Аманда - Хупер Кей - Страница 36

• Предыдущая
• 36/62
• Следующая

— Ну и прекрасно.

К водопаду подъехали четверо всадников. Они не остановились, увидев Бена и Кейт, лишь подняли руки в знак приветствия. То, что Бен в этот момент натягивал сапог, совершенно не привлекло их внимания. По-видимому, они решили, что он вытряхивал из сапога камешки или песок. А если кто-то из них и заметил травинки в волосах Кейт, то ничего по этому поводу не сказал.

— Тактичные, черти, — пробормотал Бен, продолжая бороться с сапогом.

— Господи, кажется, я покраснела!

Бен усмехнулся в ответ.

Через несколько минут, весело болтая, они ехали обратно к конюшням. Когда они уже подъезжали, Бен серьезно спросил:

— Как у тебя с Амандой?

— Теперь у нас вполне нормальные отношения. — Кейт вздохнула. — Ты ведь знаешь, что произошло на вечеринке?

— Да, конечно. — Бен задумчиво взглянул на нее.

— Ей было так плохо. Она могла умереть. Все эти долгие часы, когда мы не знали, выживет ли она, я думала только о том, как была к ней несправедлива. Я хочу сказать… она ведь не виновата в том, что Джесс… так обращается со мной. Ее приезд ничего не изменил. До этого все было так же.

— Значит, вы помирились?

— Да, я сделала попытку. Посмотрим.

— Она вела себя по-дружески?

— По-моему, да. Несколько осторожно, но это и неудивительно.

Бен помолчал.

— Скажи, Кейт… ты веришь, что она настоящая Аманда Далтон?

Кейт ответила не сразу, но, когда заговорила, в голосе звучала уверенность:

— Да. Верю.

— Почему ты так в этом уверена? — с любопытством спросил Бен.

Действительно, почему?.. Кейт колебалась. Она никогда не обсуждала семейные дела с посторонними. Но Бен ведь не посторонний, внезапно осознала она. Теперь уже нет. Она взглянула на него, встретила его теплый понимающий взгляд, и ей показалось, будто огромная тяжесть, которую она несла долгие-долгие годы, разом свалилась с плеч.

Лошади медленно шли вдоль забора, а Кейт рассказывала Бену, почему она так уверена в том, что Аманда вернулась домой.

Несмотря на видимую беззаботность, с которой Аманда говорила с Хелен, она чувствовала тревогу. Она вполне допускала, что кто-то в «Славе» пытается избавиться от нее. Известие о том, что Джесс передумал менять завещание, возможно, и остановит этого человека, но… Как верно заметила Хелен, пока Джесс жив, существует опасность, что он снова передумает и все-таки изменит завещание в пользу Аманды, а значит, этот «кто-то» может не захотеть ждать, пока это произойдет.

В первую неделю после вечеринки эта мысль буквально парализовала Аманду. Бывали моменты, когда она чувствовала настоящую панику, появлялось одно желание — бежать, но каждый раз Аманда напоминала себе, что, уехав отсюда, потеряет свой единственный шанс. Когда Джесса не станет, все здесь переменится. Она в этом не сомневалась. И уж тогда концов вообще не найти. Она так и не узнает, что произошло двадцать лет назад.

Нет, она должна остаться. А это значит, придется быть предельно осторожной. Судя по всему, планировалось убийство под видом несчастного случая — если вообще что-либо планировалось, следовательно, открытое нападение мало вероятно. Да и вряд ли кто-то пойдет на такой риск. Пока, во всяком случае. Так что ей нужно опасаться «несчастных случаев».

Однако со временем тревога постепенно утихла. Жизнь в «Славе» текла своим чередом, и пока никто не обнаруживал желания разделаться с ней. Мэгги выдерживала вежливый нейтралитет. Кейт, после начавшейся оттепели, вела себя почти по-дружески. Рис испытывал явное облегчение, он буквально сиял, узнав о том, что Джесс передумал менять завещание. Даже у Салли, казалось, поднялось настроение.

Уокер каждый вечер приходил в «Славу» на обед. С Амандой он разговаривал о самых незначащих вещах, но — она это чувствовала — не переставал наблюдать за ней.

О том, что произошло на вечеринке, он не вспоминал. А того человека, который нес ее на руках, словно бы и не существовало вовсе. Единственное, о чем он упомянул, без всякого выражения в голосе, — это о том, что разговаривал с Хелен по поводу перелома руки, могло ли оно повлечь за собой повреждение нерва.

— И что она сказала? — спросила Аманда.

Они задержались на минуту в дверях.

— Сказала, что это вполне возможно.

— Вы разочарованы?

Он стиснул зубы. В зеленых глазах сверкнул горячий огонек.

— Однажды я все-таки задам вам вопрос, на который у вас не найдется ответа.

Аманда почувствовала, что Джесс смотрит на них, но задержалась в дверях еще на секунду, небрежно улыбнулась Уокеру.

— На вашем месте я бы не стала на это спорить, — сладким голосом произнесла она и прошла к своему месту за столом.

— Что-нибудь не так? — спросил Джесс.

— Нет, Джесс, все в порядке.

После этого разговора они с Уокером обменивались лишь незначительными фразами, но Аманда все время чувствовала на себе его взгляд.

Джесс оставался самим собой. Оправившись от страха потерять Аманду, он снова принялся убеждать ее согласиться стать его наследницей.

— Это все принадлежит тебе по праву рождения.

— По праву рождения мне принадлежит только мое имя. Все остальное я должна заработать сама. Я ведь и пальцем не пошевелила, чтобы заслужить хотя бы малую часть «Славы».

— Но…

— Шах и мат.

Джесс взглянул на доску и выругался сквозь зубы.

— Послушай, этому ходу я тебя не учил.

— Нет, учили.

Он сдался с коротким смешком, однако не оставил попыток уговорить ее. Хорошо, что он хотя бы разговаривал с ней об этом, когда они оставались наедине. Это тоже в его характере, подумала Аманда. Не любит ничего делать на публику, если не уверен в победе.

Ей оставалось лишь надеяться, что все остальные не догадываются о настойчивых попытках Джесса все-таки сделать ее своей наследницей. Хотя, конечно, зная его характер, они должны понимать, что борьба не окончена.

Тем не менее в «Славе» было все тихо и мирно, и Аманда уже начала задаваться вопросом, не надуманны ли все ее страхи. Преднамеренное отравление? Вряд ли. Вероятнее всего она все-таки отравилась ягодами, случайно попавшими в пирог. Да, это вероятнее всего.

Начало июня было мягким, но к середине месяца жара усилилась. Вечерами гремели грозы. В большинстве своем они обходили «Славу» стороной. Молнии расцвечивали небо только над горами, в которых слышались сердитые раскаты грома. На долю «Славы» досталась лишь жара.

Аманда на собственном опыте почувствовала, что, хотя «Слава» и расположилась на холмах и горных склонах, тем не менее это настоящий юг. С длинными, жаркими, необыкновенно тихими днями, с ночами без малейшего движения воздуха при температуре около восьмидесяти по Фаренгейту.

Ранним утром в доме еще было сравнительно прохладно, однако к вечеру, особенно на втором этаже, становилось нестерпимо душно. Аманда довольно легко привыкла к жаре и отсутствию кондиционеров, но спать в духоте оказалось нелегко, и ночами она часто просыпалась. Теперь она нередко оставляла дверь на балкон открытой, предпочитая терпеть укусы комаров — их, кстати, было не так много, благодаря усилиям дворников и садовников, — чем духоту.

Конечно, с открытыми дверями она не могла спать: от этого ее отучили долгие годы жизни в городе. Но по крайней мере так бессонница переносилась легче. Иногда она натягивала шорты и майку и спускалась вниз. Гуляла по саду или на лужайке, пока не одолевала сонливость.

Собакам ее прогулки совсем не нравились. Их изгнали из ее спальни, и теперь ночами они бродили по дому. Стоило Аманде подойти к балконной двери, как они начинали громко выть, поэтому она сначала впускала их к себе, а потом вместе с ними выходила из дома по балконной лестнице. К тому же с «охраной» она чувствовала себя спокойнее.

Однажды ночью с четверга на пятницу Аманда наконец уступила желанию, которое мучило ее уже много дней. В темноте она быстро оделась и подошла к дверям, ведущим в коридор.

• Предыдущая
• 36/62
• Следующая