Приключения семьи Ратон - Верн Жюль Габриэль - Страница 5

• Предыдущая
• 5/8
• Следующая

Куда же мы с вами попали, дорогие мои читатели? Да, мы опять очутились в неведомой стране, название которой мне неизвестно. Впрочем, тропической растительностью и храмами, чьи силуэты четко вырисовываются на фоне голубого неба, она, пожалуй, напоминает Индию, а ее обитатели — индусов.

Войдем в караван-сарай — огромный шатер, открытый любому путнику. Здесь собралось все семейство Ратон. Фея велела своим подопечным покинуть Ратополис, дабы избежать мести принца, и не возвращаться, пока они не станут достаточно сильными, чтобы победить. Ведь и Ратонна, и Ратана, Рата и Ратэ пока всего лишь птицы! Да, семейство превратилось в чудных птиц, только бедной Ратане не повезло, и она одиноко разгуливала по двору, сетуя на судьбу:

— Увы, горе мне! Стремительная форель, достойнейшая крыса, превратилась в гусыню, в простую домашнюю гусыню! В любую минуту ей можно свернуть шею и, нашпиговав каштанами, запечь в духовке.

Немного подумав, она вздохнула еще более горестно:

— Кто знает, не придет ли подобная мысль в голову моему мужу… Ведь он меня теперь наверняка презирает! И в самом деле, можно ли представить, чтобы такой великолепный павлин уважал глупую гусыню? Ну, была бы я хоть индюшкой! Нет, в таком обличье я больше не нужна супругу.

Вскоре ее опасения подтвердились. На заднем дворе появился спесивый Рата, красавец павлин. Он гордо подрагивал разноцветным хохолком, ерошил будто золотом и драгоценными камнями расшитые перья, а потом распустил роскошный хвост, похожий на переливающийся всеми цветами радуги шелковый веер. Ну, разумеется, разве может столь прекрасная птица удостоить внимания какую-то гусыню, одетую лишь в сероватый пушок и коричневые перья? Вот какой разговор произошел между ними:

— Мой дорогой Рата!

— Кто смеет произносить мое имя?

— Я…

— Гусыня?

— Ну да, ваша Ратана!

— Фи, какой ужас! Оставьте меня в покое!

Тщеславие порождает глупость. Гордыня всегда глупа, и примером гордецу служат обычно его хозяева. А хозяйка повара, надменная Ратонна, тоже не скрывала презрения к своему супругу…

Да вот и она, собственною персоной в сопровождении мужа, дочери с женихом и несчастного кузена Ратэ.

Как хороша Ратина — очаровательная голубка с голубовато-пепельным оперением, золотистым зобом и красноватой грудкой! На каждом крыле сверкает по белому пятнышку — просто глаз оторвать невозможно! Ратэн любуется голубкой, а она нежно воркует, летая вокруг него.

Папаша Ратон, опершись на костыль, тоже с восторгом смотрит на дочь. Да, она поистине неотразима! Однако Ратонна считает, что ничуть не уступает дочери. Справедливая природа недаром превратила ее в попугаиху. Ратонна без конца верещит, то и дело охорашивается, вызывая зависть даже у почтенного дона Раты. Стоит посмотреть, как она поворачивается к солнцу, чтобы ярче засверкал желтый пушок на ее шейке, как распускает перья, чтобы все могли полюбоваться их голубоватыми переливами! Да, она и впрямь среди восточных попугаев одна из самых красивых.

— Ну, ты довольна судьбой, моя лапушка? — спрашивает Ратон.

— Я тебе не лапушка! — сухо отвечает Ратонна. — Прошу выбирать выражения и не забывать о дистанции между нами.

— И это ты говоришь своему мужу?

— Разве крыса может ходить в супругах у попугаихи? Да вы совсем рехнулись, дорогой мой! — И Ратонна еще пуще напыжилась.

Павлин тоже не уступал ей.

Тогда Ратон дружески улыбнулся служанке, которая ничуть не упала в его глазах оттого, что стала гусыней.

«Ах, женщины, женщины, — думал он, — как легко у вас начинает кружиться от тщеславия голова…»

А что же делал во время этой семейной сцены кузен Ратэ? Как мы помним, ему опять не повезло. То он был крысой с хвостом мерлана, теперь же стал цаплей с крысиным хвостом! Неужели и впредь будет так продолжаться? Он стоял в углу двора на одной ноге, как все цапли, подставив солнцу белую грудь с черными полосками и меланхолично откинув назад пепельный хохолок.

Семейство решило продолжать путешествие, дабы увидеть всю страну. Однако Ратонна и Рата были поглощены только собственной персоной, их интересовали не живописные пейзажи, а города и поселки, где они могли бы показать себя во всей красе.

Подошел индус-проводник и предложил путешественникам свои услуги.

— Друг мой, — обратился к нему Ратон, — поведайте нам о самых любопытных достопримечательностях вашей страны.

— Прежде всего, — начал проводник, — я хотел бы показать вам несравненное чудо — огромный сфинкс[15] пустыни…

— Пустыни… — презрительно усмехнулась Ратонна.

— Мы не затем явились сюда, чтобы бродить по пескам, — поддержал ее Рата.

— О! — воскликнул проводник. — Но ведь приближается праздник сфинкса, и на поклонение чуду соберутся паломники[16] со всех концов земли.

Этого оказалось достаточно, чтобы чванливые птицы согласились на путешествие. А юной Ратине и ее жениху было безразлично, куда идти, лишь бы находиться вместе. И кузену Ратэ вместе со служанкой Ратаной пустыня вполне подходила: там легче спрятаться от посторонних глаз.

— В путь! — воскликнула Ратонна.

— В путь! — подхватил проводник.

Семейство покинуло караван-сарай, не подозревая, что проводником был не кто иной, как Гардафур, совершенно неузнаваемый в индийском платье, Гардафур, который приготовил новую ловушку.

О, какой величественный сфинкс предстал их взору! Он гораздо монументальнее знаменитого египетского! Нашего сфинкса зовут Ромирадур, и люди считают его восьмым чудом света.

Представьте себе долину, окруженную густым лесом. На горизонте покрытые вечными снегами горы, а посреди долины лежит огромное мраморное чудище — не менее пятисот футов в длину и ста — в ширину, голова же поднимается над землей на восемьдесят футов. Оно покоится в траве, гордо подняв голову, положив передние лапы одна на другую, и вытянув тело, огромное, точно холм. У сфинкса такой же загадочный вид, как у всех его собратьев, словно тысячелетиями он свято хранит какую-то тайну. Между лапами у него входная дверь, внутренние лестницы ведут к глазам, ушам, носу и еще выше — к волосам.

Чтобы вы лучше могли представить размеры чудовища, вообразите, что десять человек могут свободно поместиться в орбите его глаза, тридцать — в ушной раковине, сорок — в носу, шестьдесят — во рту (там, можно давать балы!) и не менее сотни — в шевелюре, густой, словно джунгли. Паломники к сфинксу шли отовсюду — не для того, чтобы спросить о чем-то, так как он никому не отвечал, боясь ошибиться, — к нему устремлялись, просто чтобы его посетить, ну, как приходят к статуе святого Карла на одном из островов Великого озера.

Позвольте мне, дорогие мои, не останавливаться более на описании этого чуда, прославившего человеческий гений. Ни египетские пирамиды, ни висячие сады Вавилона, ни знаменитый колосс на острове Родос, ни Александрийский маяк, ни Эйфелева башня не идут с ним ни в какое сравнение! Когда-нибудь географы доберутся наконец до страны, где находится сфинкс Ромирадур, тогда и вы, думаю, сможете посетить его на каникулах.

Гардафур, очевидно, прекрасно знал географию и безошибочно привел к сфинксу семейство Ратон. Никакого праздника, разумеется, не было, и толп народа тоже. Новый план колдун задумал вместе с принцем Кисадором. Тот с сотней гвардейцев уже ждал путешественников на соседней полянке. Семейство сразу попадется, как только войдет внутрь сфинкса, и никакая сила не помешает сотне солдат захватить в плен нескольких птиц, крысу и юношу.

Принц нетерпеливо расхаживал взад-вперед. Сколько неудач претерпел он с красоткой Ратиной! Не лишись Гардафур своей волшебной силы, они сумели бы отомстить проклятой семейке. Как жаль, что колдун будет бессилен еще несколько недель! Но на сей раз все продумано. Ни Ратине, ни ее близким не избежать ловушки!

• Предыдущая
• 5/8
• Следующая