Птицелов - Гриффит Рослин - Страница 25

• Предыдущая
• 25/49
• Следующая

Федра кинулась к двери и уже хотела ее распахнуть. Но Орелия, вдохновленная мужеством тетки, все же остановила ее разумным советом:

— Нам надо запастись оружием… И давай позовем Фреда.

Орелия схватила на кухне пару острых ножей и большие садовые ножницы, а Федра трижды дернула за веревку звонка для слуг. Когда они зажгли керосиновый фонарь, раздался стук в дверь.

— Это Фред, — сказала она.

Орелия открыла дверь и впустила старого слугу. Она бросила взгляд на лужайку — там никого не было.

— Ты никого не видел в саду? — спросила Федра.

Тот ответил недоуменным взглядом.

— А тебе не померещилось? — Федра внимательно смотрела на племянницу.

— Нет, нет… Он ходил по веранде… спрыгнул в сад, стоял под вязом, глядя на мое окно… Я узнала — та же самая фигура! Лицо было в тени…

Обе женщины и Фред, негодующий, что кто-то смеет бродить по ночам вокруг «его» дома, стали обходить с фонарем лужайку. Они прошли и аллею, и соседние лужайки, осветили пространство под террасой— никаких следов. Орелия уже начала думать, что у нее просто разыгралось воображение, но в эту минуту Фред воскликнул:

— Вот! — и осветил землю под вязом, там были следы.

— Да, я видела из окна, он тут и стоял…— прошептала Орелия, снова охваченная дрожью.

— Хм-м, следы мужские, но этот парень небольшого роста. — Фред отпечатал рядом свой большой сапог. — Видите, насколько следы меньше?

— Какого бы он ни был роста, это сумасшедший, уж точно, — решительно заявила Федра. — И преследует нашу Орелию. Не забывай об этом, Фред, будь теперь настороже!

— Уж я его отхлещу кнутом, когда он попадется мне, — пообещал Фред.

Поблагодарив Фреда и извинившись, что точного описания незнакомца она дать не может, Орелия вернулась в дом вместе с теткой.

Федра повесила на гвоздь садовые ножницы и, вздохнув, села за кухонный стол.

— Скажи, — спросила она племянницу, — ты подозреваешь Де Витта Карлтона?

— Всерьез — нет. Правда, он — единственный человек, который заявил, что не отстанет от меня. Но он не безумец, а просто зануда.

— И он имеет возможность докучать тебе своим ухаживанием открыто — зачем же ему преследовать тебя в парке и прятаться под твоим окном, — сказала Федра и, взглянув на племянницу, спросила:

— А если это кто-то из твоих сослуживцев?

— Может быть. — Эта мысль не приходила Орелии в голову. — Я ведь не разглядела его как следует, это может быть кто угодно. И все-таки фигура показалась мне очень знакомой.

«В чем я уверена — это не Лайэм, — подумала она. — Даже если б он не пришел мне на помощь в Дубовом парке, его широкие плечи и осанку я сразу узнала бы…»

Федра налила две полные рюмки бренди.

— Боже мой, как ты была испугана, когда я вошла! Надо что-то предпринимать.

— Врезать новые дверные замки, приделать крепкие ставни к окнам…

— И поставить телефон, — добавила Федра. — Это новое изобретение дорого, но очень необходимо. Можно позвонить соседям в случае чего.

Орелия кивнула и отпила большой глоток бренди. По всему телу разлилось тепло.

— И никогда не выходи одна из дома, — четко и раздельно проговорила Федра, строго глядя на племянницу.

— Ну уж нет! —тотчас возмутилась Орелия. Ограничить свою свободу — чем будут довольны ее сестры и… Лайэм О'Рурк. — Нет, нет, — твердила Орелия.

— Но ведь он не побоялся преследовать тебя даже средь бела дня, — мягко возразила Федра. — Он выслеживает тебя, он хитер и опасен. Если это безумец, его поведение непредсказуемо.

— Почему я должна чего-то бояться? Это недостойно, несправедливо.

— Женщины в нашем мире нередко вынуждены мириться с несправедливостью. Разве в Италии ты путешествовала одна?

— Обычно — нет.

— И ты никогда не встречалась с опасностью? Ты жила в Италии одна — это иногда приводит к плохим последствиям.

Может быть, настало время рассказать тете Федре о Розарио? Снять с души бремя, которое она несет в одиночку? Орелия отпила еще глоток бренди.

— Да, я пережила там страшное время, воспоминания все еще преследуют меня.

— Что же с тобой было?

Еще не собравшись с духом для откровенного разговора, Орелия уклонилась от прямого ответа.

— Я думаю, — сказала она, — что из-за этих воспоминаний то, что происходит сейчас, представляется мне зловещим, а на самом деле может быть нечто вполне безобидное.

— А мужчина в Италии — тот был безобидным?

Ситуация была сложная. Орелия для храбрости выпила еще глоток бренди.

— Я увлеклась там одним человеком, Розарио Джилетти, родственником моего учителя, Солини. Розарио был умен, образован, очень красив. Он начал ухаживать за мною, посылал мне цветы, ноты. Ну… я согласилась ездить с ним на прогулки. Он был страстным, обаятельным. Все развивалось очень быстро. — Орелия замолчала.

— Продолжай, — сказала Федра, — ты ведь знаешь, я люблю прямодушие. И подробности не обязательны.

— Мы ходили в картинные галереи. Гуляли в окрестностях Рима. Ну… мы стали любовниками…— Хотя Федра не требовала подробностей, Орелия решила рассказать все, скорее всего, чтобы самой разобраться в конце концов, что с нею произошло. — Розарио был моей первой любовью. Я писала тебе, что жила в бывшем монастыре, который переделали в пансион для женщин. Он стал приходить ко мне по ночам.

«… И мы делили сладкие запретные радости», — подумала она.

— Он был так страстен, клялся в любви, требовал от меня клятву, что буду принадлежать ему навеки. Ну, я и решила, что речь идет о браке.

— Естественно, — вставила Федра.

— Ну, я думала, что, кроме любви, у нас есть общность интересов — искусство, архитектура. Вообразила себе идеальный брак. Ведь я была так молода и романтична… и такая дурочка. — Орелия отхлебнула еще глоток бренди. — Словом, оказалось, что он уже женат.

— О Боже! — вздрогнула Федра. — Итальянец… католик… развод для них невозможен.

— Сердце мое было разбито. Я отказалась встречаться с ним. Но он был взбешен и потребовал, чтобы я по-прежнему оставалась его любовницей.

— Негодяй!

— И тогда началось самое страшное.

Федра наклонилась и сочувственно сжала холодную руку Орелии.

— Розарио сказал, что не оставит меня в покое, никому меня не отдаст. Что будет со мной, желаю я этого или нет. Он следовал за мной, словно тень, в экскурсиях, в деловых поездках, повсюду. Поклялся, что убьет любого мужчину, к которому я проявлю интерес.

— Вот почему ты так испугалась преследователя здесь, в Чикаго?

— Положение стало ужасным. Розарио совсем обезумел и угрожал убить меня, чтобы я никому не досталась. Однажды я возвращалась домой позже обычного. Шла по дорожке среди кипарисов к мрачному зданию бывшего монастыря. — Орелия вздрогнула, вспомнив темную ночь, серебристые лунные блики, летучих мышей, проносившихся над головой. Казалось, она не в силах была продолжать рассказ.

Федра сжала ее руку.

— И что же случилось?

Орелия глубоко вздохнула — она чувствовала, что ей станет легче, если она расскажет все до конца.

— Розарио прятался в тени деревьев. Выскочив на дорогу, он схватил и повалил меня. Кусал мою грудь, срывал одежду. Я сопротивлялась. Тогда он начал душить меня, и если бы не появился прохожий, я была бы мертва.

Федра вытерла слезы.

— О, дорогая! Как это ужасно. — Она нежно обняла племянницу. — Поэтому ты уехала из Италии так неожиданно! Ну а полиция?..

— Что я могла рассказать? — мрачно спросила Орелия. — Что мой женатый любовник пытался меня убить? Меня бы и слушать не стали. Даже если бы Розарио действительно меня убил, я уверена, он остался бы безнаказанным. Италия — страна жгучих страстей.

— Да, я задала нелепый вопрос. Но в каком страшном мире мы живем!

— И вот я решила уехать из Рима и начать новую жизнь, — закончила Орелия. «И никогда не влюбляться в мужчину, похожего на Розарио», — добавила она про себя. Именно из-за этих воспоминаний сила и страстность Лайэма пугали ее.

Федра грустно покачала головой.

• Предыдущая
• 25/49
• Следующая