Драконья справедливость - Худ Дэниел - Страница 28
- Предыдущая
- 28/69
- Следующая
– Из трусости? Потому что оно опасно? Мне странно слышать такое от вас. В присяге, которую мы оба давали, об этом не говорится ни слова! Да и как бы звучала такая присяга? Стражи порядка имеют право плевать на свой долг в тех случаях, когда их припекает?
Лайам, который в верности герцогу не присягал, растерянно улыбнулся.
– Есть разница между понятиями «припекает» и «верная смерть». Разумная осмотрительность еще никому не мешала.
Тут в трапезную вошел Проун, и спорщикам ничего не осталось, как смолкнуть. Впрочем, жирный квестор на них даже не посмотрел. Он просто швырнул на стол пачку бумаг и покатился к буфету.
– Там документы, которые вы хотели бы видеть, – бросил чиновник через плечо. – По Дипенмуру. Кроссрод-Фэ, похоже, нам ничего не прислал.
Лайам потянулся к бумагам. После вчерашней размолвки он и не надеялся на этакую любезность со стороны толстяка.
– Благодарю вас, квестор, вы очень добры.
– Не за что, – буркнул Проун, возвращаясь к столу. Он тщательно подоткнул салфеткой кружевной воротник своего пурпурного камзола и приступил к еде, время от времени бросая на Лайама короткие взгляды. – Надеюсь, вы не намереваетесь явиться на заседание в этом?
– Ну что вы, квестор, не сомневайтесь, я десять раз успею переодеться.
Неохотно проворчав что-то еще, Проун занялся своим завтраком, а Лайам углубился в отчет. Какое-то время в помещении слышалось лишь громкое чавканье, ему вторил шелест переворачиваемых страниц. Глаза Лайама вспыхивали, пробегая по строчкам. Насколько он мог судить, демоны были примешаны и к этой истории, но в какой степени – следовало еще разобраться. Он перевернул последний листок и решил вернуться к началу, однако ему помешало появление госпожи Саффиан.
– Доброе утро, господа.
Вдова подошла к буфету в сопровождении эдила Куспиниана, потом вернулась к столу и, устроившись в кресле, спокойно заговорила, словно бы продолжая начатую беседу:
– Гражданских дел так много, что считать ворон нам нельзя. Надеюсь, квестор Проун, вы сделаете все возможное для ускорения процедуры судебного разбирательства, которое где-то к закату нам следует завершить. Квестор Ренфорд, поскольку дело Пассендуса решено оставить в покое, сосредоточьте свои усилия на Хандуитах. Сумеете вы найти реальные доказательства их виновности к полудню?
– Надеюсь, госпожа председательница.
Он хотел было спросить, какого рода доказательства ей нужны, но вдова не дала ему этого сделать, продолжив:
– Вот и прекрасно. Если же что-то у вас не заладится, придется обойтись тем, что у нас есть. Приговорим обвиняемых к порке и кончим на том, хотя в этом деле хотелось бы разобраться подробней.
Она обернулась к Проуну и принялась расспрашивать толстяка о состоянии его дел на данный момент. Лайам внимательно вслушивался в их разговор, стараясь понять, как будет строиться заседание. Проун, как и всегда, раздувался от важности, уверяя вдову, что все пройдет без сучка и задоринки, «если никто не заявит протест».
Когда он повторил эту фразу несколько раз, Лайам насторожился и, дождавшись, когда Проун умолкнет, спросил:
– Прошу прощения, но что это значит? Разве обвиняемые имеют право протестовать?
Куспиниан хмыкнул и недвусмысленно повертел кулаком.
– Только в том случае, если их примутся колотить до вынесения приговора.
– О нет, не только, – сказала вдова Саффиан, с неудовольствием поглядев на эдила. – Суд дает им возможность высказаться – в установленном процедурой порядке. Однако квестор Проун имеет в виду нечто другое. Понимаете ли, с недавних пор судебные разбирательства в Уоринсфорде ведутся открыто. – Поймав озадаченный взгляд Лайама, она сочла нужным продолжить: – Три года назад наш герцог даровал этому городу вольности, в основном касающиеся налоговых уложений, а заодно повелел пускать на судебные заседания всех и вся. Теперь горожане поджидают приезда ареопага, словно прибытия труппы бродячих актеров, а разбирательства превращаются в представления даже более занятные, чем цирковые. Ведь по новым правилам каждый праздный зевака, объявив себя другом истины, имеет право вмешаться в ход процедуры и морочить суду голову, пока не устанет молоть языком.
– Другом истины, – фыркнул Проун. – Ха!
– Ну, – заметил обиженно Куспиниан, – Уоринсфорд – не такая уж и дыра, и нечего над нами смеяться. Если у Саузварка имеются такие права, то почему бы и нам их не иметь?
– О, я не собиралась умалять ваших достоинств, – ответила спокойно вдова. – Друзья истины везде могут найтись. Просто в Саузварке они держатся попристойней. А ваши так и норовят превратить заседания в фарс. Наверное потому, что вольности дарованы вам недавно. Вспомните, что случилось в позапрошлом году. Какому-то пьянице взбрело в голову избавить от наказания юную ведьму. Все со смеху умирали, когда он, едва держась на ногах, заявил, что в ночь преступления спал с этой девицей.
Эдил ухмыльнулся.
– Конечно же, помню. Девица так взбеленилась, что поспешила признаться во всем, лишь бы ее не заподозрили в связи с этаким типом. Но прошу вас, не беспокойтесь, нынче все пройдет хорошо. Я приказал объявить, что возьму под присмотр тех, кто вздумает шутить шутки с ареопагом. А меня в этом городе знают. Все пройдет хорошо.
Эласко поспешил подтвердить:
– Да, госпожа председательница. В городе идут всякие пересуды, но охотников выступить на заседании, кажется, нет.
Жалко, что нет. Заседание могло оказаться куда забавнее той процедуры, которую Лайам себе представлял. Однако время бежит, а дело стоит. Пора попытаться сдвинуть его с мертвой точки. Лайам отставил в сторону пустую тарелку и встал.
– Я хотел бы сейчас откланяться, с вашего позволения. Если, конечно, квестор Эласко покончил с едой, – добавил он, повернувшись к юноше, который тут же с готовностью вскочил на ноги.
– Как пожелаете, сударь. Не опоздайте только на заседание. Квестор Эласко, прошу о том же и вас.
Лайам собрал со стола бумаги и двинулся к выходу. Молодой человек поспешил за ним.
Просто чудный денек – солнечный, теплый! Ветерок, правда, свежий, зато на небе – ни облачка. Лайам быстро шагал по улице, испытывая знакомое возбуждение. Одну руку он сунул в карман и время от времени ощупывал лежащий там сверток.
На выходе из гостиницы Фануилу был отдан мысленный и строжайший приказ не спускать глаз с хозяйских укладок. В общем, Лайам не очень-то опасался, что их украдут, просто ему не хотелось, чтобы дракончик за ним увязался. Он идет в частный дом, к людям, никак не замешанным в убийстве торговца, так что незачем понапрасну их волновать.
Вскоре, однако, ему захотелось каким-нибудь образом отделаться и от Эласко – немолчный бубнеж юноши стал сильно его раздражать. Молодой квестор все продолжал свои уговоры, горя желанием отыскать убийцу злосчастного мага.
– Вы только послушайте, Лайам! У нас впереди целое утро, кто знает, что мы еще накопаем? Подумайте, преступник может ходить где-то рядом! Не верю, что вам это все равно!
– О боги, Уокен! Конечно же, нет. Я сделал бы все, чтобы изловить этого негодяя…
Хотя бы затем, чтобы утереть Проуну нос. А впрочем, и во имя торжества справедливости тоже. Связь с гильдией не может служить оправданием для убийства. Однако Лайам не понаслышке знал, на что способны искусные маги. Они двигают горы и иссушают моря. «Как справиться с таким человеком? Какая тюрьма его удержит? Кто сможет его арестовать?» Он попытался втолковать все это Эласко, упирая на то, что разъяренный маг в миллион раз ужасней, чем разъяренный медведь.
– Ну уж и ужасней! – скептически хмыкнул юноша.
– Не усмехайтесь, Уокен! Магия многое может. Я сам видел опустошенные земли и испепеленные города, имевшие неосторожность вступить в борьбу с чародеями. Даже если преступник и вполовину меньше силен, чем я полагаю, то все равно его могущества хватит, чтобы сокрушить Водяные Врата. Он камня на камне от них не оставит. А заодно выжмет по капле кровь из всех наших жил, как и из жил тех, кто окажется рядом. Подумайте, друг мой – стоит ли выбиваться из сил, чтобы искать встречи с тем, кто прихлопнет тебя, как муху?
- Предыдущая
- 28/69
- Следующая
