Кровавый рассвет - Казаков Дмитрий Львович - Страница 19

Лук поднят, стрела на тетиве, осталось только попасть…

Белая Кость мягко спустил тетиву, словно выталкивая стрелу вперед. Увидел, как она полетела, заметил, как дернулся йотун, невероятным чутьем уловивший атаку, как он попытался отбить стрелы, летевшие с двух сторон. И альтаро радостно оскалился, когда по белой шерсти заструилась кровь.

Есть! Он попал!

Ордан взревел, на миг замер, и чародейская метель заколыхалась, разрываясь на части. А мгновением позже оттуда, где находились остальные воины-эльфы, хлестнул настоящий ливень из стрел. Несколько отскочили, другие пришлись вскользь, но две вонзились в голову йотуна.

Он рыкнул и отступил на шаг.

– Получи! – Лотис выстрелил еще раз, но ордан оправился от шока. Махнул лапами и с неожиданным проворством рванул прочь. Словно растворился в воздухе, и качнулись, сбрасывая снег, ветви елей.

На сугробах осталось несколько розовых пятен.

– Готово! – Только тут Белая Кость понял, что замерз, и потянулся к поясу, где висела крохотная фляжка из бересты золотой березы.

Налитый в нее самогон на кедровых шишках, называемый меж альтаро «душа чащи», – лучший друг воина, вынужденного целыми днями торчать в сыром и холодном весеннем лесу.

Той весне от роду всего несколько дней, и настоящее тепло придет в Великий лес не скоро.

– Ох, хорошо… – сказал Лотис, отхлебнув из фляжки.

Кровь быстрее побежала по жилам, замерзшие руки и ноги согрелись, и Белая Кость зашагал обратно, туда, где собирались воины его десятка. Соратников обнаружил на небольшой поляне около громадного пня, что торчал из начавшего подтаивать снега.

– Хорошая работа, – сказал десятник, откликавшийся на имя Сираен тал-Валис и происходивший из первой ветви ствола Золотой Луны. – Как мы его зацепили, а?

– Неплохо, – кивнул Лотис.

Особой радости на лицах альтаро не было. Все знали, что такие раны выведут йотуна из строя всего лишь на день-другой. Представители расы, веками обитавшей на берегах Белого океана, чудовищно сильны и живучи, и это позволяло им вести настоящую войну с народом младших эльфов.

И это при том, что орданов было несколько тысяч, а в Великом лесу обитал почти миллион альтаро.

– Ладно, – сказал сотник. – Можно поесть, а затем обратно на посты. Ближе к вечеру нас должны сменить, и, если будет на то милость хозяев Небесного Чертога, эти белошкурые твари сегодня больше не сунутся.

Лотис снял с лука тетиву и убрал в мешочек из пропитанной жиром кожи. Только после этого опустился на очищенное от снега бревно, потянулся к мешку с провизией. Из его объемистого чрева вытащил кусочек вяленого мяса и принялся неторопливо жевать, глядя прямо перед собой и ни о чем не думая.

Если есть возможность отдохнуть – нужно ее использовать.

– Что это за война? – вздохнул сидевший рядом с Лотисом Мллиран тар-Харуэн, тот самый молодой воин из ствола Радужной Росы. – Бесконечная стрельба и беготня по чащобам. Не то, что осенью…

Белая Кость невольно вспомнил тот день, когда войско альтаро выступило в поход на земли людей. Тогда вождь ствола Высокой Радуги пообещал скорую победу, и вообще все поверили, что с Харуготом удастся справиться быстро. Да и первые победы в Вителии убедили всех, что хозяева Безариона на этот раз проиграют…

Армия шла весело, развевались знамена, и молодые воины хвастались друг перед другом числом убитых врагов.

Но затем как гром среди ясного неба обрушилась новость о том, что северные рубежи Великого леса атаковали йотуны. Радость сменилась тревогой и сильнейшим удивлением.

Некогда, десять тысяч лет назад, после прихода в Алион эльфы воевали с йотунами, и сражения между ними порой велись на истребление. Но потом белые гиганты одичали, остатки некогда великого народа скрылись в тундре.

О них почти забыли.

И вот теперь такая новость – йотуны жгут деревни и убивают всех, кого могут настичь.

– Да, тогда шла совсем другая война, – сказал Лотис тал-Лотис, вспоминая, как войско спешно развернулось обратно.

– Вряд ли йотунам нужны наши леса, – проговорил Мллиран тар-Харуэн. – Может быть, пропустить их на юг и пусть идут себе дальше? Сражаются с людьми или с кем они там хотят… У нас в стволе многие так думают, даже сам вождь говорил, что поедет к магам, чтобы предложить им такой вариант…

– Сколько ты в нашем десятке? – Белая Кость глянул на собеседника. – Пятнадцать дней? Значит, ты не видел той пустоши, что оставляют после себя йотуны. А если бы видел, то ни за что не предложил бы такого.

Прежде чем их встретили, йотуны успели углубиться в Великий лес на несколько десятков миль. И полоса чащи, оставшаяся за их мохнатыми спинами, начала быстро и необратимо умирать. Деревья покрылись белым налетом, похожим на иней, отвратительный запах гниения забил все остальные. Полетели на землю чернеющие ветви, посыпалась с них хвоя.

На зверей напали странные хвори, уродующие их и быстро убивающие.

Там, где проходили йотуны, не оставалось ничего. Сам лес погибал. А для любого эльфа, привыкшего жить одной жизнью с пущей, ее уничтожение выглядело настоящим осквернением святыни.

И увидевшие мерзостную пустошь альтаро с яростью бросились в бой. Тогда они не смогли победить, йотуны пустили в ход древнюю магию, защиты от которой чародеи Великого леса не знали. Пали многие славные воины, нашел гибель вождь ствола Высокой Радуги.

Но приостановить движение чужаков удалось.

После первой и единственной большой битвы эльфы перешли к тактике малой войны. На пути йотунов создавались засеки, чародеи заставляли деревья сплетаться в сплошную стену. Малые отряды, названные десятками, атаковали разведчиков врага, отгоняя их прочь. Убить кого-либо из воинов-орданов удавалось редко, и каждый такой успех заставлял альтаро петь от радости.

Йотунов мало, и если уничтожить многих, то рано или поздно они остановятся.

– Ну… как же… – смешался Мллиран тар-Харуэн. – Но они не смогут убить весь лес, и зачем… для чего нам гибнуть?

– Без леса нет жизни, – процитировал Лотис первые слова «Анналов Корней», древнего сборника эльфийских хроник. – Он дает нам плоть и кровь, и если мы не защитим его, то потеряем честь.

– Верно, – поддержал его десятник. – Надо будет при следующей вылазке показать тебе пустошь. Чтобы сам все увидел, идиотских вопросов не задавал и при оказии и вождя переубедил.

Мллиран тар-Харуэн склонил голову, кончики острых ушей заалели.

– Ладно, по местам, парни, – сказал десятник. – Доедите прямо там. Немного осталось, видит благословенная Санила.

Богиня, прозванная Охранительницей Жизни, покровительствовала животным и растениям. Эльфы почитали ее особо, и храмы Санилы встречались в Великом лесу чаще остальных.

– По местам так по местам, – пробурчал Лотис, поспешно дожевал мясо и заспешил к своему дереву.

Взобрался по стволу и устроился в ветвях, невидимый и неслышимый, точно рысь.

Их отряд, состоявший из дюжины десятков, прикрывал небольшой участок леса между двумя чародейскими засеками. Колдуны собирались загородить и его, но пока не успели. Их прибытия ожидали со дня на день, а пока приходилось морозить задницу в дозорах.

В лесу царила необычайная тишина. Звери и птицы, чуя приближение идущей с севера угрозы, бежали на юг, а деревья застыли, словно в предвкушении беды. Лотису такое безмолвие внушало тревогу, заставляло вздрагивать при малейшем шорохе.

До вечера не произошло ничего примечательного, а когда начали сгущаться сумерки, скрип снега долетел с юга.

– Сменааа! – донесся раскатистый крик десятника, и Белая Кость принялся спускаться с дерева.

От долгой неподвижности конечности занемели, так что он чуть не упал.

Со сменным десятком встретились на той же полянке с огромным пнем, где и обедали.

– Ну, как все прошло? – спросил десятник сменщиков. – Слава богам, все живы и никто не ранен.

– Разведчика отогнали, – сообщил Сираен тал-Валис. – Серьезного ничего не было.

– Ну и отлично. – Чужой десятник кивнул, и его воины затопали к постам, а Лотис и его соратники побрели на юг.