Сокровища Массандры - Гаврюченков Юрий Фёдорович - Страница 47

• Предыдущая
• 47/74
• Следующая

В бумажнике оказалось 1027 рублей и немного мелочи. В милицию никто не заявил. Слухов о трупе возле Цветочного тоже не появилось, из чего Пидоренко сделал вывод, что ночь была не слишком морозная, а удар не слишком сильный, но удачный, раз память напрочь отшибло.

Больше Иван Михайлович грабежами не занимался, хотя не упускал случая пошарить по карманам впавших в алкогольное беспамятство пассажиров.

Своих клиентов Пидоренко не жалел и особенно не любил приезжих.

Макс пристально смотрел на водилу недобрым взглядом.

- Остынь, дядя, - осадил он. - Не умеешь воровать, умей делиться. Гайку нашли мы, значит половина наша. Давай в ломбард свезём и деньги попилим?

Он взвесил печатку в руке.

- Граммов десять, пятьсот восемьдесят третья проба, - присмотрелся он к клейму. - Давай мы у тебя её купим по сто пятьдесят гривен за грамм? Бабки пополам, тебе причитается семьсот пятьдесят гривен.

- Хлопец, давай я у тебя её куплю, - водила зашарил по карманам, выгребая выручку. Набралось почти триста гривен. Должно быть, бомбил всю ночь. - Вот. Ща домой заедем, я наберу.

- Да мне без разницы, - уступил Макс. - До вокзала нас потом докинь бесплатно.

- Договор!

Таксист завёл тачку и мигом домчал до проспекта Кирова. Вытащил ключ, рысцой потрусил к подъезду.

- Без лоха жизнь плоха, - тоном утомлённого демиурга констатировал Макс, откидываясь на подголовник.

Водитель принёс деньги, пересчитал, обменял на печатку. Сделка свершилась.

- Теперь на вокзал, - напомнил Макс.

- Точно десять грамм? - таксист вертел в руках перстень. Разглядывал пробу. Наконец, надел на палец и повернул ключ. Насупленность его сгинула без следа.

- Десять. Может, чуть больше. В конце концов, это халява. Расценки на золото ты сам знаешь, - лениво ответил мошенник. Он аккуратно сложил деньги и спрятал пачечку в нагрудный карман.

Цены таксёр знал. По его прикидкам гайка стоила две тысячи гривен. Он высадил ушлую парочку на Привокзальной площади и, когда они отошли, плюнул им вслед.

- Вот теперь надо ныкаться, пока терпила не обнаружил, что мы ему рандоль впарили, - Макс лицемерно вздохнул. - Цепура ушла, гайка ушла, с этими скупщиками совсем без украшений остался. Всё хотят на рубль пятаков, ослы.

Жулики нырнули под хладные своды вокзала и поспешили к кассе.

- Два до Санкт-Петербурга на завтра, какие есть? - выпалил Макс, когда дошла очередь.

- Что вы, молодой человек, - кассирша едва сдержала смех. Постучала по клавиатуре.

Дата повергла Макса в отчаяние.

"Через пять дней! - ужаснулся Макс. - Мы запалимся по любому."

- Я заплачу… сколько нужно, - доверительным тоном пробормотал он, наклонившись к самому окошку.

- Молодой человек, - укоризненно сказала кассирша. - На завтра билетов нет. Если нужно срочно, подойдите перед отправлением поезда, может быть кто-то сдаст.

- Спасибо, - Макс потерялся. - Я подумаю.

Они отошли от кассы, волоча поклажу.

- Билеты до Петербурга? Могу помочь.

Щуплый армянин вырос словно из-под земли.

- Два на завтра, на одиннадцать тридцать семь, - сказал Макс.

- На завтра очень сложно достать. Тройной тариф, - заявил посредник.

- Годится.

Мошенник, у которого земля под ногами горела, был готов на всё.

- Давайте документы.

Армянин забрал паспорта и юркнул в толпу, за которой виднелись двери служебного входа.

Мимо прошли скучающие менты, мазнув аферистов поганым цепким взглядом. Майя поёжилась, Макс равнодушно отвернулся.

Армянин вернулся, бодро помахивая билетами. Отошли в угол.

- Плацкарт, зато рядом. Вот, смотрите дату.

Сделка потянула на тысячу сто гривен, но она того стоила.

- Куда теперь? - спросила Майя, когда армянин растворился среди алчущих поезда. - В гостиницу?

Макс припомнил "Москву", Анатолия из Норильска и перцовку по жаре. Белого колдуна в парке.

- Нет! - его передёрнуло. - К дьяволу нафиг этот город.

Он впрягся в рюкзак, подцепил баул и двинулся к выходу.

Частники ловили клиентов на прежнем месте.

- В Ялту едем?

- В Алушту, дёшево, молодые люди?

- В Севастополь, сто долларов, больше никого не берём, - жёстко предложил Макс, глядя в глаза самому наглому.

Шоферюга отвёл взгляд.

- Едем, - засуетился он. - Прошу в автомобиль.

- Ты чего, Никитин, - зашипела Майя. - Завтра в одиннадцать надо быть здесь.

- Вот завтра и будем, - отрезал Макс. - А сейчас едем.

Он направился к радушно открытым дверям такси. Майя поплелась сзади.

Всю дорогу до Севастополя Макс проспал. Взял и вырубился, прислонясь к правой двери. Добудились его только в городе, когда надо было определяться с конечной остановкой.

Заселились в гостиницу "Севастополь". Свободные номера нашлись без проблем. Город сразу показался Максу лёгким, в нём не было давящей ауры Симферополя, а может быть просто осталось превратное впечатление от похождений в отеле "Москва" и общения с белым старцем.

Майя категорически отказалась покидать номер и оставлять без присмотра драгоценные пожитки. Гулять пришлось отправиться без неё. Макс не опасался бегства подруги, и не потому, что носил билеты в кармане; он видел её беспомощность и полную неспособность к самостоятельному действию. Сокровища выпили из неё силу. Доселе Макс никогда не имел такой кучи золота и не знал, на что оно способно.

Из гостиницы на проспекте Нахимова Макс пошёл к центру и свернул на Большую Морскую, привлечённый чисто питерским названием. Однако ничего знакомого Максу не встретилось. Дома были совершенно не ленинградскими, а классическими южными, белыми, с колоннами и весёленькими древесами под голубым небом. Севастополь был совершенно не похож на Петербург, и Большая Морская вывела не к Исаакию, а на площадь Ушакова. Бюст адмирала на коренастой стеле выглядел по провинциальному уютным. От площади вели улицы двух классиков, Гоголя и Ленина. Поглазев на здание Матросского клуба, Макс решил направиться к морю и выбрал классика марксизма-ленинизма. Он свернул на Троллейбусный спуск и пошагал вниз, монотонно отмеряя ногами километры дороги.

Вскоре Макс учуял запах свободы, запах йода и соли; даже смачный автомобильный выхлоп не всегда мог его заглушить. Дорога огибала бухту. Макс вышел за обочину и долго стоял, любуясь закатным зеркалом водной глади. Ему было хорошо и спокойно. Так приятно не было за всю неделю крымской жизни. "Наверное, оттого, что все дела сделаны," - подумал Макс и пошагал дальше.

Он оставил за спиной Южную бухту и поднялся в парк. Он долго бродил по аллеям, глазел на пушки разных веков, приглядывался к потенциальным терпилам. На Малаховом кургане бойкие лоточники продавали целительные брошюрки Геннадия Малахова. Их охотно брали туристы. "Чистая работа, - пустил слюни Макс. - Огромные тиражи и притом совершенно легально. Вот он, высокий класс!"

- Сколько стоит? - указал он на книжицу с интригующим названием "Очищение организма методом онанизма".

- Десять хривен, - лоточник, парень не старше двадцати пяти, больше напоминал гоп-стопщика или наркомана, чем степенного книгопродавца. Очевидно, прибыл на сезон подработать.

- Да, я возьму, - рассеянно закивал Макс. Он пошарил в карманах, извлёк две стодолларовые бумажки и некоторое время с удивлением таращился на них. - Вот, блин, гривны закончились. Разменяешь сотку?

- По пять с полтиной за доллар, - предложил ушлый лоточник.

- Годится.

Макс пожал плечами с видом человека, для которого пятьдесят гривен не сумма, и протянул банкноту парню. Тот мельком заценил купюру, торопливо, пока лох не передумал, сунул в карман и отсчитал деньги. Макс приобрёл брошюру, скрылся от жертвы в потоке отдыхающих, спустился к зонтикам летнего кафе. Хотелось пива и пообщаться. Обзаведясь первым, Макс скользнул взглядом по отдыхающим и понял, что ему свезло и со вторым.

• Предыдущая
• 47/74
• Следующая