Кровавый рассвет - Казаков Дмитрий Львович - Страница 20

Двинулись по еле заметной тропинке, петлявшей среди сугробов.

Стемнело быстро, между стволов сгустился сумрак. К тому моменту, когда вышли к селению, начало холодать, а вечер превратился в настоящую ночь, небо затянули облака. Остался позади пост и открылись силуэты арроба, домов, что спрятаны внутри громадных деревьев.

– Вот мы и дома, – сказал Мллиран тар-Харуэн. – Отогреемся.

– И поедим, – добавил воин, шагавший позади Лотиса.

Свернули к тому арроба, в котором квартировали. Закачалась веревочная лестница, ведущая на верхний ярус, скрипнула круглая дверь. Стал ощутим теплый запах жилища – древесного сока, что течет внутри стен, дыма и свежего хлеба, от аромата которого в желудке начинается буря…

Вспыхнула свеча, вырвав из мрака круглое помещение.

У стен находились застеленные койки, в центре стоял большой стол из темного дерева. Его окружали стулья, а на столешнице вместе с огарками громоздилась гора вымытых плошек.

– Так… – Десятник огляделся, ткнул в двух самых молодых воинов. – Ты и ты, живо в таверну, за ужином.

Мллиран тар-Харуэн и его товарищ по несчастью вздохнули и двинулись обратно к двери. Лотис прошел к своей койке, стащил теплую куртку, заплечный мешок, снял пояс с мечом и сумкой. Только после этого позволил себе лечь, закинул руки за голову, вытянул ноги.

В царившем внутри арроба тепле накатила сонливость.

– Брр… – сказал Белая Кость. – Нужно, пожалуй, умыться. А не то засну, еды не дождавшись.

Он встал и пошел к внутренней лестнице, что вела на первый ярус.

Спустился в точно такую же круглую комнату, где вместо коек были бадьи и чаны, а на стенах висели веники, полотенца и прочие штуковины, что нужны для омовения. Угол занимала громада печи, не сложенной, а выращенной внутри дерева. Плеснул холодной водой в лицо, затем основательно умылся над тазом и растерся полотенцем так, что кожа начала гореть.

Когда поднялся наверх, обнаружил, что двое молодых воинов вернулись, принесли по здоровенному горшку с похлебкой. Мллиран тар-Харуэн повернулся к Лотису и сказал торопливо:

– Там тебя ждут, в таверне.

– Кто? – удивился Белая Кость.

– Маг в алой одежде. Он спросил про тебя и велел передать, что желает побеседовать.

Лотис только головой покачал. С магом, носителем алого Цвета, он не виделся с той самой первой битвы с йотунами. После нее чародей отправился в храмовый город – советоваться с собратьями, а Белая Кость остался. Сам попросил, чтобы его зачислили в один из десятков.

Владения ствола Алого Заката лежали неподалеку от места, где орданы вторглись в Великий лес. И он хотел сражаться с врагом, чтобы защитить собственный дом.

– Все ясно. Я иду. Ужинайте без меня, – сказал Лотис, после чего отправился к койке и принялся натягивать куртку.

Когда выбрался из арроба, выяснилось, что пошел мокрый снег. Через сырую тьму дошагал до таверны, торопливо поднялся на второй ярус. Войдя в трапезную, опустился на одно колено и склонил голову.

– Встань и иди сюда, – проговорил хозяин алого Цвета, сидевший за одним из столов, и голос его прозвучал устало.

Выглядел чародей изможденным. В темных волосах за последние месяцы стало больше седины, морщины на лице сделались глубже, их число увеличилось. Изумрудные глаза потеряли блеск.

– Да, старший. – Лотис прошел к столу и уселся на табурет.

– Ешь, а потом рассказывай. Мне очень хочется знать, что творится здесь, на переднем крае.

В трапезной было пустынно, тускло мерцали свечи, покачивались в углах тени.

Белая Кость не заставил себя упрашивать. Захрустели на зубах кости, и от жареной утки вскоре осталось только воспоминание. Вслед за ней последовала полная миска рыбного супа, а завершил трапезу мед, сочный и ароматный, какой собирают на юго-восточной окраине Великого леса.

– Говори, – приказал маг.

Слушал в молчании, постукивая пальцами по столешнице и хмуря густые черные брови.

– Вот так, – подытожил Лотис. – Мы делаем все, что можно, но йотуны все равно идут вперед. Одолевают милю за милей, и остановить их не проще, чем весенний паводок.

– Это верно, – вздохнул хозяин алого Цвета. В правой руке его возник жезл, короткий и блестящий, словно отполированный. – Они – точно стихийное бедствие, настолько же могучи и безмысленны. Ты знаешь, нам удалось взять одного в плен, но на допросе он ничего не сказал. Молчал, хотя мы использовали и пытки, и магию. Несмотря на это, рассудок его оставался немым.

Белая Кость только головой покачал.

В том, что касалось умения проникнуть в чужой разум, подчинить его и добыть сведения, маги альтаро считались большими мастерами. И уж если их постигла неудача, значит, случай и в самом деле сложный.

– Скажи, старший… – Лотис немного помялся. – А что слышно о том олдаге… человеке, которого мы должны были убить в Безарионе?

– Он словно сгинул, исчез вовсе. Хотя сейчас времена такие, рык Азевра разносится по всему Алиону, и новости из дальних краев доходят с большим опозданием. Может быть, мы просто ничего не знаем.

– Старший, а почему… из-за чего вы хотели его погубить? – Задавая такой вопрос, Белая Кость рисковал, и очень сильно. Реши чародей, что воин полез не в свое дело, он сможет устроить выходцу из ствола Алого Заката большие неприятности. – Неужели лишь из-за древнего предсказания?

Хозяин алого Цвета задумчиво почесал подбородок, а после этого заговорил, тщательно подбирая слова:

– Да, тогда все казалось простым… убей одного человека, и страшная участь, ожидающая наш мир, останется легендой… Ты помнишь первое пророчество Вилтана Отверженного?

– Конечно, старший.

– Да, все его знают. Когда я отправлял вас в погоню, то упоминал его. Как там? «Качнутся весы, и сгинет весна, исчезнет покой и опора для сна. Дерзнувший начнет свой безумный поход, отправится в путь за живым Древний Лед. И вестники гнева наложат печать, и мир захлестнет белых демонов рать…» Тот клинок, что олдаг взял из Вечного леса, уничтожил равновесие в Алионе… И это в конечном итоге приведет к тому, что наш мир окажется в сфере притяжения Нижней Стороны. А это означает гибель для всех. Но будь дело только в этом, мы бы вряд ли отправили за человеком убийц. Но есть еще кое-что… – Маг задумчиво потер переносицу. – Тогда мы обратились к Источнику, попытались заглянуть в будущее. Ты знаешь, что он до сих пор не ошибся ни разу… И священная вода показала нам, как тот олдаг, Олен Рендалл его имя, убивает одного из хозяев Великой Бездны…

– Убивает? – Лотису показалось, что пол под ногами качнулся, что все огромное арроба пошатнулось. – Но как такое возможно?

– Сами не знаем, – развел руками обладатель алых одежд. – Может быть, оставив Олена Рендалла в живых, мы потеряли шанс спасти Алион от гибели?

Лесистый берег Мероэ показался на девятый день плавания.

Когда матрос с мачты закричал: «Земля!», на лицах сельтаро появились довольные улыбки. Да, эльфы умели строить корабли и ходить по морю, но никогда его особенно не любили.

– Сегодня мы прибудем в Ла-Себилу, – сообщил Саттии Вилоэн тар-Готиан, и благородная физиономия сотника отразила такое облегчение, словно ему сообщили о выздоровлении любимого чада.

– Рада слышать, – буркнула девушка.

Ее настроение было далеко не радостным. Непонятным оставалось, кто они для эльфов – гости или ценные пленники. Их особенно не ограничивали, да и какой смысл запирать кого-либо на корабле, если путь для бегства один – в воду? Но следили постоянно.

На вопросы о том, что ждет их на берегу, и капитан, и сотник отвечали одно: все решат нобили и маги герцогства тар-Халид. Учитывая, как знатные сельтаро относятся к чужакам, можно было ожидать худшего.

Гундихар все пропадал в матросском кубрике, так что Саттия по большому счету осталась в одиночестве. Порой ее звали в гости к капитану, пару раз – к сотнику, и тогда приходилось улыбаться, изображать вежливость. Как говорят среди ланийских альтаро – «держать лицо».