Мелхиседек. Книга I. Мир - Нюхтилин Виктор Артурович - Страница 29

Впрочем, в науке достаточно здоровых сил, и она с этим справится. А нам следует направляться дальше, исходя из того, что все живое все же было сотворено и, следовательно, перед нами опять встает вопрос — «зачем?»

Метод у нас будет прежним — мы присмотримся к жизни как таковой и попытаемся найти ответ в ней же.

Прежде всего, если исходить из того, что весь неорганический мир создавался в качестве основы для Жизни, то чем таким жизнь отличается от нежизни, что не позволило это неживое положить в основу замысла? Зачем нужно было создавать что-то новое, когда было уже создано настолько совершенное старое? Что нового привносит жизнь своим появлением в существующую систему вещей?

Первое, что бросается в глаза, так это то, что органический мир более совершенен и сложен, чем неорганический. Однако сложность сама по себе не может являться задачей. Наоборот, сложность или простота сами всегда определяются какой-то главенствующей над ними задачей. К тому же в нашем случае сложность, как преимущество живой материи, абсолютно нивелируется ее хрупкостью и временностью в сравнении с неживой. Жизнь любого организма в любой момент может прекратиться от любого воздействия неодушевленного материального объекта или просто сама по себе. Похоже, сложность не дает жизни преимущества над неживой природой ни в прямом столкновении, ни в сравнительной стабильности во времени как явления. Мы должны найти что-то другое.

В качестве другого преимущества жизни можно предположить ее способность к размножению. Неживая природа не размножается и этим сильно уступает при сравнении с живой. Однако размножение, скорее всего, является лишь компенсационным механизмом той же самой хрупкости и временности, а если оно вспомогательное средство по самой своей сути, то не может быть Целью по определению. Неживой природе, с этой точки зрения, и не нужно никакого вашего размножения, она и так присутствует в достаточной полноте, здесь ей ничто не угрожает. Сомнительно, чтобы необходимость размножаться была более передовым состоянием материи в сравнении с тем, при котором она может существовать без этих приятных, но все-таки изнурительных нагрузок. Как ни заманчива нам эта область, как ни манит нас самоотреченно заявить, что все вокруг именно для того, чтобы мы размножались, и как бы ни были готовы мы внутренне жертвовать всем своим временем, чтобы со рвением содействовать исполнению этой задачи, а придется нам отказаться от нее как от основополагающей при рассмотрении преимуществ жизни над нежизнью.

Во всем остальном — в цикличности, красоте, постоянном изменении, органичности, монументальности, последовательности взаимосвязанных действий и др. — живая природа не является эксклюзивным держателем никаких особых характерных особенностей. Все, что присуще ей, присуще и неживой природе.

Однако, убедившись ранее в том, что неживая природа создавалась именно для живой, мы должны обязательно найти между ними существенное отличие, и, как представляется, такое отличие есть. Есть одна особенность органического мира, недоступная неорганическому, — способность к программированию. Камень скатится с горы только тогда, когда возникнет ситуация, при которой нарушится равновесие всех сил, приведших его в свое время в состояние покоя. Это нарушение равновесия произойдет без его направленного участия. Камень нельзя запрограммировать на самопроизвольное скатывание вообще. Он просто не сможет создать себе для этого условия, а лишь послушно подчинится сложившимся обстоятельствам, выразившим себя через действующий физический закон. Тюлень же скатывается в воду самопроизвольно. Он использует действующие законы, создавая из них обстоятельства, а не пассивно им подчиняясь. Живой организм обладает способностью манипулирования физическими законами, что выводит его на совершенно недоступный для неживой природы уровень взаимодействий и проявлений. Вместо просто механической деятельности появляется фактор программируемой деятельности, что уже позволяет говорить о включении живых организмов в какую-либо общую программу не пассивно, а созидательно. Бог может нас программировать в соответствии с какой-то Своей общей программой, и именно поэтому Он создал все живое. Иных причин мы не видим, и нет ничего другого, что вдохновляло бы нас больше, чем это предположение.

Почему мы говорим о запрограммированной, а не просто о спонтанной деятельности живых организмов? Потому, что спонтанная деятельность позволяет реализовывать свое поведение в свободных формах, а программа — только в заданных параметрах. При спонтанной форме поведения деятельность должна руководствоваться только ощущениями, а при программированной — сами ощущения становятся лишь сигналом, побуждающим к выполнению сугубо конкретных форм некоей программы. Если при спонтанном поведении ощущения толкают на равновероятные по форме проявления действия, то в запрограммированном состоянии ощущения включают те информационные модели поведения, которые предназначены именно на этот случай. А в чем, собственно, разница? А разница в том, что спонтанное поведение живого организма по сути является тем же механическим действием, которое производит и неживой объект! Просто это производится живым организмом, а не мертвым предметом, но механизм связи между миром и ответом на него один и тот же! Это такая же механическая отразительная реакция, такой же механический ответ на механическое воздействие. Если поведение задается только ощущением, то и охлаждение, и нагревание камня тоже можно назвать ощущениями, которые побуждают его, в конце концов, растрескаться. В чем тут отличие между живым и неживым? И там и тут — бездумная механика. Либо в органическом, либо в неорганическом исполнении. Качественной разницы нет. Опять есть только личное внешнее впечатление наблюдателя, но нет никакой внутренней разницы по смыслу этих действий.

Только программируемое поведение закладывает основы целенаправленной деятельности, превышающей потребности механического ответа, и только в этом случае мы будем отличаться по образу своего действия от неживой природы. Допустив спонтанность своего поведения, мы приходим в тупик, приравняв по назначению живую природу к неживой. Потому что свободное от программы реагирование — это и есть реагирование неживого на действие действием, адекватным произведенному на него. Такое реагирование нецеленаправленным отображенно-адекватным действием (перекатывание камня от прибойной волны, например) происходит пассивным и бесцельным образом, в отличие от того, как это было бы в случае включения программы поведения (преодоление линии прибоя человеком). Такой мертвый образ зависимого, бездумного, спонтанного действия не переходит границ необходимости простого проявления ответного действия, полностью определенного результатами прямого физического воздействия со стороны физического мира. Разница здесь была бы лишь в способности производить движение получением его со стороны в одном случае (неживая природа) и произведением движения собственными внутренними усилиями, в другом случае (живой организм). А смысл один и тот же: откликнись на действие, как можешь, и забудь, если тебя оставили в покое.

Будь это так, будь мы не программированными созданиями, а существами со свободной формой поведения на основе своих простых ощущений, то в этом случае неживая природа должна считаться первичной и главной в мире, потому что именно она будет не только определять необходимость всех действий живой природы как механического ответа на свои проявления, но и потому, что причиной всей, даже самой разумной деятельности, становится просто биологическая потребность ответа на вызов физического мира. В этом случае даже космический полет есть механическое отражение необходимости поиска новых жизненных пространств посильными средствами, обусловленное исчерпаемостью земных ресурсов, такое же механическое, как и проржавление железа под воздействием кислорода, которое является таким же механическим отражением необходимости вступления в соединение с кислородом всех молекул, обусловленное стремлением кислорода активно расширять свое присутствие везде и всюду. Если бы ресурсы Земли были неисчерпаемы, зачем нам в космос? Если бы кислород не был настолько любвеобилен, чтобы совращать любую встречную молекулу, то и ржавчина не мучила бы технологов. Нет физической причины — нет и физического действия. Допустить, что все наше поведение обусловлено условиями, заданными конкретными обстоятельствами неживой природы, — это отменить все, что мы получили перед этим. А перед этим мы достигли не многого, а всего лишь пришли к выводу, что, наоборот, неживая природа создана для возможности главенствования в Его замысле для осуществления какой-то идеи. Следовательно, мы должны обязательно найти признаки программы в каждом живом организме. Если мы этого не найдем, то наше предназначение — рыбки в Его аквариуме, которые, конечно же, более забавны и умилительны, чем камешки в том же аквариуме, но они ни для чего. Аквариум главней. Рыбок можно и убрать, если будет слишком хлопотно.