Драконья справедливость - Худ Дэниел - Страница 29

• Предыдущая
• 29/69
• Следующая

Лайам умолк, ощутив, что по спине его побежали мурашки, и мысленно усмехнулся. Сгущая краски, похоже, он умудрился перепугать сам себя. Однако достиг результата. Эласко насупился и замкнулся в себе, так что до дома Элдина Хандуита они дошли молча. На набережной, как и вчера, было шумно – грохот тележных колес смешивался с пронзительными воплями чаек и руганью моряков. На стук посетителей выбежала молоденькая служаночка. Завидев герцогский герб на роскошном плаще Эласко, она испуганно ойкнула и кинулась в дом, крича во все горло:

– Стража! Хозяин, там стража!

Пришлось обождать на ступенях. Взор Лайама приковало единственное окно верхнего этажа, расположенное в сужающейся части фасада.

«Из него Хандуит и выпал, – подумал он, затем поправил себя: – Не выпал, а его вышвырнули. Или он сам выпрыгнул, пытаясь спастись».

Хозяин дома, взглянув на его мрачную физиономию, съежился и предпочел обратиться к Эласко.

– Добрый день, господа, – сказал он, нервно вытирая руки о ткань домашней туники. Это был вислоусый тощенький человечек с изрытым оспинами лицом и начинающими редеть волосами. – Чем могу вам служить?

Эласко одарил его обезоруживающей улыбкой.

– Прошу прощения за беспокойство, сударь, но мы хотели бы попросить вас оказать нам услугу. Возможно, вы знаете, что в этом доме до того, как вы его купили, был убит человек?

Человечек оставил в покое тунику и принялся дергать себя за ус, временами боязливо оглядываясь.

– Да, судари мои, знаю, только умоляю вас, тише. Будет нехорошо, если об этом узнает жена. Она и так удивляется, как задешево нам все это досталось.

– Понимаю, – доверительным тоном сказал юноша, – но нам и не надо с ней говорить. Это квестор Ренфорд, уполномоченный ареопага, а я – квестор Эласко, представитель местных властей. Вы, наверное, слышали о прибытии выездного суда? – Мужчина кивнул. – Отлично. Мы ведем дознание по убийству, совершенному в вашем доме, и хотим на пару минут заглянуть к вам в подвал. Нам кажется, что там может обнаружиться кое-что, способное помочь следствию выявить истину.

– В подвал? – нерешительно пожевал губами хозяин. – Боюсь, господа, вы там ничего не найдете. Кроме кое-каких припасов, не боящихся сырости, но эти припасы – мои. Мы хорошенько отчистили помещение, прежде чем что-либо в нем содержать.

– Хорошенько?

– От пола до потолка, – торжественно заверил хозяин.

– Это займет всего лишь минуту, – заверил его в свою очередь Лайам, не желающий отступать. – Извольте показать нам дорогу.

Снова съежившись, человечек торопливо закивал и повел настойчивых посетителей по длинному коридору, отчаянно дергая себя за усы. Войдя в кухню, он встал на колени и потянул за кольцо устроенного в полу люка, прислушиваясь к шагам наверху.

– Пожалуйста, господа, спускайтесь скорей, а если вдруг здесь появится моя половина – ни слова об убийстве, прошу вас!

Крышка люка со скрипом приподнялась, а сверху, со стороны лестницы послышался нежный встревоженный голос:

– Раф? Это ты?

Человечек затеплил свечу от пламени очага, сунул ее гостям и нервно махнул рукой.

– Да, милая! Тут ко мне пришли два господина, но я очень скоро к тебе поднимусь!

Лайам поспешно спустился в подвал. Ему было неловко доставлять тщедушному Рафу столько хлопот, однако нетерпение превозмогло деликатность.

«Тут должно что-то быть. Должно что-то быть. Обязательно, непременно».

Он повторял и повторял про себя эти слова, ожидая, пока свеча в руке Эласко не перестанет мерцать.

– Это все? – вырвалось у него, когда пламя свечи выровнялось и осветило подвал – просторное квадратное помещение с низеньким потолком, укрепленным парой подпорок. – Тут же ничего нет, кроме бочек.

– Похоже на то, – ответил Эласко.

Ряды этих бочек – как больших, так и маленьких – тянулись вдоль гладких оштукатуренных стен, в которых не имелось ни ниш, ни каких-то карманов. Тут некуда было заглядывать, негде пошарить рукой, тут не имелось возможности что-нибудь спрятать. Пол состоял из ровных каменных плит, Лайам медленно шел по нему, пригибаясь и отчаянно выискивая взглядом что-либо, похожее на приличную выбоину. Он еле удерживался, чтобы не испустить разочарованный стон.

– Что в них, вино? – спросил с любопытством Эласко.

– Жир левиафана, – прошептал от лестницы Раф. Он бросил взгляд наверх и проговорил уже во весь голос: – И лучшего качества, господа, самого наилучшего! Жители Каэр-Урдоха бороздят воды Колиффского океана и охотятся на ужасных тварей, которые в нем так и кишат. Чистейший жир, горит, как звезда, чистым пламенем, не коптит, не дымит! Но, господа, может быть, вы парфюмеры? Тогда вам самим должно быть известно, что значит для нашего промысла левиафан! – Он продолжал болтать, но Лайам его не слушал. Задыхаясь от ярости, он осматривал погреб.

«Это должно быть здесь!»

Прямо под лестницей сгрудились огромные бочки, и каждая из них походила на Проуна. Гладкие, толстобрюхие Проуны откровенно смеялись над ним. Дальше, поставленные друг на дружку, виднелись бочки поменьше, в углах круглились бочонки и кадки.

–…все отменно закупорены и запечатаны воском. За каждую поручусь своей головой. Это – свежие поставки из Каэр-Урдоха, куплены в Кэрнавоне, но вскоре я ожидаю новую партию, сейчас ведь самый сезон. Левиафаны у побережья сбиваются в огромные стаи…

Плохо просматривалась только одна часть подвала, там тоже теснились пузатые подобия Проуна. Лайам протиснулся между ними и заглянул в самый угол.

– А это еще что такое? – спросил он.

За большими бочками скрывалось каменное возвышение, подобное тем, что складывают над колодцами селяне. Оно было закрыто дощатой крышкой, сплошь заставленной маленькими бочонками, лоснящимися то ли от плесени, то ли от жира.

– Ба, да вы, похоже, добрались и до амбры! У вас прямо-таки орлиный глаз, сударь мой, прямо орлиный!

Лайам принялся стаскивать с крышки бочонки, переставляя их не глядя назад. Раф подбежал как раз вовремя, чтобы подхватить первый из них, чуть не скатившийся с бочки, на которую его водрузили.

– Там всего лишь емкость для сбора воды, сударь, – прошептал он, принимая от Лайама следующий бочонок и осторожно ставя его на пол. – Она наполнялась водой с крыши, но та быстро делалась затхлой, и я перекрыл сток.

Эласко сунулся было помочь, но Лайам от него отмахнулся.

– Они пропитаны дегтем. – Скользкое дерево клепок не давало как следует за себя ухватиться, он сильно выпачкался и изрядно устал. – Я скоро закончу.

Передав Рафу последний бочонок, Лайам подался всем телом вперед и сдвинул крышку емкости в сторону. На какое-то мгновение он замер, не в силах заставить себя глянуть вниз, потом прикрыл глаза и взмолился:

«О небо, пусть то, что мы ищем, окажется там!»

– Там только вода, да и та, кажется, высохла, – пробормотал Раф и с отвращением вскрикнул: – Ох, ну и вонища!

Лайам открыл глаза и налег животом на камень, не обращая внимания на вонь.

– Огня! Дайте огня!

Эласко тут же сунул ему в руку свечу, и внутренность водосборника осветилась.

Несколькими футами ниже в каменной кладке виднелся выход трубы, поросший чем-то зеленым и клочковатым. Под ним просматривалось дно емкости, сплошь покрытое жижей, испускавшей немыслимое зловоние. Поверхность жижи ближе к центру вспучивалась, там росло что-то вроде странного вида гриба. Присмотревшись, Лайам понял, что это не гриб, а полурасползшиеся, покрытые плесенью останки книги.

Пока Раф бегал на кухню за чем-нибудь подходящим, Лайам не отводил от находки глаз. Эласко в восторге хлопал его по спине.

– Она нашлась! Она и вправду нашлась! Я все не верил, Лайам, но она все же здесь! О боги, это блестяще!

– Она-то здесь, – пробормотал Лайам. – И пробыла здесь месяца четыре – не меньше.

Тяжелый запах шел снизу и забивал ему ноздри, но он все не отстранялся, он все сверлил взглядом книгу, словно надеясь, что пристальный взгляд сможет вернуть ей первоначальное состояние.

• Предыдущая
• 29/69
• Следующая