Свистопляска - Хмелевская Иоанна - Страница 33
- Предыдущая
- 33/70
- Следующая
— Когда же ты успел столько дел провернуть? Небось не спал?
— Когда уж тут спать…
— И ещё время на дорогу потратил…
— Да, часа полтора в общей сложности.
— Всего?
— У меня же вертолёт, а в Новом Дворе, под Гданьском, я на всякий случай вторую машину держу. Сюда я не рискнул на вертолёте лететь, не хотелось привлекать внимание. Устроил развлечение для пацанов в Новом Дворе.
Я взглянула на Болека. Тот восхищённо слушал отчёт Яцека. Как видно, сердцу парня были близки такие проявления разбушевавшейся энергии.
— А ты что видел?
— Г…! — не задумываясь ответил парень — Если бы я хоть что-то видел!
— Но ты же находился наверху, рядом с механизмом лебёдки.
— Правильно, и слышал — там кто-то крутился, но ведь мне это было до лампочки. То есть трех рыбаков, что поднялись с берега, я видел, сели они в свой джип и уехали. Перед этим ящик с механизмом на ключ заперли.
— Ты это точно видел? — живо заинтересовался сержант.
— Так я ж стоял, почитай, рядом с ним.
— Значит, поступили по инструкции. А как выглядел третий?
— Откуда мне знать, который из них третий.
— Тот, который не вернулся. Уехали трое, а вернулось двое, так нас интересует тот, которого не было.
— А меня самого уже в тот момент не было. Я дал деру через дюны, как пани Иоанна велела, и ихний джип видел издали.
— Куда же ты направился?
— Через лесок вышел к морю и по берегу до самой Крыницы шёл, как пани Иоанна велела, босиком и в одних плавках.
Сержант огорчился.
— Выходит, и манипуляций с лебёдкой не видел?
— Издалека. Не до них мне было, я не спускал глаз с часов. Видел, правда, на пляже какого-то типа, но сзади, ни в жизнь не опознаю. Зато успел разглядеть того, который шёл по пляжу от Песков…
— ..и тоже с часами в руках дожидался катастрофы, — вставила я.
— А потом исчез, — закончил сержант.
— Так вот, тут я уверен — это один из моих патронов, — продолжал Болек. — Тот, который бритый. Пан сержант выявил его личность.
— Анджей Дембик, — подтвердил сержант. А Болек закончил неожиданным заявлением:
— Но официально я ничего не видел и не знаю. Мне уже успели передать — я слепой, глухой и немой и чтобы не смел рта раскрыть!
— Что ж, все логично, — мрачно подвела я итоги. — Одна шайка. Шмагера пришили, а то, не дай Бог, в минуту слабости выдаст работодателя. Так что ты, Яцек, можешь считать — за тебя расправились с убийцей отца.
— Ещё что! Он только орудие, а где рука, что его направляла?
Как ответ на этот риторический вопрос в дверях возник Зигмусь. Может, он и стучал, да мы за разговором не услышали. В глазах у меня потемнело, и я издала слабый стон.
— Привет-привет! — с обычной радостной энергией приветствовал нас кузен. — Кого я вижу! Пан Яцек!
Оба парня вздрогнули и уставились на него. Яцек от неожиданности, а Болек с опаской. Разумеется, восклицание Зигмуся относилось к Болеку.
— Рад-рад вас видеть! — разливался соловьём Зигмусь. — Вы разрешите, господа? Присяду-присяду, такое приятное общество. А мы так и не успели все обсудить, вот теперь-теперь…
Мне наконец удалось под столом пнуть Яцека. Вообще-то я хотела привлечь внимание сержанта, но промахнулась. Яцек опять вздрогнул и вопросительно взглянул на меня. В ответ я ему послала полный немого отчаяния взгляд. Если сейчас вдруг выяснится, что Болек — не Яцек, претензии обманутого в своих надеждах кузена примут размеры стихийного бедствия, на меня обрушится смерч упрёков и циклон поучений, которых хватит, чтобы отравить мне всю оставшуюся жизнь. От такой перспективы кровь заледенела в жилах.
Сержант, как загипнотизированный, не отрывал взгляда от щебечущего Зигмуся и даже не мигал. Положение спас Болек. Парень встряхнулся, сделал над собой сверхъестественное усилие и почти спокойным, но твёрдым голосом произнёс:
— В другой раз. В настоящий момент я, как бы это поточнее выразиться.., недееспособен.
Молодец парень! Я бы сама лучше не придумала!
— Как это, как это? — встревожился Зигмусь. — Что с вами?
— Видите же, даю показания!
Тут я снова пнула Яцека, знала уже, какую ногу надавить под столом, и глазами показала ему на загипнотизированного представителя власти. Яцек незаметно толкнул в бок сидящего рядом с ним сержанта, тот стряхнул с себя чары, солидно крякнул и по возможности внушительно поднялся со стула, видимо, для пущей официальности.
— Прошу извинить, — заявил он не терпящим возражения тоном, и в голосе его прозвучал металл, а в устремлённом на Зигмуся взгляде, клянусь, сверкнула молния. — Пан нарушил процедуру. В данный момент я провожу допрос, посторонним присутствовать не положено. Личные дела пан обсудит позже, а сейчас прошу покинуть помещение!
Не на того напал, Зигмуся голыми руками не возьмёшь!
— Как это, как это? — возмутился он. — Допрос в квартире моей кузины? По какому праву? Но и сержант уже полностью оправился.
— Да, снимаю свидетельские показания по важному уголовному делу. Полиция предпочла это сделать здесь, а не в комендатуре, где ваша кузина может столкнуться с упомянутым уголовным элементом. Пан желает, чтобы его кузина столкнулась носом к носу с бандитами?
— Нет, не желаю, — пошёл на попятную Зигмусь. — А какое отношение имеет к бандитам моя кузина? По какому праву… Тогда нужен адвокат-адвокат, я сейчас…
— Никакого адвоката не надо! — загремел сержант. — Ваша кузина ни в чем не обвиняется, даже ни в чем не подозревается, она только допрашивается в качестве свидетеля, а таковые показания может дать и без адвоката как особа совершеннолетняя. А если вы настаиваете, поехали в комендатуру!
Зигмусь нашёл возможным согласиться с полицейским.
— Да нет, да нет, я понимаю, я понимаю и не настаиваю. Так лучше-лучше, полностью с паном согласен! Но я забочусь о кузине, может, мне остаться-остаться?
И он бросил на меня такой взгляд, что я не могла больше отмалчиваться.
— Да нет, не беспокойся, просто мне не повезло, но ничего страшного. Иди, не волнуйся за меня. Завтра я тебе все расскажу.
Зигмусь капитулировал. Кивнув на прощанье всего три раза — явно с кем-то не захотел проститься, но с кем — непонятно, думаю, с вредным сержантом, — оскорблённый в лучших чувствах кузен покинул помещение, недовольно бормоча:
— Вынужден-вынужден подчиниться, понимаю-понимаю, моё почтение, итак, до завтра, до завтра…
И он закрыл за собой дверь. Сержант сел на место и с ужасом спросил меня:
— Вы что?
— А пан и поверил? — возмутилась я. — Вынуждена была ему пообещать, иначе он бы отсюда ни за что не ушёл. Перескажу ему завтра один из своих детективов, и делу конец. Ну, поехали дальше!
— Минутку, — не согласился Болек. — А как мне от него избавиться? Прицепился ко мне как клещ, я же понятия не имею, чего он от меня хочет, но наверняка невозможного. Мне-то что делать?
Меня и без того мучила совесть, что я напустила на парня кузена, и я нашла выход. Не иначе как в приступе отчаяния.
— Не волнуйся, я скажу, что ты все состояние потерял! По глупости.
— А неплохая мысль, — обрадовался Болек.
— Может, мы наконец приступим к делу? — призвал нас к порядку Яцек.
Обо всем увиденном мною на пляже в Лесничувке я рассказала сообщникам как можно подробнее, ведь никогда не известно, какие мелочи могут пригодиться. Преступники строили замысел на точном соблюдении времени, преступление было расписано по секундам, и, наверное, именно для этого им понадобился свой человек на рыбачьем катере. Русским берегом любовался, как же, просто глядел на часы и следил за соблюдением графика. Выбрали удобное время, когда в обеденную пору пляж опустел, договорились о встрече со Шмагером в точно назначенное время, так же как и с Болеком, предназначенным на отстрел. Когда и как удалось им привести в негодность петлю на канате — неизвестно, но, по словам сержанта, дело нехитрое. Приближавшийся со стороны Песков к порту Дембик контролировал ситуацию. Остановился он специально для того, чтобы Шмагеру пришлось перелезть через канат, если тот собирался подойти к нему. Второй сообщник наверху без труда отпер ящик с механизмом лебёдки и в нужный момент, по сигналу, включил её. Этого Болек видеть не мог, ибо в соответствии со своим графиком в данный момент должен был находиться в будке. Все предусмотрели! Оба сообщника, когда несчастье уже произошло, поспешили к жертве не для оказания помощи, а для того, чтобы добить несчастного, если бы в этом оказалась нужда. Не оказалась, за них всю работу сделал трос. После чего оба исчезли бесследно.
- Предыдущая
- 33/70
- Следующая
