Тупое орудие - Хейер Джорджетт - Страница 26

• Предыдущая
• 26/51
• Следующая

– Очень мило, – сказала Салли. – Значит, ты читаешь мои книги. Но позволь заметить, что я не верю в то, что убийц посещает внезапнее озарение. Чтобы преступник повел себя остроумно и изобретательно, мне требуется несколько часов напряженного обдумывания.

– Мысль человека, обостренная страхом…

– Вздор! – сказала Салли, стряхивая пепел с сигареты. – По моим наблюдениям, под влиянием страха мысль входит в крутой штопор. Нет, благодарю: эта теория мне ничуть не импонирует. Насколько я понимаю, есть только один человек, у которого были время, причина и возможность убить Эрни и сколько угодно шансов избавиться от орудия убийства.

Он встретил ее взгляд дрожащей улыбкой и поднял руку:

– Ну нет. «Рука моя, как девушка, чиста, и нет на ней кровавых пятен»[9].

– Гром аплодисментов с галерки. Только цитаты ничего не доказывают. Ты имел возможность сделать это, Невил.

– Но стоит ли задерживаться на мне? Может быть, это сделала тетя Люси – какой-нибудь своей булавой. Она размахивает ими достаточно энергично.

– Не говори глупостей. Зачем это ей?

– Бог знает. Если она тебе не подходит, что скажешь о Симмонсе?

– Опять же, зачем?

– И опять, Бог знает. Почему ты хочешь, чтобы решал я? Думай сама!

– Я не вижу особого смысла выдумывать фантастические поводы для мисс Флетчер или Симмонса, когда прямо под носом у меня ты с мотивом, которого не надо изобретать?

– Что ж, если ты делаешь меня фаворитом, я теряю всякий интерес к делу. – В голосе его появилась усталость. – Преступление становится бескрылым и пошлым. О, моя бедная тетя! Тетя Люси, помогите нам решить загадку. По моей теории, это сделали вы.

Вошедшая в гостиную мисс Флетчер приблизилась к ним и проговорила с гневом и возмущением:

– Не знаю, в кого у тебя твой ужасный язык, Невил. Конечно же не в твоего милого папу. Я знаю, что это у тебя по легкомыслию, но все же то, что ты говоришь, – самого скверного тона. И ты даже не надел креповую повязку!

– Да. Если бы я надел ее, наверно, это бы выглядело как падение от трагедии к фарсу, – объяснил он, указывая на ее траурное платье.

– Надо уважать усопших, – сказала она. – О мисс Дру, со стороны вашей сестры было необыкновенно трогательно прислать мне такие очаровательные цветы! – Она стиснула руку Салли и добавила: – Я полагаю, вам это должно быть особенно интересно. Я всегда думаю, что вы очень умная, раз вы пишете книги. К тому же такие сложные. Не то чтобы я их читала, я не очень понимаю детективные романы, но я всегда их выписываю.

– Вы бы не говорили ей комплименты, если бы знали, что у нее на уме, – сказал Невил. – Она старается доказать, что это я убил Эрни.

– О нет, дорогая! – скорбно воскликнула мисс Флетчер. – Невил, конечно, бывает страшно легкомысленным, но такого он сделать не может.

– Просто непостижимо, с чего ты так распускаешь язык! – сказала рассерженная Салли.

– Его бедный папа был очень разговорчивый, – объяснила мисс Флетчер. – Милый Эрни тоже был хороший собеседник. К сожалению, Невил завел скверную привычку бормотать себе под нос, так что очень трудно расслышать, что он говорит. Невил, я только что узнала, что должен быть инквест. Нельзя ли его предотвратить?

– Нельзя. А вы против? – спросил он.

– Но, милый, это же не очень красиво. Ничего подобного у нас в семье никогда не было. Это так вульгарно! Интересно, не мог бы помочь мистер Лоуренс? Пожалуй, я ему позвоню.

– Но, мисс Флетчер… – начала Салли, но тут Невил незаметно наступил ей на ногу.

Мисс Флетчер посоветовала Невилу позаботиться о гостье и удалилась. Невил тихонько сказал:

– Знаешь ли, ты можешь быть опасной. Предоставь-ка мою тетю мне!

– Но зачем ей думать, будто от инквеста можно избавиться? Это не слишком деликатно с твоей стороны…

– Разумеется, неделикатно! Было в высшей степени неделикатно с моей стороны обнаружить сегодня утром, что у меня нет ни чистой сорочки, ни пары носков без дырок; и неделикатно с моей стороны будет изобрести новую заботу, когда тетя свыкнется с этим расследованием. У тебя отвратительная сентиментальная уверенность, что несчастных следует ублажать, баловать и позволять им досыта наслаждаться своим горем. Я нимало не удивлюсь, если окажется, что ты медузящее чудовище самоотречения с тенденцией к самопожертвованию и страстным стремлением взваливать на себя чужие заботы.

– Продолжай! – От возмущения Салли едва выговаривала слова. – Это отвратительнейший бред, но я должна знать, как ты его подтвердишь.

– Ты не должна никого ничем обязывать, – отрезал Невил. – Почти всегда невыносимо. Ужасно портит тебе характер.

– Каким образом?

– Заносишься над другими. Она протерла монокль.

– В том, что ты говоришь, что-то есть, – допустила она. – Не много, так, крупица истины. Прости, что я вмешиваюсь в твои планы утешить мисс Флетчер. Я чуть не вмешалась в разногласия Хелен с Джоном. Тихий внутренний голос посоветовал мне попридержать язык.

– Женский инстинкт! – проговорил растроганный Невил. – Нет, я даже сочувствую твоему чисто рациональному желанию рассеять туман, в котором они бродят, но не следует забывать, что некоторым людям нравится бродить в тумане.

– Хелен это ничуть не нравится, – ответила Салли. – Глядеть на супругов, которые не могут поладить друг с другом, всегда тоска, к тому же Хелен лягается, как образцовая ослица, и все же она моя сестра и ее беды меня отчасти касаются. Они действительно навалились на нее в изрядном количестве. И самое худшее, что я не могу предвидеть, в какую сторону взбрыкнет Джон, когда узнает всю правду.

– Непонятный человек этот Джон, – сказал Невил.

– Именно. Только подумать! Он неожиданно возвращается в Англию в день убийства Эрни и объявляется здесь на следующее утро, полагая, что следы в саду принадлежат Хелен.

– Что ты говоришь! Неужели? Это заставляет предположить, что он что-то знает.

– Да, но что? Хелен уверена, что он не подозревает ее в связи с Эрни. Но когда он вчера ввалился к нам, у меня было такое впечатление, что вплыл айсберг. Он был полон ледяной ярости и явно не испытывал большой любви ни к кому из нас.

– Прости, что перебиваю, но, если он думал, что Хелен замешана в убийстве, это в какой-то мере извиняет его раздражительность. Не хочу выглядеть старомодным, но, когда жена признается, что была в гостях у известного сердцееда, этого достаточно, чтобы испортить настроение почти каждому мужу.

– Я знаю, и, если бы он бушевал, я бы его поняла. Он был убийственно вежлив.

– Очевидно, тут-то Хелен и следовало разыграть кающуюся жену.

– Надеюсь, это она сейчас и делает, но она так расстроена всем случившимся, что, кажется, утратила всякое самообладание. Конечно, если бы Джек сказал: «Любимая, признайся мне», – она, наверно, бы все рассказала, но только он не такой. Они доигралась до того, что стали почти чужими.

Именно это в ту самую минуту думала Хелен. Она только что вошла в библиотеку, где ее муж работал за письменным столом, и, еще не успев закрыть дверь, подумала, что лучше бы ей не входить.

Норт поглядел на нее, и от его взгляда ей не сделалось легче.

– Я тебе нужен, Хелен? – бесстрастно спросил он.

– Я… Нет, ничего срочного. Ты занят? Он отложил перо.

– Если ты хочешь поговорить со мной, то нет.

Этот ответ мог бы ободрить Хелен, вместо этого она ощутила разделяющее их расстояние. Она пересекла комнату и села на стул у окна.

– Мы говорили с тобой – по-настоящему говорили – так давно, что я не помню уже, когда это было, – сказала она, стараясь говорить непринужденным тоном.

– Да. – Лицо его окаменело.

Она поняла, что слова ее были неуместны. Не глядя на. него, она продолжала:

– Мы… мы должны обо всем переговорить, ведь правда? Это же касается нас обоих.

– Разумеется. Что бы ты хотела сказать? Она постаралась собраться с мыслями.

Он сидел молча и неподвижно и глядел на нее. Неожиданно она подняла глаза и отрывисто спросила:

• Предыдущая
• 26/51
• Следующая