А я леплю горбатого - Алешина Светлана - Страница 20

• Предыдущая
• 20/46
• Следующая

— Так это же яснее ясного: все они соперники, — объяснил Сергей Иванович. — Да еще в свете недавних событий подозрение может упасть на любого из них. Так уж лучше заранее заронить сомнение в журналистов.

Я усмехнулась: действительно, журналистами часто пользовались как прикрытием или пешкой в политических играх, и поэтому мы просто не имели права на предвзятость или ошибку. К тому же у всех трех депутатов, включая Владимирцева, в Думе были достаточно сильные позиции и поддержка. Так что они держались очень уверенно и запросто могли позволить себе поддерживать дружеские отношения с потенциальными конкурентами.

— Между тем они все-таки в бане были вместе, — напомнил Кряжимский. — Так что, даже сами того не желая, они подтверждают алиби друг друга. Как, кстати, и секретарши, которые тоже были в курсе всех планов и даже поутру отпаивали своих начальников огуречным рассолом. Ольги Карповой в это время при депутатах не было, но и она прекрасно знала, где и чем занимался в тот вечер и роковое утро Игнатов, потому что, в отличие от Оксаночки, в это время выполняла свои непосредственные обязанности и постоянно поддерживала с шефом телефонную связь.

— Кстати, я, как вы просили, пообщалась со старушками, которые всегда все знают, — вступила в разговор Мариночка, — Они давно заметили, что Каверина иногда приезжает к Владимирцевым. Но так как Елена Николаевна была дружна только с женой покойного, то в ее отсутствие даже носа не показывала, — усмехнулась секретарша, видимо, поражаясь такой порядочности. — Ну, по отзывам тех же самых старушек, Каверина — как они говорят — вся такая очень положительная, в последнее время таких мало осталось, все стали слишком деловые и наглые.

Похоже, Мариночка решила поязвить и применяла эти эпитеты по отношению ко мне. Но выяснять отношения с собственной секретаршей, которая просто чем-то недовольна сегодня, я не собиралась, поэтому пропустила ее шпильки мимо ушей.

— Слушайте, раз уж мы все единогласно исключаем Каверину из списка подозреваемых, должен появиться кто-то еще, — сказала я, по очереди осматривая своих подчиненных. — Жду ваших предложений и предположений.

— Доброе утро, — раздался в телефонной трубке бодрый голос.

— Здравствуйте, Елена Николаевна, — ответила я, стараясь придать своему голосу как можно больше дружелюбия.

Честно говоря, для меня начало нового рабочего дня особой удачей не ознаменовалось, скорее я была уверена в обратном. Не успела я сегодня появиться в офисе, как начались сплошные разочарования: хотела сварить кофе, оказалось, он закончился еще вчера; любимый в последнее время лак как-то неожиданно быстро загустел; да еще и по радио какую-то бурду передавали про «кровавое воскресенье». «Все одно к одному», — решила я и смирилась со своей участью неудачницы.

— Ольга Юрьевна, может быть, я не вовремя? — встревожилась Каверина, когда пауза затянулась.

— Нет-нет, что вы! Это я отвлеклась, извините, — спохватилась я и приступила к одной из своих обязанностей — быть любезной с любым позвонившим в офис «Свидетеля». — Что-то случилось?

— Нет, пока ничего особенного. Наоборот, я хотела уточнить, появились ли у вас уже какие-то результаты в ходе следствия? Или, может быть, вы совершенно потеряли интерес и передумали заниматься этим делом?

Ну, меня, конечно, можно упрекнуть в чем угодно, только не в отсутствии профессиональной хватки! Если уж наша редакция берется за освещение каких-то событий, то обязательно доводит дело до логического завершения. Я сразу поспешила заверить мою собеседницу в том, что мы наравне с милицией стараемся найти новые улики и вычислить подозреваемых.

— Ну, на милицию ни я, ни Инга не надеемся, — разочарованно протянула Каверина. — Обычно такие громкие дела, как убийства депутатов, просто остаются нераскрытыми. Вы же сами помните, что самые важные улики нашли именно ваши сотрудники, а милиция, наверное, вообще хотела все списать на сердечный приступ и замять это дело. Так вот, если вы пока не передумали, возможно, моя информация покажется вам интересной…

Пока в наш офис по одному приходили сотрудники, я сидела на Маринкином месте и старалась по ходу разговора фиксировать основные детали в компьютерном файле. Коллеги сдержанно здоровались и тихо усаживались в кресла приемной, стараясь сделать вид, что занимаются совершенно посторонними делами и совсем не обращают внимания на меня с приклеенной к уху телефонной трубкой. Впрочем, любопытство — отличительная черта настоящих журналистов. Меня радовало по крайней мере то, что они хотя бы не мешали.., пока.

Когда я поблагодарила Каверину за предоставленную информацию и положила трубку, все мои коллеги шумно и с облегчением выдохнули.

— Ну, и кто звонил? Что нового? Это по делу или просто так? — со всех сторон посыпались на меня вопросы уставших от долгого молчания сотрудников.

— Каверина вспомнила, что буквально за несколько дней до своей трагической гибели Владимирцев крупно поссорился с другим депутатом городской Думы. Как вы думаете, стоит нам навестить этого «счастливчика»?

Вопрос в данном случае, конечно, был риторическим, потому что ответа на него я не ждала — и так ясно: нового подозреваемого мы просто так со счетов не сбросим.

— Нам бы теперь побыстрее выяснить адрес этого самого депутата.., как его? — поинтересовалась Маринка.

— Андрей Николаевич Журавлев, — сказала я и добавила:

— Каверина уже позаботилась об этом. Кстати, не считайте, что наша задача предельно упростилась, — Елена Прекрасная заранее предупредила: по общему мнению, и ее в том числе, Журавлев очень порядочный и честный человек. Так что политические разногласия не обязательно будут являться мотивом для убийства, — напомнила я.

— Да ладно, Оль, все они до поры до времени честные и порядочные, — отмахнулась секретарша. — Интересненькое дельце получается: пока этот Журавлев с Владимирцевым не поцапался, Геннадий Георгиевич был жив и здоров, а тут вдруг — вот тебе на!

Я, конечно, допускала излишнюю горячность секретарши, но все-таки доля истины в ее словах, несомненно, была. А уж в том, что с Журавлевым необходимо встретиться и проверить его алиби, я даже не сомневалась. Чтобы дать страстям немного остыть, Кряжимский включил радио. С полминуты мы все сидели, погруженные в собственные мысли, но неожиданно Маринка вскочила с места:

— Это знак!

— Какой? — удивилась я, уставившись на чисто-белый потолок нашей приемной, на который был направлен указательный палец нашей секретарши.

— Знак свыше! — очень глубокомысленно произнесла Маринка. — Вы же знаете, сегодня — девятое января, «кровавое воскресенье», — многозначительно объяснила нам она.

Я изо всех сил надавила на виски, стараясь стимулировать умственную деятельность, но как-то «не догоняла», какое отношение сей исторический факт имеет к нашему расследованию. Кряжимский, похоже, тоже соображал туговато и поэтому круглыми от удивления глазами смотрел на меня, требуя если не объяснений, то хотя бы поддержки. Виктор давно привык к Мариночкиным фортелям, поэтому даже не стал утруждать свою голову поисками расшифровки сказанного нашей секретаршей, а просто с самым невозмутимым видом отвернулся к окну.

«Вызываю огонь на себя», — с горькой усмешкой вспомнила я коронную фразу бойцов Второй мировой войны и, собравшись с духом, невозмутимо спросила:

— При чем тут «кровавое воскресенье»?

— Ты не догадываешься? — в свою очередь удивилась Маринка. — Если мы в такой день вдруг узнаем о новом подозреваемом, так это нам кто-то свыше помогает.

Конечно, ее уверенный тон должен был привести в трепет нас, простых смертных, но мне как-то было не до того. Меня хватило только на то, чтобы удержаться от смеха, но верить в непонятные приметы и предсказания, придуманные самой Маринкой, я совершенно не собиралась.

Кряжимский с облегчением вздохнул и направился в свой кабинет, а Виктор невозмутимо продолжал курить. Увидев напрасность своих усилий открыть нам истину, Маринка расстроилась.

• Предыдущая
• 20/46
• Следующая