Сила любви - Хесс Нора - Страница 8
- Предыдущая
- 8/95
- Следующая
Например, его старый образ жизни, который так нравился Корду. Мог ли он от этого отказаться? Мог ли он осесть на одном месте? Корд оглянулся на кровать, на неподвижное тело, лежащее на ней и знал, что он должен попытаться сделать это.
Глаза Корда задержались на Джонти. Мустангер знал, как тяжело потерять человека, которого ты любил, который вырастил и любил тебя, но, черт побери, мальчишка ведет себя как девчонка.
Корд подошел к кровати и положил руки на узкие, сотрясающиеся от рыданий плечи.
— Пойдем, мальчик, — сказал он грубовато. — Ты горюешь о себе, а не о бабушке. Она сейчас отдыхает от боли, избавившись от трудностей, которые знала всю свою жизнь.
Джонти вздрогнула от боли, когда Корд без всяких эмоций констатировал факты, и она резко сбросила с плеч его руки. Корд Мак Байн был самым бесчувственным и беззаботным человеком из всех, кого она знала. Джонти сердито сжала кулаки на коленях и открыла рот, собираясь что-то сказать, но Корд не дал ей возможности выругаться и высказать все, что она о нем думала.
— А сейчас вытри слезы, — приказал Корд, осторожно накрыв простынею лицо Мэгги. — Я пойду поручу Нелли найти кого-нибудь для выноса тела, а сам поищу человека, чтобы сделать гроб.
Джонти рукавом вытирала слезы и смотрела, как Корд выходил из комнаты.
— О, как я его ненавижу, — прошептала она, когда он закрыл за собой входную дверь.
Джонти посмотрела на покрытую простыней фигуру. «Бабушка, ты поставила меня в безвыходное положение».
От комнаты, которая была домом для Джонти, веяло молчанием и одиночеством. Она вытерла слезы, вновь навернувшиеся на глаза, и окинула взглядом удобную комнату, стараясь не смотреть на кровать в углу.
Бабушкино кресло-качалка, на котором цветная набивная ткань выцвела и вытерлась; возле него — маленький столик, керосиновая лампа. Джонти ужаснулась, когда заметила, что дымоход в стеклянной колбе был таким закопченным. Она забыла почистить его, так как заботилась о бабушке.
Джонти перевела взгляд на низенький книжный шкаф, каждая полка которого была битком набита книгами; некоторые из них были просто для чтения, по другим бабушка учила ее грамоте. Джонти обратила внимание на квадратный столик, заваленный личными вещами: тоненький томик стихов — подарок дяди Джима, игрушечное деревянное ружье, куча наконечников от стрел и обломок томагавка от ее друзей — индейцев.
Она ходила по комнате. «Я не могу все это оставить, — ее шепот выразил все отчаяние, всю боль. — Мне все равно, понравится или нет этому самоуверенному дьяволу, но вещи бабушки я возьму с собой, в том числе корову и цыплят. Они умрут с голоду, если я их здесь оставлю».
На вершине тихого протеста пришло полное осознание того, что будет означать для Джонти обещание Корда Мак Байна, данное бабушке. Ей придется жить с мужчиной, быть под его влиянием в течение месяцев, может быть, даже лет. Это было такое неприятное напоминание, что на Джонти напала тоска. Она не знала, сможет ли она вынести жизнь с человеком, во взгляде которого постоянно были презрение и нескрываемая ненависть к ней. Девушка подошла к окну, ее плечи вздрогнули от глубокого вздоха.
Теперь, когда бабушки больше нет, от него не дождешься ни ласкового слова, ни жеста. Джонти застучала кулаками по подоконнику. Должен же быть какой-то выход, но как его найти? Конечно, можно было бы поехать к дяде Джиму. Но все дело было в том, что она не могла найти этого друга. Только Бог и он сам знали, где искать Джима Ла Тора.
«Я, пожалуй, останусь здесь, — прошептала Джонти своему отражению в оконном стекле. — Использую шанс, чтобы не узнали мой пол».
Боль и покалывание в туго стянутой груди вывели девушку из этого состояния.
Все больше и больше ее тело принимало мягкие женские очертания, и скоро она не сможет скрыть свою женственность.
Бабушка была права: здесь нельзя оставаться.
Одновременно Джонти в изумлении подумала о том, что через некоторое время Корд Мак Байн тоже обнаружит, что руководит девчонкой. Какова же будет его реакция? Ее губы горестно поджались. Корду не понравится, что из него делают дурака, и это будет еще одним укором в ее сторону.
Возможно, он выдаст ее замуж за первого встречного, кто этого захочет.
В подавленном настроении Джонти стояла, уставившись в окно, ничего не замечая. В данный момент у нее не было другого выхода, как поехать с человеком, который явно не хотел этого, и молиться, чтобы дядя Джим услышал рано или поздно о смерти бабушки и поехал искать ее внучку.
Она онемела от испуга, когда кто-то осторожно положил ей на плечо руку. Джонти обернулась и увидела доброе крупное лицо Нелли.
— Здравствуй, Нелли.
Добросердечная женщина положила свои полные руки на хрупкие напряженные плечи и мягко произнесла:
— Мне так жаль Мэгги. Она была необыкновенной женщиной. Я буду ужасно скучать по ней. Она была так добра ко мне и к моим девочкам.
Джонти смахнула слезы, которые нахлынули от добрых слов, и выдавила из себя:
— Бабушка тоже обожала вас и девушек.
Нелли еще раз сжала плечи Джонти, потом отошла от нее и сказала:
— Я пришла подготовить Мэгги. Где она хранила свою лучшую одежду?
Джонти указала на разбитый сундук, стоявший возле кровати. В нем Мэгги хранила одежду, в которой ходила в церковь.
Джонти вспомнила лучшую одежду бабушки и не смогла сдержать слез. Как мало имела Мэгги в своей жизни!
Не в силах взглянуть на неподвижную фигуру, девушка продолжала стоять, уставившись в окно. Но через несколько минут она осознала, что делала Нелли. До Джонти донесся плеск воды в железной ванне и запах нафталина. Она напряглась и сцепила руки, так как услыхала, как открылась входная дверь, и в зеркальной поверхности оконного стекла она увидела Корда и еще какого-то мужчину, вносящих грубо сколоченный сосновый ящик в комнату. Джонти услышала скрип двух стульев, когда их потащили по полу, и глухой удар гроба, который поставили на них.
Острая боль пронзила грудь, она закрыла глаза, когда Нелли сказала:
— Заверните ее в эту вязанную накидку прежде, чем положить в гроб, Клод.
Джонти так явно представила бабушку, ее спицы, рябеющие от цветной пряжи по вечерам, и как она, улыбаясь от удовольствия, вслух читала Джонти стихи. У бабушки не получалось так же хорошо, как у дяди Джима, но ей нравились стихи из книги, которую он подарил ее внучке.
Девушки Нелли заходили в комнату, разговаривали полушепотом, выражая в последний раз свое уважение к старухе, которая проводила бесконечные часы у горячей плиты, готовя им обед. Джонти заметила, что все девушки, за исключением Люси, смахивали со щек слезы. А эта не будет плакать даже на поминках собственной матери. Джонти была уверена, что эта женщина не пришла бы сюда, если бы Нелли не настояла.
Девушки окружили Джонти, выражая свои соболезнования, они говорили, что им будет очень не хватать Мэгги. Люси, конечно, среди них не было.
Наконец, девушки начали уходить, и Джонти обрадовалась этому. Она больше не могла сдерживать слез. Девушка чувствовала на себе холодный взгляд Корда, как будто специально ожидающего, когда она снова проявит слабость.
Нелли осталась и, сидя за кухонным столом, пила кофе с Кордом. Джонти не замечала их, пока не услышала свое имя. Тогда она стала внимательно прислушиваться.
— Джонти — хороший парень, Корд, — сказала Нелли, — хотя все отмечают, что он отличается от обычных юношей его возраста. Как ты сам видишь, он нежный и хрупкий, и я думаю, что поэтому-то Мэгги его избаловала и изнежила.
Девушка облегченно вздохнула. Нелли не выдала ее тайну. В действительности, как поняла из разговора Джонти, мадам, кажется, старалась облегчить ей предстоящий путь.
— Итак, ты должен помнить об этом, Корд, — продолжала Нелли. Постарайся обращаться с ним полегче, пока он привыкнет к мужскому полу. Ведь всю свою жизнь он был окружен женщинами.
Что бы там ни думал Корд о совете Нелли, вслух он ничего не сказал.
- Предыдущая
- 8/95
- Следующая
