Список Запрещенных Детей - Караулов Алексей - Страница 18

• Предыдущая
• 18/37
• Следующая

Коля осторожно, как елочную игрушку, сжал протянутую девичью ладонь. Джексон задержала на нем взгляд чуть дольше, чем нужно при рукопожатии, и стала подбирать с пола вещи. Стас наблюдал за ней, не выказывая никакого желания помочь.

– Жалко щитовую, – сказал он, когда все трое уже направлялись к выходу. – Здесь было прикольно в бумсель играть. Машины внизу, песенки всякие.

– Бумсель – это что? – спросил Коля, чтобы поддержать разговор.

– Игра. Покажем еще, успеется. Я тут знаю одну скважину неподалеку, там тоже рубиться можно. Только Щит долго прокалывать…

– Ты тоже умеешь прокалывать? – Коля впервые, кажется, посмотрел на Стаса без неприязни. Надежда вернуться домой снова стала ворочаться где-то под сердцем.

– Мы все умеем, – подала голос Джексон. – И тебя научим. Только сначала ты для нас кое-что должен сделать…

---

– А что это за имя вообще – Джексон?

Верхняя Москва ночью представляла собой мрачноватое зрелище. Хотя, может, всему виной был клубившийся повсюду туман. Кроме того, дети выбрались на поверхность в неподходящем месте. Кругом были гаражи и, конечно же – свалка. Коля уже начал привыкать.

– Это не имя, это прозвище. Чтобы не путаться.

Стас ушел вперед. «Разведать обстановку», как он это назвал, хотя Коля догадался, что ему просто захотелось отойти за гаражи по нужде.

А может, и правда пытается что-то разведать. Их в этом мире не поймешь.

– Понимаешь, у нас в Задетях – два Жени. Или две. Короче, я и еще один парень, – Джексон, запутавшись в собственных словах, рассмеялась. – Меня зовут Женя, короче. И вот, чтобы не путать, мы того Женю называем Джоном, а меня – Джексон. Еще меня иногда Евой зовут.

– Почему?

– Сокращение. У меня полные инициалы – Е-Вэ. Но Джексон как-то больше прижилось…

– А почему не Джейн?

– Джейн – это разве не «Жанна» по-английски?

– А Джексон – это разве не Майкл?

Девочка хихикнула.

– Кто?

– Майкл Джексон. Есть такой певец. Был. То есть, он и сейчас есть, но уже не поет.

– Это у вас там, в Нижнем Мире?

При упоминании родного мира Коля погрустнел и смог только кивнуть. Слова неожиданно улетучились из головы – их место заняла картинка, которая теперь преследовала его постоянно: мама, стоящая на балконе и вглядывающаяся в темноту. Он раньше и не представлял, что так сильно привязан к ней. Ему казалось, родители посланы на землю, чтобы всячески мешать ему жить. А теперь он тосковал по ним, особенно по маме, и был готов даже признаться в этом. Рассказать, к примеру, той же Джексон, как ему одиноко здесь, – только вряд ли она захотела бы это слушать…

Для девочки, живущей на улице, она, кстати, была довольно милой. Вот только Коля никак не мог понять, сколько ей лет. Иногда ему казалось, что они ровесники, а иногда – что ей шестнадцать, не меньше. Особенно когда она принималась целоваться с этим ужасным, самодовольным Стасом. Они, наверное, думали, что Коля их в темноте не видит. Конечно, он же урод, значит, слепой, наверное!.. Или они просто не стеснялись его. Ни капельки не стеснялись.

Разведчик вернулся с чудовищно довольным видом: взлохмаченные волосы, руки в карманах, улыбка до ушей – которую, надо признать, не портила даже щель между зубами.

– Я нашел нам ночлег на сегодня! Пойдемте!

– А остальные? – Джексон укоризненно посмотрела на Стаса.

– Да они же в убежище, что им будет! Завтра до них дойдем, глядишь, еще и еды по дороге прихватим. Сегодня поздно уже туда лезть все равно. Только ноги еще больше исцарапаешь.

Ногами своими Джексон, видимо, гордилась, и цапапать их не хотела. Последний довод ее убедил. Взвалив на плечо планктон, как арбалет (в ответ на Колино «давай помогу» раздалось только презрительное фыркание), она встала в хвосте их маленького отряда. Коля пошел вторым, безразлично глядя в Стасову спину.

Чего, интересно, они от него хотят? Зачем он им нужен? Почему не могут сразу отправить домой? И министр туда же – прислал за ним людей, готов был помиловать Олега, если тот сдаст друга. Сговорились они все, не иначе…

Может быть, они думают, что он их научит избавляться от меток? Что он им, противоядие ходячее? Так это фигня все, такое только в мультиках бывает. Ничего он не сможет. И планктоны взглядом ломать не сможет, если они на это надеются…

Троица долго петляла между гаражами. Иногда Коле казалось, что он видит какое-то огромное здание, проступающее сквозь туман, но стоило сделать шаг – и мираж исчезал. В конце концов, Стас признался, что сбился с пути, и снова исчез. Коля, чтобы скоротать время до его возвращения, попытался завязать разговор с Джексон. Но та, видимо, устала и на вопросы отвечала вяло, через силу. Да он и не знал, о чем спрашивать. К счастью, Стас вернулся быстро и снова повел их в ночь.

Они подошли к открытому гаражу, когда на небе, почти невидимая в тумане, уже появилась луна. Коля поначалу обрадовался ей, как радовался, будучи за границей, знакомому названию на вывеске. За несколько дней, проведенных в подвалах и камерах (кстати, узнать бы, сколько именно), он совершенно отвык от неба и луны. Но потом он вспомнил, что луна Нижнего Мира – фальшивка, запись, и ему опять стало грустно.

– Проходи, – ткнул его Стас, каким-то образом успевший переместиться за спину к Коле.

Он прошел в приоткрытую дверь гаража и по привычке стал нашаривать выключатель. Слева, на уровне пояса. Там, где он висел в их прихожей…

Разумеется, ничего он там не нашел и поэтому сделал шаг в темноту наобум. Он ждал, что Стас или Джексон пойдут за ним и не хотел стоять в дверях у них на пути. Но запрещенные дети мялись за порогом, глядя на него, как показалось Коле, виновато.

– Смотри-ка, – нарушил молчание Стас. – Не зазвенел. Я ж говорил, он ненормальный какой-то…

---

Коля растерянно стоял посреди гаража и шарил лучом по висящим на стенах пропеллерам и каким-то ранцам, похожим на акваланги. Луч то становился ярче, то почти пропадал. Все потому, что фонарь, брошенный Стасом, он поймать не смог – уронил на пол. И тот, видимо, нехорошо стукнулся об асфальт.

– Как этот иларт вообще выглядит? Я его не вижу!

– Не ори ты так, – Стас подошел ближе к дверному проему. – Посмотри в том углу, там должна быть дверь. Типа шкаф такой железный. Может, в нем?

Дверь нашлась быстро, но никак не хотела открываться. Коля решил было, что она заперта, но Стас шепотом посоветовал просто дергать сильнее.

Раздался гадкий металлический визг, и Джексон, тоже стоявшая в дверях, испуганно зашикала. Коля попробовал остановить разбуженную дверь, но не смог – она была тяжелой и открывалась уже по инерции. Несколько секунд он стоял, не дыша, готовый бежать из гаража, если побегут его спутники. Вся авантюра теперь стала казаться глупой и очень опасной. Зачем он дал себя уговорить?..

Вероятно, всему виной была гордость. Когда Стас сказал, что на дверях гаража установлены датчики, мимо которых не может пройти ни один запрещенный ребенок, да и вообще ни один человек без специального пропуска, – Коля возгордился. Сам Стас, попробуй он зайти в гараж (который оказался вовсе не гаражом, а ангаром для хранения и заправки иларта), перебудил бы всех охранников и даже, возможно, получил удар электрическим током. Но Коля не такой. Коля молодец и смельчак! Он же не будет отступать теперь, когда только и осталось, что взобраться на иларт и вывести его из ангара, правда?

Надо было сказать: неправда.

«Он ведь знал, куда меня вел. Он еще внизу говорил про звонилку! – думал Коля, дрожа перед железной дверью. – Мне-то этот иларт на фига сдался? Теперь точно поймают. Гады…»

Странно, но думать плохо о Джексон у него по-прежнему не получалось. Гадом он считал исключительно Стаса и сам не знал, почему употребил это слово во множественном числе. Возможно, он просто сейчас был зол на весь мир. На весь Верхний Мир, конечно же.

На шум никто так и не пришел. Коля решительно направился к выходу, даже не заглянув в шкаф.

• Предыдущая
• 18/37
• Следующая