Земляничная тату - Хендерсон Лорен - Страница 3
- Предыдущая
- 3/68
- Следующая
– Саатчи интересовался тобой? – удивленно спросила Мел. – Это же потрясающе! – В ее голосе слышался скорее восторг, чем зависть. Обаяние Лекса сделало свое дело, и Мел уже забыла, что он прежде всего – конкурент.
Лекс вскинул руки:
– Тсс! Только не вслух, это плохая примета. Еще ничего не решено.
Я постаралась сдержать ядовитую ухмылку. По моим источникам, несколько ночей назад Лекс прилюдно бахвалился в клубе «Граучо». Но рафинированные художники вроде Мел и Роба в этот притон не заглядывают, так что об этом знала только я.
– Сменим тему! – поспешно продолжил Лекс, увидев, что Мел снова открыла рот. – Как я понимаю, очередная выпивка за мой счет? Кто что пьет?
– Саатчи! – мечтательно вздохнула Мел, когда Лекс отошел к стойке. Это слово буквально звенело деньгами и славой.
– Не знаю, стоит ли этому радоваться, – буркнул Роб, явно почитавший себя гласом разума в пустыне безумия. – Саатчи скупает все твои работы, а потом они годами пылятся в запасниках. А если ты ему надоешь, он запросто сделает так, что твои работы в одночасье не станут стоить и ломаного гроша.
– Да-да, знаю, – едко сказала Мел. – Но я на все согласна за такие-то деньги… да и зал там превосходный.
– Ага, если только тебя там выставят. В запасники можно загреметь навеки.
– Если бы он предложил мне продать работы, я не стала бы отказываться, Роб. А ты? – В голосе Мел слышалась откровенная издевка.
– Честно говоря, не знаю. – Физиономия Роба под рыжей шевелюрой и без того напоминала кусок сырой телятины, так что разглядеть, покраснел он или нет, мне не удалось. Он смущенно затеребил массивные очки в черной оправе. – Ну… возможно.
Мел недоверчиво хмыкнула. Я помалкивала. Мне почему-то показалось, что Роб говорит совершенно искренне.
Вернулся Лекс, торжествующе потрясая четырьмя стаканами. Подобной ловкостью обычно похваляются жалкие любители или сопливые юнцы. Он ухнул свою ношу на стол, и пена из его кружки шлепнулась в «гиннесс» Роба. Тот демонстративно смахнул ее, но Лекс и внимания не обратил на эту выразительную пантомиму.
– Ну, как дела? – вопросил он.
Его появление словно подстегнуло всю компанию. Лекса окружало такое мощное энергетическое поле, что не отозваться на него было просто невозможно. Я пристально наблюдала, как он садится – все та же поза ковбоя, оседлавшего скакуна. Непринужденно размахивая руками, Лес достал сигареты, стрельнул спички у Мел – ну и самонадеянный малый! Прикуривая, он посмотрел на меня из-под густых ресниц, и этот насмешливый взгляд бесстыдно призывал к флирту. Лекс Томпсон тот еще кобель.
– Кто-нибудь кроме меня знаком с этой Кэрол Бергман?
– Ой, а ты ее знаешь? – всполошилась Мел.
Когда она обращалась к Лексу, голос ее смягчался. На его обаяние каждый из нас отзывался по-своему. Когда мне кто-то нравится, я становлюсь саркастичнее обычного, и сегодняшний вечер – не исключение.
– Угу. Познакомился в Нью-Йорке в прошлом году, – ответил Лекс. – Классный городишко! Отправился на пару дней, а завис на две недели. Скорей бы снова туда. Приедем, сразу завалимся в несколько клубов, поколбасимся от души.
И он подмигнул нам с Мел. Такие люди, как Лекс, инстинктивно клеют каждую проходящую красотку, так что эти ужимки не означают ровным счетом ничего – так, знак дружеского расположения. Но Мел покраснела и уставилась себе в стакан.
– Я вот о чем думаю, – подал голос Роб. – Ведь они нас приглашают всего на пару дней, так? Фактически, только на открытие выставки. Вот я и думаю, нельзя ли обменять билеты и задержаться в Нью-Йорке подольше.
– Прежде надо решить с жильем, – ответил Лекс со знанием дела. – Кэрол поселит нас в «Грамерси-Парк», но она не станет оплачивать отель сверх срока.
– Это что – так гостиница называется? – спросила Мел, сверля взглядом содержимое своего стакана.
– Угу. Классное место. Шизовое.
– И где находится эта самая гостиница? – с невинным видом поинтересовалась я, уловив неуверенные нотки в голосе Лекса. Похоже, он из тех типов, что не выносят, когда кто-то знает больше них. Особенно, если речь идет о чем-то «классном и шизовом».
– Э-э… в парке Грамерси! – ответил Лекс недовольно, словно осуждал за непроходимое невежество.
– И далеко от галереи?
– Ну… э-э, более-менее в центре. Говорю же, классное место. Кэрол всегда селит там своих художников. Мел, можно прикурить?
Ладно, выяснение точного адреса отеля «Грамерси-Парк» придется отложить до прибытия в Нью-Йорк.
– Я-то все равно буду жить не там. Сняла квартиру.
Все разом уставились на меня.
– Но как тебе удалось? – с завистью спросил Роб. – Значит, зависнешь в Нью-Йорке, да?
– Мне все равно нужно ехать заранее, примерно за неделю до выставки, – объяснила я. – Установить мобили. Вот я и решила выяснить, нельзя ли на те деньги, что Кэрол собирается выложить за гостиницу, подыскать какую-нибудь квартирку. Оказалось, что подруга моей подруги живет в Верхнем Ист-Сайде… – О, с какой небрежностью произнесла я это название, словно каждый божий день мотаюсь в Нью-Йорк. На самом же деле я понятия не имела, аналогом чего является этот самый Верхний Ист-Сайд: фешенебельного лондонского Мейфэр, уныло респектабельного Кокфостерс или каталажки Брикстон. – …и как раз в октябре подруга подруги куда-то сваливает. В общем, она пустила меня к себе за половину платы при условии, что буду поливать цветы и пересылать почту.
– Ну ни хрена себе! – воскликнул Лекс, выразив общее настроение несколькими точными, хотя и не особенно изящными словами. – Везет же некоторым.
– Херня! Полная херня! – казалось, Лекс продолжает развивать ту же тему, но в действительности прошло уже несколько часов, и мы давно сменили и паб, и тему. – Черт возьми, – басил он, – как ты смеешь говорить, будто мои работы не вызывают никаких эмоций? Да видела бы ты, как народ шалел, глядя на то, что я выставлял в «Черном ящике»! Да там яблоку было некуда упасть!
Я ухмыльнулась ему прямо в лицо и прокричала в ответ:
– Ну, прости! Но, честно говоря, я не считаю, что толпа мозгляков, харкающих разбавленным сиропом от кашля, способна на серьезные эмоции, разве что…
– Да какой там на хрен сироп от кашля! Это сироп из инжира! Я едва не спятил, пока раздобыл его, но народ очумел от такой фишки. Кстати, в бутылках из-под виски был чай вперемешку с выдохшимся пивом. Вместо воды – водка, а… Но в моей личной бутылочке с шартрезом был самый настоящий шартрез! Ха, все опупели от такого концепта!
– Господи, Лекс! – Я окончательно разозлилась. – Что за бред? Ты выставил в галерее бутылки со всякой дрянью, а какие-то идиоты ринулись угощаться на халяву и обнаружили, что вместо виски, воды и вина ты налил какого-то пойла, так что ли? И ты это называешь искусством?
– А как же! – не унимался Лекс. – Я ведь таким образом поставил под сомнение адекватное восприятие действительности. Разрушил стереотипы и показал, как сильно мы зависим от этикеток…
– Черт возьми, ну конечно мы зависим от этикеток! Соскреби их со всех консервов у себя дома, а потом попытайся найти печеную фасоль!
– Ладно! – проревел Лекс, перекрывая оглушительный вой музыки. – Речь о магии торговой марки! Глядя на этикетку, мы ведь на что-то рассчитываем, верно?
Я вздохнула. Очень не люблю объяснять прописные истины.
– Тогда тебе следовало выставить на стол, скажем, батарею водочных бутылок, прямо из супермаркета, «Абсолют» там, «Финляндию» или «Столи», и посмотреть, почувствуют ли люди разницу. Вот это были бы эмоции так эмоции.
Лекс озадаченно покрутил головой.
– Не-а… Это было бы…
– Что?
– Это было бы слишком практично! – проорал он. – А ты хочешь сказать, что твои вертящиеся мобили пробуждают в людях эмоции?
К тому времени я уже так наклюкалась, что меня совершенно не смущал этот дурацкий разговор.
– Не знаю! Я лишь говорю, что череда эмоций, через которую проходишь, пока полощешь рот, чтобы избавиться от вкуса тухлого сиропа и чайных опивок, и одновременно проклинаешь так называемого художника…
- Предыдущая
- 3/68
- Следующая
