Девственная селедка - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 32

• Предыдущая
• 32/40
• Следующая

— И вы действительно любите маму?

— Люблю. Так уж случилось. С первого взгляда.

— Это здорово!

— Но мама меня не любит.

— А вы… вы добивайтесь…

— Петя! — расплылся в глуповатой улыбке Родион. — Ты, как говорится, даешь мне добро?

— Да.

— Спасибо, дружище! Я буду… добиваться.

В этот момент на пороге кафе появилась Лали, белая как полотно.

— Мама!

— Добрый день… Я не рано?

Петя вскочил, обнял ее и поцеловал. Она расцвела.

Родион тоже поднялся ей навстречу, поцеловал руку.

— Все в порядке, Лали.

— Мам, ты чудачка… Неужто ты думала, что я…

— Я ничего не думала, просто боялась… Но Родион Николаевич… Спасибо ему.

— Да, у меня очень славный дядя. И ты успокойся, мама. Все осталось по-прежнему. А если этот так называемый отец появится, что ж… Поглядим.

— Господи, гора с плеч… Я должна выпить…

— Манхэттен? — в один голос спросили мужчины.

— Да!

Петя пошел к стойке бара.

— Еще раз спасибо, Родион Николаевич.

— Лали, а котенка вы тоже зовете по имени-отчеству?

— Нет, — улыбнулась она.

— Вот и меня не надо.

— Пей, мамочка. И тебе необходимо что-то съесть. Я уверен, ты сегодня еще ничего не ела. Да?

— Да.

— Родион Николаевич, мне надо бежать, а вы проследите, чтобы мама поела. А то еще грохнется в обморок.

— Можешь быть спокоен. Если будет сопротивляться, поступлю с мамой, как в детстве со мной поступил отец.

— Это как? — заинтересовался Петя.

— Зажму ей нос и впихну кусок.

— О, чувствую на вас можно положиться. Ладно, пока!

Петя ушел.

— Лали, в самом деле вам нужно поесть.

— Не хочется.

— Лали, но если вы ничего не ели, вас сейчас развезет от этого коктейля. Кстати, хотел спросить, откуда у столь хрупкой женщины пристрастие к этому неженскому напитку?

— Я не люблю сладкие коктейли…

— И все же надо поесть.

— Хорошо. Родион Ни…

— Просто Родя.

— Родя… А хотите я покажу вам город, как обещала?

— Конечно хочу. Но разве вам не нужно работать?

— Ох, нужно… Перед Новым годом столько покупателей…

— Тогда не стоит. Но скажите мне, что вы делаете в Новый год?

— В Новый год?

— Ну да. Просто я знаю, что в Европе его встречают не так, как в России… А знаете, самый удивительный Новый год я встречал в Бразилии. Вы не бывали в Бразилии?

— Нет. Мы с мужем хотели поехать туда, но нам сказали, что не стоит, там очень криминальная обстановка.

— Это верно, но встреча Нового года на пляже в Рио-де-Жанейро… Нет слов!

— Там, кажется, удивительно красивые женщины?

— О да! И белые, и черные, такие красавицы…

В душе Лали вдруг шевельнулась ревность.

— Но все они вам в подметки не годятся, Лали. Так что с Новым годом? Может, встретим его вместе, а? Тут, я читал, есть забавные традиции, мэр города купает в фонтане кошелек или я что-то путаю?

— Родион… Родя, мы встречаем Новый год как раз по-русски. Я пеку пироги…

— И салат оливье делаете?

— Нет. Петька его терпеть не может, но я делаю винегрет.

— Вы хорошо готовите, Лали?

— Говорят, да. Я люблю готовить, вернее, любила. Для себя одной скучно. Но для гостей с удовольствием. Приезжайте.

— Спасибо, спасибо огромное… Будет много народу?

— Нет. Петя со своей девушкой, Ирма, и еще одна русская пара, наши друзья.

— Лали, я тронут.

— Вот и чудесно. Познакомитесь со своим рыжим тезкой.

— А до тех пор? Мы сможем видеться?

— Конечно. Вы же знаете, где меня найти.

— Кстати, ваша Ирма очень милая женщина.

— О да. Она настоящий друг. Знаете, мне стало так легко…

— Вам надо было поесть, — улыбнулся Родион. — Сразу другой цвет лица.

— Дело не в этом… Мне стало легко оттого, что вы поговорили с Петей.

— Лали, поверьте, если бы вы сами с ним поговорили, было бы то же самое.

— Может быть, но вы взяли это на себя и я вам очень-очень благодарна. И вот что, первого и второго магазин не работает и я повожу вас по окрестностям. Съездим в Нойшванштайн.

— Это замок Людвига Баварского?

— Совершенно верно. И еще придумаем, куда поехать.

— Знаете, а мне все равно куда… Лишь бы с вами.

— Родион Николаевич, Родя, не нужно этого.

— Почему? Я вам неприятен?

— Ну что вы… Нет, но…

— Лали, вы боитесь? Меня или себя?

— Да никого я не боюсь…

— Неправда. Я даже знаю, чего вы боитесь.

— И чего же?

— Сравнения.

— Какого сравнения? — побледнела она.

— С вашим покойным мужем. Вы боитесь, что я не выдержу этого сравнения, вы разочаруетесь… Разве не так?

Она молча пожала плечами.

— Лали, насколько я понял со слов ваших и вашего сына, муж ваш был близок к идеалу…

— Да нет, что вы! Он был человек со своими недостатками, со своими странностями. Живой человек, а никакой не идеал. Просто я любила его. Вот и все.

— Лали, но его нет больше.

— Я знаю.

— А я живой, я люблю вас, люблю наверное как-то иначе, чем он. Я другой. Совершенно другой. И вам вовсе не нужен клон. Может, во мне вы найдете что-то совсем для вас новое, интересное… Ну я не знаю, черт, я не умею себя рекламировать.

— И не надо, — улыбнулась она. — Вы хороший человек, это я уже поняла.

— Но вам этого мало…

— Да нет, это очень много в наше время.

— Да, сейчас это еще отчасти наше время, но, Лали, время так скоротечно… А мы уже не дети. Простите, простите, Лали, я лучше пойду. Я не умею так…

— Как?

— Я не умею вымаливать любовь. Спасибо за все. Вот вам моя визитка, больше я не стану вам надоедать. Понадоблюсь, свистнете. Желаю счастья и удачи в Новом году.

Он встал и быстро вышел на улицу.

Хватит с меня! Уеду к чертям домой. Не могу я так… Вымаливать любовь этой равнодушной ко мне женщины? Еще чего! Я сделал все, что мог. И хватит.

Вернувшись в гостиницу, он позвонил в аэропорт, выяснил, что сейчас добраться до Москвы можно только через Милан. Ну и черт с ним. Полечу через Милан. Он был зол на себя.

— Лали, ну что?

— Ирма, я ничего не поняла…

— Чего не поняла? Он поговорил с Петей?

— Да. Но потом… С Петей все нормально… Они поговорили, Петька был даже веселый, они как будто подружились. Когда он ушел, я пригласила Родиона на Новый год, пообещала свозить первого и второго куда-нибудь за город…

— И что?

— Он был такой серьезный, нежный, объяснялся в любви в открытую… И вдруг словно взбесился. Швырнул на столик деньги и свою визитку и убежал.

— Куда убежал?

— Откуда же я знаю… Но у меня создалось впечатление, что он решил уехать… Насовсем.

— Идиотка!

— Почему? Что я сделала не так? Я только не кинулась в его объятия. Но он не мог рассчитывать…

— Почему это?

— Ну я же не люблю его.

— А ты уверена?

— Конечно.

— А он привык к легким победам. Он, если хочешь знать, офигительно интересный мужик, победитель, а тут втюрился в тебя, ему это показалось интересным… Такая красивая, грустная вдова… Нуждается в защите… И он начал совершать подвиги. Во имя дамы.

— Какие подвиги?

— Ну, во-первых, он примчался сюда незваный, заложил родного брата, тем самым защитил даму сердца, взял на себя миссию раскрыть глаза племяннику… Это, по-твоему, не подвиг?

— На подвиг не тянет.

— Дурища, оглянись вокруг! Это самый настоящий подвиг. Но за подвиг полагается награда. А он понял, что это было впустую, вот и взбеленился. Ну не привык он завоевывать баб. Не привык.

— Не привык, не надо. Никто его не просил. А Платон, кстати, может и не появиться… И окажется, что подвиг был совершенно напрасным и даже вредным.

— Ох, я не думаю.

— Ты о чем?

— Я убеждена, что твой Платон именно появится.

— Ну и пусть.

— Лали, скажи честно, тебе не жаль, что он сбежал?

— Да нет… Ну, разве что самую малость.

— Но он же тебе нравился.

— Ну и что? Этого мало.

• Предыдущая
• 32/40
• Следующая