Выбери любимый жанр

Любовь зла - Алешина Светлана - Страница 7


Изменить размер шрифта:

7

День еще был в самом разгаре, а я уже чувствовала себя вымотанной. К тому же есть хотелось ужасно. Я пришла в кафе раньше Виктора, села за любимый столик, благо был свободен, и заказала себе салат и пирожные с черным кофе. Я как раз жадно вылавливала последний капустный листик из тарелки, как подошел Виктор.

— Приятного аппетита, — вежливо произнес он, присаживаясь рядом. — Что случилось?

— Закажи себе что-нибудь, — попросила я. — Ненавижу есть одна.

С сочувствием посмотрев на меня, наш фотограф тем не менее послушно заказал себе блинчики с чаем.

— Так-то лучше, — удовлетворенно заметила я. — Хотя, боюсь, то, что ты сейчас услышишь, отобьет тебе аппетит.

Я выбрала пирожное, зацепила его двумя пальцами и откусила. Какое счастье, что Виктор такой терпеливый…

— Помнишь, Кряжимский рассказывал однажды про невероятно талантливого парня, Степана? — наконец начала я. — Того, которого называл баюном и который вроде бы сидел на игле?

Виктор молча кивнул.

— Этого Степу позавчера убили тремя выстрелами в грудь с близкого расстояния. И представь, все улики указывают на нашего Сергея Ивановича.

Взгляд Виктора явно требовал пояснений, и я подробно рассказала о том, как стала понятой при осмотре места убийства, как нашла зажигалку, что узнала от соседки и так далее.

— У милиции уже есть его фоторобот, отпечатки пальцев, его сможет опознать соседка, которая уверена, что Кряжимский — последний, с кем общался Степа, и, следовательно, убийца. Пока они не знают, кто такой Кряжимский, но рано или поздно, и я подозреваю, что это будет скорее рано, чем поздно, кто-нибудь укажет на Сергея Ивановича, и ему, поверь, будет сложно опровергнуть обвинение. Слишком уж много совпадений — будто кто-то специально пытается свалить вину на него.

Вид у Виктора был несколько обалдевший, и ничего удивительного. Любой нормальный человек, которому за обедом между делом сообщат, что ваш хороший друг и коллега по работе подозревается в убийстве, вернее, вот-вот будет подозреваться, будет, естественно, в шоке. Вот почему по этому поводу надо было неотложно что-то предпринимать.

— А сам Сергей Иванович ничего такого перед отъездом не говорил?

— Какого? — огрызнулась я, так как предстояло делиться самой непонятной информацией. — Мне показалось, что он был расстроен. Пару раз повторил что-то наподобие того, что ничего уже нельзя исправить. А еще я обратила внимание на свежую ссадину, вот здесь, — я провела пальцем по костяшкам правой руки.

Виктор все еще молчал.

— Ну скажи что-нибудь! — взмолилась я. — Если уж я сама почти начинаю сомневаться в его невиновности, а я-то точно знаю, что Кряжимский не способен на такое, представляешь, к какому выводу придет следствие?

— Вполне, — соизволил наконец промолвить Виктор. — Хотя и необязательно, конечно, что именно к этому выводу оно и придет…

— Но пока, как ни посмотри, только данный вывод и получается. Тебе он тоже не сказал, где собирается остановиться?

Виктор покачал головой.

— До чего же вовремя он взял отпуск. Как чуял… — я перехватила укоризненный взгляд нашего фотографа и возмутилась:

— Да я не о том! Просто, чем больше человек в настоящую минуту нужен, тем меньше шансов его найти!

— Почему ты ничего не сказала Маринке и Ромке?

Я опустила глаза, не имея не малейшего представления, как этот факт объяснить.

— Не знаю, — окончательно убедившись, что с логической точки зрения прояснить мотивы своего поступка не удастся, призналась я. — Мне как-то неудобно перед ними, а особенно перед Кряжимским, за то, что я почти подозреваю его в совершении убийства.

— А я?

— А твоя помощь мне просто необходима, — честно сказала я. — Я знаю, что время от времени вы общались с Кряжимским и не на работе, хотя, конечно, кто из нас этого не делал… Может, он что-нибудь тебе рассказывал про Степана?

Виктор сосредоточенно вертел на вилке нетронутый блинчик.

— Если человек несчастлив, значит, у него на это есть причины, и насильно счастливым его не сделаешь, — вздохнул он наконец, положил блинчик обратно и взялся за чашку с чаем. — Так и со Степой получалось: Кряжимский уже избрал ему будущее — талантливый журналист, а парень еще и сам не знал, чего ему в этой жизни надо. К тому же Степа крепко засел на игле, а бросить воли не хватало. Кряжимский за ним как второй папа ходил, еду приносил, когда у парня и крошки дома не было, давал денег за квартиру заплатить, разговаривал с ним, одним словом, помогал как мог. И хотя парень не учился толком, его почти выгнали из института, и шлялся он неведомо где, думаю, случалось и квартирные деньги переводить на наркотики, ты же знаешь нашего Сергея Ивановича — упрям как черт. Да и парень все же не совсем дурак был: понял, что чего-то еще хочет в жизни, и взялся за ум.

— Да, я помню: Кряжимский хотел нас как-то познакомить с юным дарованием, будущей звездой журналистики, — подтвердила я, про себя изумляясь столь необычному для молчуна Виктора монологу. — Как тогда Ромка на него дулся, вспомнить страшно!

— Все оказалось не так просто, — продолжал Виктор. — На наркотики деньги нужны, Степан и связался с какой-то компанией. Потом соображать стал, понял, куда вляпался, но ведь, когда доза нужна, все по барабану. Уж не знаю точно, что они там еще натворили, но, по словам Кряжимского, разграбили пару ларьков и один сожгли, а также проникновенно беседовали по ночам с поздними прохожими, убеждая их пожертвовать деньги на хлеб несчастным и немощным. И вроде бы, когда Степа решил завязать, нашел работу, он тогда даже деньги Кряжимскому вернул, кое-кто из его «друзей» начал возмущаться, что же, мол, мы, гад, недостаточно для тебя хороши? Чумарили, в общем, и не отпускали.

— А как они с Кряжимским познакомились? — данный вопрос давно не давал мне покоя.

— Не знаю точно, — пожал плечами Виктор. — Но это было приблизительно в то время, когда Сергей Иванович готовил серию статей о преступности среди молодежи и, в частности, о наркотиках. Помнишь?

Я мрачно кивнула.

— Вроде бы как была ментовская облава на наркоманов, и Кряжимский тогда умудрился отмазать парня, ссылаясь на его участие в журналистском расследовании. И с тех пор он, видимо, решил, что раз уж вмешался в естественный ход событий, то и доводить дело надо до конца.

— А про Настю ты что-нибудь знаешь? — спросила я под конец.

Виктор говорил уже так долго, и я начала панически бояться: в любую минуту он мог закрыть рот и отделаться от меня выразительным мычанием. Но чувствуется, дело действительно показалось Виктору серьезным, и пока сложностей в общении из-за его гипертрофированной тяги к молчанию не возникало.

— Девушку его?

— Бывшую, — поправила я его.

— Ну да, — согласился он. — Теперь бывшую.

Любил он ее сильно, а она, по словам Кряжимского, совсем пропащая наркоманка.

— А про Алексея со сломанным носом ничего не слышал?

Виктор отрицательно покачал головой.

Разговор на некоторое время прервался. Виктор переваривал услышанное, и я решила все же доесть пирожное, обдумывая, что делать дальше.

— Давай вот как, — вдруг первым нарушил молчание Виктор.

Я чуть не подавилась от неожиданности, закашлялась и просипела:

— Говори, говори!

— Ты ищешь Настю, а я пытаюсь найти его друзей-нарков и этого Алексея. С чего бы это Степа вдруг решил уехать? Уж не бежал ли от кого?

— Да, кое-что это бы объяснило.

— Где, ты говоришь, эта компания любит собираться по вечерам? В городском парке? После работы туда и пойду, поговорю, — несколько зловеще добавил он.

— Ладненько. А я попробую найти Настю сейчас и потом тоже приеду на работу. Пусть Маринка не думает, что я забыла о том, что у нас завтра выпуск. И если будет звонить Кряжимский, скажи ему, чтобы немедленно возвращался, и другим скажи, чтобы передали ему то же самое. Придумай какую-нибудь уважительную причину. Пусть он лучше сам приедет, чем его потом под конвоем привезут. Как скрывшегося преступника.

7
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Алешина Светлана - Любовь зла Любовь зла
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело