.

— А она еще и забеременела… Я права?

— Да, — как-то стыдливо признал полковник. — Она ополчилась на меня раз и навсегда. Такая вот… она оказалась. Она держала меня в своих руках. Что только она мне не говорила! Грозилась все рассказать Ирине и моей дочери, опозорить решила. А я ее, мерзавку, любил! Шубу ей песцовую на день рождения подарил, в Москву возил… В голосе старого дурака зазвенела обида.

— Выходит, не оценила девушка вашу большую любовь, ваше настоящее чувство, — со вздохом констатировала Лариса.

Бураков заворочался, как в беспокойном сне. Кровать заскрипела под ним.

— Итак, она вас шантажировала?

— Я бы так не сказал, — не согласился Бураков. — Я давал ей деньги, и немалые. Но потом она вдруг перестала принимать меня, хотя деньги по-прежнему просила и устраивала скандалы. Она начала требовать от меня, чтобы я либо женился на ней, либо выдал ее замуж. А за кого я мог ее выдать? Сами подумайте! А она грозилась пойти в газету и на телевидение, чтобы меня, дескать, там пропесочили…

• Предыдущая
• 30/43
• Следующая