Мир принцев (СИ) - Чиркова Вера Андреевна - Страница 25

• Предыдущая
• 25/103
• Следующая

И все же сон неумолимо затягивал мага в свои тенета. Уколовшись пару раз о вставшие торчком иглы магического ежа, Зак решился на крайнее средство. Покопавшись в суме, достал крошечный фиал и капнул на ладонь пару душистых капель. Слизнул тонизирующее снадобье и тяжко вздохнул, к полудню неестественная бодрость спадет и наступит очень неприятная расплата.

Снадобье подействовало почти сразу, спать расхотелось совершенно, в жилах забурлила неукротимая энергия. Захотелось немедленно вскочить и заняться чем-нибудь полезным. Например, наколоть чайханщику дров для утреннего взвара, или почистить конюшню. Зак развеселился, представив изумление чайханщика при виде добровольного помощника, махающего среди ночи колуном или лопатой. Зажав рот, чтоб не расхохотаться на весь двор, непроизвольно опустился на одеяло и едва не взвыл от боли, уколовшись об недремлющего ежа. Приступ веселья закончился, и Зак приготовился было снять с одеяла заклинание, но в этот момент прямо над головой раздался шорох.

Маг насторожено застыл, прислушиваясь. Чьи-то осторожные ноги, то замирая, то вновь пускаясь в путь, путешествовали по крыше. Дошли до угла, шаркнули по краю навеса.

Повернув голову, Зак увидел болтающиеся в воздухе ноги. Не нащупав опоры, они судорожно качнулись и рухнули наземь. Вместе со своим хозяином. Впрочем, приземлился ночной путешественник довольно ловко, и почти бесшумно. Затем шагнул ближе, вглядываясь под навес.

Зак прижался щекой к одеялу, закрыл глаза и ровно засопел. Острые иглы обрадованно вонзились в щеку. Стиснув зубы, чтоб не застонать, маг продолжал изображать из себя спящего.

Незнакомец успокоенно отвернулся и тихо чмокнул губами. Зак, пользуясь моментом, отменил заклинанье, и почти блаженно ощутил под щекой засаленный сатин одеяла.

Кто-то легкий ловко спрыгнул с крыши прямо в руки лазутчика. Несколько мгновений они стояли недвижно, потом осторожно двинулись вдоль навеса, и вскоре, найдя свободное местечко, нырнули на настил.

Зак улегся поудобнее и, шепнув заклинанье, поднес руку к щеке, чувствуя, как саднящая боль начинает послушно исчезать. Другой рукой он крепко держал выданный Гистоном амулет, мгновенно нагревшийся, едва спрыгнул с крыши второй лазутчик.

Торжествующая ухмылка, гуляющая в этот миг на губах мага, говорила, что он сейчас донельзя доволен собой. Снова все вышло так, как задумал. Птичка сама летела в клетку, и он не видел серьезных препятствий, по которым не смог бы эту клетку захлопнуть.

Вот только жаль, что понапрасну Каруна торговалась с Хабером, нельзя отдавать эту акробатку престарелому Зейдису. Она опять обведет его охрану вокруг пальца, не справиться распустившимся без твердой руки южанам с такой интриганкой. Способной свести мужика с ума за пару подзвонков!

Глава 8.

— Танио! Пора вставать! Тан! Эй, Тан, если ты не встанешь, я уеду один, и тогда Рика еще нескоро тебя увидит!

Имя жены подействовало на принца как заклинание. Приподнявшись на локтях, он потряс головой, сбрасывая остатки сладкого утреннего сна, и открыл глаза.

— А…а, Зак! Так рано вставать… а…а…а, — зевая бормотал он.

— Уже не рано. Караван выходит через четверть звона. Я не будил тебя до последнего. Быстро иди умойся, вон там, у коновязи, потом перекусим и в путь.

— А… эта… — вспомнил было Танио про танцовщицу.

— Ш-ш! — Нервно оглянувшись, шикнул маг. — Все потом.

Умывание и горячий взвар несколько приободрили принца. И немного примирили с необходимостью куда-то ехать на лошади в такую рань. Поеживаясь от утренней прохлады, Тан вяло пихал в сумку остатки еды и удивлялся свежести и бодрости мага. Будто не он караулил всю ночь, и встал раньше принца.

— Эй, Зак! А тебе, что, совсем спать неохота? — не выдержал Танио, глядя, как маг одним махом взлетает на лошадь.

— Я сироп бурлейника лизал. — Стукнула в голову чужая мысль.

— О! Это же… Много?! — охнул Танио, прикидывая, когда маг свалится в тяжелом болезненном сне.

— Две.

Значит, после обеда.

— А как же…

— Я договорился с одним возницей, его сын поедет на моей лошади, а я посплю в телеге. — Пояснил маг.

— Ясно, — кивнул принц, чувствуя легкую неловкость.

Опять Зак старается все сделать сам.

— Вот она. — Мысленно оповестил Зак и указал глазами на худенького парнишку в мешковатой одежде.

— Что?! — разинул в изумлении рот принц.

Не может быть! Вот этот подросток, с обыкновенными чертами лица и коротко стриженными темными волосами, и есть та обжигающе чувственная танцовщица?! А где ж тогда она прячет то, что так дерзко поднимало плетеные колпачки откровенного лифа? Где белокурые локоны? И где, наконец, пухлые губки, так зазывно улыбавшиеся из под легкого золота бахромы?! Может, Зак ошибся, приняв, под наркотическим возбуждением бурлейника, мальчишку за девицу? Ничем иным такую ошибку объяснить Тан не мог.

— Это она! — заверил Зак. — Все сторожки на ней. Просто ты не встречал еще таких лицедеек!

Ну, уж лицедеев и лицедеек Танио повидал немало. Ни одного мало-мальского праздника не проходило, чтоб не позвали их во дворец. И если многочисленные королевские родичи и именитые гости сторонились комедиантов, не считая достойным даже разговаривать с теми, кто выбрал своим ремеслом не достойную человека профессию, а кривлянье за деньги, то ученику лекаря приходилось довольно тесно с ними общаться. Ведь не мэтра же отправлять лечить многочисленные ушибы, синяки да ссадины обожающих выпить и побуянить комедиантов.

Вот тогда и изучил ученик лекаря досконально безалаберный быт лицедеев. И, хотя в то время ему нравилась веселая доступность актерок, но их разгульный образ жизни и повальную безнравственность ученик принять не мог. И твердо решил, ни при каких обстоятельствах не впускать лицедеек в свою жизнь дальше постели. Чтобы ненароком не поддаться соблазну разгульной жизни. И не очутиться навсегда в их обществе. Это было бы крушением всех его грез.

Выросший без отца, ходившего лекарем на торговом судне и сгинувшего бесследно на морских просторах, Танио с ранних лет остро ощущал бедность родного дома. И жгуче завидовал соседским детям, чью обеспеченную отцами и уютно обустроенную матерями беспечную жизнь наблюдал сквозь щели заборов. Он с тоской мечтал о таком же добротном, теплом доме, где к праздникам весело моют до блеска окна и пекут духовитые пироги. В их с матерью ветхом домишке, казалось, навечно поселились горе и нищета.

К тому времени, как парнишка начал немного разбираться в жизни, мать уже давно и тяжело болела. На ее лечение уходили все деньги, что Танио выручал от сбора трав и изготовления простейших отваров. Собирать и сушить травы Танио учила мать, когда-то помогавшая отцу. Она научила его читать и подарила записи, которые лекарский род Литенсов вел много лет. Все свободные от изготовления настоек вечера Танио провел, изучая рецепты отца и деда. Ему очень хотелось вылечить мать. А она мечтала видеть сына учеником именитого лекаря. И почти силой отправила в столицу, когда объявили очередной набор в ученики к маститым мэтрам. Танио оказался самым способным и прилежным из почти трехсот претендентов и попал в обучение к самому придворному лекарю, мэтру Грендини.

А через полгода получил известие, что стал полным сиротой.

Принц тяжело вздохнул, отгоняя тяжелые воспоминания, и не заметил, как Зак отвел в сторону взгляд, полный боли и сострадания.

Вновь и вновь внимание принца возвращалось к переодетой мальчиком гостье. Он, конечно, верил в способность мага распознать иномирянку под любой маскировкой. Только не мог понять, что заставляет бежать на север, где ей за такие танцы светит лишь тюрьма, девицу, способную вмиг распалить даже привычных к женским танцам южан?! У которых в каждом состоятельном доме имелось две-три рабыни для развлечения гостей и хозяев.

Не говоря уж о дворцах набобов и шейхов. Там в гаремах томилось по нескольку десятков, а то и сотен невольниц. Собранных со всех стран. Исключая разве Тордизанию.

• Предыдущая
• 25/103
• Следующая