Враг рода человеческого - Хольбайн Вольфганг - Страница 62
- Предыдущая
- 62/107
- Следующая
— Хорошо, все будет в порядке. Долго мы здесь не задержимся.
Шарлотта проводила взглядом эту троицу до лестницы, чувствуя полную растерянность. И страх. Хотя она не понимала причин своей тревоги. В сущности, она не боялась этих троих мужчин — несмотря на их странную одежду, похоже, с чужого плеча, и жутковатую манеру говорить, присущую иностранцу. Нет, не сами постояльцы пугали ее. У Шарлотты был опыт общения с подозрительными клиентами. Эти трое, во всяком случае, не выглядели такими уж опасными. Но что-то в них настораживало ее. Новые постояльцы были совершенно не похожи на ее прежних клиентов.
Шарлотта закрыла дверь, но маленькое окошечко в форме птички оставалось открытым, и она взглянула при падающем в него лунном свете на купюры, которые все еще держала в руках. Три сотни марок за одну ночь — это хорошие деньги. Тем более что эти парни скорее всего задержатся здесь на два или три часа. Собственно говоря, это слишком большая сумма даже для гомосексуального трио, ищущего тайного пристанища. Но Шарлотта давно уже поняла, что перед нею не голубые. И прежде всего ее сейчас интересовал следующий вопрос: не готов ли тот, кто платит такие сумасшедшие деньги только за то, чтобы его впустили и не задавали лишних вопросов, заплатить еще больше?
Все возможно. В частности, возможно и то, что такой человек ради сохранения своего инкогнито готов не только платить… Поэтому, чтобы не искушать судьбу, Шарлотта отказалась от мысли последовать за тремя новыми постояльцами и потребовать у них дополнительную плату. Вместо этого она торопливо спрятала деньги в карман своего халата. По своему опыту она знала, что клиенты готовы смириться в определенной мере с проявлениями алчности, но здесь важно не перегнуть палку Надо соблюдать меру, иначе все это может привести к нежелательным последствиям.
Кроме того, Шарлотта умела экономно обходиться с деньгами, и трехсот марок ей хватит до конца недели. Она решит все свои финансовые проблемы. Шарлотта захлопнула дверное оконце и тщательно заперла дверь. Ее не касалось то, чем эти трое занимаются там, наверху, и кто они такие. Ее не должно было это интересовать.
Но в глубине души Шарлотта сгорала от любопытства. И, в конце концов, не могла не признаться себе в этом. Она невольно покачала головой, довольно мрачно улыбнулась и постаралась отогнать неприятную мысль, однако у нее ничего не получилось. Более того, вслед за этой мыслью в ее душе шевельнулась другая, еще более досадная. Вот уже десять или двадцать лет Шарлотта пыталась спрятаться от этой мысли, но сейчас внезапно пелена упала с ее глаз, и она как бы заново оглянулась вокруг: ее гостиница уже давно не была гостиницей, а настоящей ночлежкой с сомнительной репутацией, куда клиенты приходили на несколько часов. Прежний блеск ее заведения давно уже поблек, и оно было жалким и убогим.
Шарлотта растерянно заморгала. Она вдруг ощутила себя чужой в этом доме, где жила вот уже сорок лет, но ни разу не видела окружающую ее обстановку с такой безжалостной ясностью. Она чувствовала себя сейчас внезапно прозревшей и потерявшей ориентацию в такой знакомой, казалось бы, обстановке. Все вокруг такое убогое, дешевое и, главное, фальшивое!
Так было не всегда, но Шарлотта не могла вспомнить, когда именно этот дом перестал быть настоящим домом и превратился в могилу ее грез, в тюрьму, где томилась ее совесть. Случилось это десять или двадцать лет назад? Или, может быть, это произошло сразу же, как только она наследовала этот дом после смерти родителей? Шарлотта была тогда еще совсем ребенком и даже не подозревала, какой вред он нанесет ее душе.
Шарлотта сделала шаг и снова остановилась, озираясь вокруг широко раскрытыми от изумления глазами, выражение которых — если бы только она могла его видеть — испугало бы ее. И хотя на первом этаже три маленькие комнатки, в которых она жила, сверкали чистотой, Шарлотта все равно не могла избавиться от ощущения, что утопает в грязи. Когда все это началось? Когда ее перестало волновать все, что ее не касалось, когда она начала верить в ту ложь, которой жила все эти годы?
Шарлотта не знала этого, и это, наверное, было самое главное. В этом заключалось основное зло. Она не могла сказать, когда именно она предала саму себя. Она…
Внезапно пелена, упавшая у нее с глаз, вновь застлала ей взор, и в ту же секунду собственные мысли показались Шарлотте странными и глупыми.
Что за вздор!
Она сильно тряхнула головой, нервно усмехнулась и бросила взгляд в сторону лестницы, по которой поднялись ее новые постояльцы. Что это с ней происходит? Неужели это первые симптомы старческого слабоумия? Ведь ей действительно глубоко безразлично, чем сейчас занимаются эти люди, остановившиеся у нее в гостинице. Да ей просто плевать на это! Каждый имеет право на свою личную жизнь и может делать все, что ему захочется. Если бы она не сдала им комнату, они могли бы заняться тем же самым на заднем сиденье автомобиля или в каком-нибудь парке. Это ничего не меняет. И это ее совершенно не касается.
Шарлотта пожала плечами, повернулась и пошла на кухню. Там у нее были дела — необходимо расправиться с отвратительным пауком, сидевшим на гардинном карнизе.
Совершенно неожиданно для себя самого Бреннер заснул еще в машине. Должно быть, это запоздалая реакция на какое-то лекарственное средство, которыми его пичкали в больнице. Возможно, однако, что и совершенно естественная защитная реакция его организма на стресс и пережитый им страх. Но скорее всего он, как истеричная старая дева, просто упал в обморок. Одним словом, когда Бреннер пришел в себя, он не мог вспомнить, каким образом оказался здесь. Он снова лежал на кровати, у него снова болела голова и было мучительное чувство, что ему только что приснился какой-то кошмар.
Но на этом сходство того положения, в котором он оказался сейчас, с тем, в каком он находился все три дня, проведенные в больнице, кончалось.
Потолок у него над головой был не белым, а грязноватым с расплывами и ржавыми пятнами от воды. Похоже, что когда-то на нем была лепнина, но теперь лепной узор был обломан. В комнате стоял тяжелый запах въевшегося в стены табачного дыма, постельного белья, которое слишком долго не меняли, и ароматов еды. Постель, на которой лежал Бреннер, была жесткой. Казалось, что он ощущал спиной пружины продавленного матраса. Кроме того, постель была очень холодной.
Бреннер знал, что он не один в комнате. Вместо тихого жужжания приборов он слышал голоса, хотя не мог разобрать слов. Однако Бреннер понял, что речь в разговоре идет о нем. Он медленно повернул голову, переводя взгляд с грязного потолка на такую же стену, оклеенную дешевыми обоями, и двух мужчин, сидевших напротив него за маленьким столиком. Они вели спор, выразительно жестикулируя. Похоже, что этот спор готов был вот-вот перейти в ссору.
Внезапно до сознания Бреннера дошел тот факт, что он ясно видит окружающую обстановку. Его взор больше не застилал серый туман. Еще какие-то темные пятна временами мелькали у него перед глазами, но это были, скорее всего, последствия крайней усталости, от которой он никак не мог оправиться. Зрение почти полностью вернулось к нему.
Мужчины, сидевшие за столом, заметили, что Бреннер зашевелился. Они прервали разговор и повернулись в его сторону. Как только Бреннер увидел их лица, он сразу же все вспомнил. Нельзя сказать, что эти воспоминания были ему приятны…
— Вы проснулись, — сказал Салид. — Это хорошо.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Йоханнес.
— Гм, — хмыкнул Бреннер, считая, что дал исчерпывающий ответ на обе реплики.
Тем более что он не видел ничего хорошего в факте своего пробуждения. И сам еще не понял, как себя чувствует.
— Что случилось? — спросил он. — Где мы?
— В безопасности, — ответил Салид. — Но боюсь, что ненадолго.
Йоханнес молча встал и пересек маленькую комнату, подойдя к умывальнику, расположенному рядом с дверью. Бреннер услышал, как он налил стакан воды, и этот звук пробудил в Бреннере жажду. Теперь он догадался, где они находятся; жесткая постель, дешевый шкаф, старые обои, которые не меняли лет десять, обязательный умывальник на стене рядом с дверью… Бреннер повидал на своем веку много таких гостиничных номеров. Правда, в последнее время он мог себе позволить более комфортабельные номера в хороших отелях, но и подобные гостиницы он отлично знал.
- Предыдущая
- 62/107
- Следующая
