Первая смена - Кунгурцев И. - Страница 8

• Предыдущая
• 8/14
• Следующая

— Что же все-таки умеет и любит ваш Валерик? — спросил как-то вожатого Борис Михайлович. — Вы Думали, Сергей, об этом? Знаете это?

Трудный вопрос, Борис Михайлович, Уметь, по-моему, он ничего не умеет, а вот любить… Сергей помолчал. — Читать любит, мечтать любит, фантазировать любит…

— Отлично. Валерик очень многое любит и как раз то, что нам нужно. Кстати, вы никогда не пробовали поговорить с ним о прочитанном?

— Нет.

— Жаль. А что он любит читать больше всего?

— Видел у него несколько раз книжки о путешественниках.

— А как он рассказывает? Интересно или нет?

— Борис Михайлович, вы прямо скажите, что задумали?

— Все очень просто, Сергей. На вашем месте я бы давно попробовал приобщить его к вашим литературным вечерам.

— Вы о них знаете?

Сергей смутился, услыхав, что старший вожатый знает об их «литературных вечерах» Он и раньше в лагерях так делал. Если ребята успевали закончить вечерний туалет до сигнала отбоя, он в оставшиеся минуты рассказывал им что-нибудь. Чаще всего это были занимательные странички из истории или пересказ каких-либо литературных произведений. Обрывая рассказ на самом интересном месте, Сергей тем самым подгонял ребят и на следующий день.

…Вечером Сергей, как всегда, дождался, когда ны рнут под одеяло последние, и вдруг неожиданно для всех предложил:

— Сегодня я видел у Валерика книгу о путешествии к Южному полюсу русских мореплавателей Лазарева и Беллинсгаузена. Может, расскажешь?

— Я?! Да я, Сергей… Разве я сумею?

— А почему? Парень ты грамотный, читаешь много. Вот и расскажи. А мы послушаем. Как, ребята?

Ответом ему был какой-то нестройный шум, одинаково выражающий и согласие и удивление. Но Сергей решил, что это согласие, так ему было выгоднее.

— Вот видишь, и ребята согласны.

— Ну, если все согласны… то тогда… я… пожалуй…

Начал Валерик робко. Но потом увлекся, сел на кровати, обхватив тонкими руками острые коленки, и… Какая же безудержная фантазия была в его рассказе! Лазарев и Беллинсгаузен, которым и так-то немало пришлось пережить во время путешествия, в рассказе Валерика встретились с такими трудностями, что только неискушенные слушатели вроде третьего отряда могли поверить в действительность этик событии. Но рассказывал Валерик здорово. Это сразу же признал весь отряд, если судить по чуткой тишине в палатке. И только сигнал ко сну нарушил ее.

— Спасибо, Валерик, — Сергей встал. — Завтра продолжишь. А теперь спать, ребята. Спокойной ночи.

— Приятного сна! — откликнулись вразнобой голоса. И все стихло.

Сергей вышел из палатки. У него давно уже был с отрядом уговор: после пожелания спокойной ночи никаких разговоров. Отряд спит, а вожатый должен верить ребятам и сразу же уходить. Поначалу, правда, были срывы, и тогда он, выполняя уговор, просил сначала зайти дежурного, а потом приходил сам, чтобы упрекнуть ребят. Но вот уже неделя, как ребята твердо выдерживают уговор. У Сергея нет причин опасаться, но все же он и сегодня, как, впрочем, и всегда, не может уйти сразу. Еще несколько минут стоит на дорожке у кустов роз, внимательно прислушиваясь. Все тихо, хотя, он это точно знает, ребятам очень хочется обсудить рассказ Валерика, поделиться впечатлениями. Но это завтра. А сегодня все!

Сергей тихо отходит от палатки и тоже думает о том, что будет завтра. — Он отлично понимает Валерик не изменится, но ему сейчас важнее, чтобы изменили ребята свое отношение к нему. И он тоже ждет завтра.

— Сергей, завтра ваша очередь идти в море, — сказал вечером Борис Михайлович, когда вожатые, уложив ребят, собрались в пионерской комнате, — Вы знаете, что предстоит ребятам?

— Да, Борис Михайлович.

— Учтите, это не просто прогулка. Ребята будут дублерами команды, будут вести катер, стоять на руле, будут матросами. У вас все готово к этому?

— Все. Они уже распределили между собой обязанности.

— И без спора?

— Да как вам сказать? Все рулевыми хотели быть.

— Вы все же постарайтесь, чтобы все постояли на руле.

…Это Яков Борисович на одном из совещаний вожатых предложил использовать артековские катера:

— Что они у нас только как прогулочные! Мало это, очень мало. Надо; чтобы ребята сами повели их в море. Сейчас мы, к сожалению, еще очень бедны — два катера нас не спасут, но я верю, что будет такое время в Артеке, когда каждый желающий сможет получить здесь специальность моториста, шкипера, сигнальщика. Кстати, последнее пионеру всегда пригодится. Не вредно знать азбуку Морзе, флажковый семафор, морские сигналы. Этому надо учить уже сейчас…

— У нас и вожатые этого не знают, — перебил Якова Борисовича его заместитель Павел Павлович, или Пал Палыч, как звали его и ребята и вожатые.

— И плохо, что не знают, — продолжал директор. Надо учить их этому. А вам, Павел Павлович, как старому моряку, непростительно, что вы не занялись этим раньше.

Вот с того-то памятного совещания и начались выходы отрядов в море. Для парней-вожатых это было не так уж и трудно, девушкам приходилось сложнее. Парни в силу своей мужской любознательности к технике, к морскому делу легче осваивали сложные морские профессии. Были среди них и такие, о которых на лодочной говорили: «Готовые команды у нас уже есть! Катера давайте».

Но катеров по-прежнему было только два: «Павлик Морозов» и «Артек». На одном из них и предстояло третьему отряду выйти в море.

Первым к рулю встал Вилен. Андрюша Бараневич, Ванюшка Прохоров, Саша Горлов и Вася Сазонов спустились в машинное отделение, еще пятеро подошли к причальному канату вместе с матросом. Шкипер катера, кудрявый, темноглазый Андрей, стал рядом с Виленом.

— Ну, старшина, давай отчаливать, — улыбнулся он, взглянув на сосредоточенного рулевого.

Вилен вспыхнул: он не знал, что надо делать, и растерянно трогал отполированные до блеска ручки штурвала.

— Не робей, парень, — подбодрил его Андрей. — Прикинь: пускаем машину — пойдет катер?

— Нет, — выдохнул Вилен.

— А прикинь, почему?

— Причальный канат мешает.

— Точно! Убирай. Командуй: «Отдать носовой!»

— Отдать носовой! — хриплым от волнения голосом повторил Вилен.

— Да громче кричи! Команду отдаешь! — Отдать носовой!!! И Толя Овезов громко отозвался:

— Есть отдать носовой!

Сергей видел с мостика, как матрос помог ребятам распустить узел, выдернуть его из кольца на буе и они начали укладывать канат в бухту.

— Давай команду машине, — снова подсказал Андрей. — А то катер, глядишь, снесет волной, так и сядешь на камни. Вот в эту переговорную спроси, слышат ли тебя в машинном, и давай команду «малый вперед».

— В машинном! — крикнул Вилен.

— Есть в машинном! — откликнулся откуда-то из глубин катера невидимый Вася Сазанов.

— Малый вперед!

— Есть малый вперед!

Катер дрогнул, вспенил сзади белоснежный бурун и двинулся вперед, прямо на выступающий в море конец причала. Вилен испуганно схватился за ручки штурвала.

— Спокойней, парень, — тихо сказал Андрей. — Бери чуток правее. Выходи в море. Вот так. Теперь можешь дать средний.

— В машинном! — нагнулся к трубке Вилен.

— Есть в машинном! — откликнулись снизу.

— Средний вперед!

— Есть средний вперед!

— Теперь уже не вызывай машинное, — сказал Андрей. — Как стал катер на ход, они и сами слушают команду. Ясно?

— Ясно!

— Теперь переходи на полный.

— Полный вперед!

— Есть полный вперед!

Что-то звякнуло в глубине катера, упругий воздух ударил в лицо стоящим на мостике, развернул флаг на мачте, и легкий кораблик, врезавшись носом в гребень набегавшей волны, пошел все быстрее и быстрее в море, оставляя за кормой белый бурунный след.

— Порядок, старшина! Закурим? — улыбнулся Андрей.

— Не курю, — не отрывая взгляда от бегущей навстречу воды, ответил Вилен.

— Порядок! — одобрил шкипер, зажимая в широких ладонях трепещущий огонек спички. — Да спокойней ты, спокойней. Море не улица. Ни тебе пешеходов, да и встречных судов мало. Держи штурвал полегче. — И, посмотрев вперед, добавил: — Иди курсом на Аю-Даг.

• Предыдущая
• 8/14
• Следующая