Прощайте, любимые - Горулев Николай - Страница 46

• Предыдущая
• 46/99
• Следующая

— Какой я военный, — виновато улыбнулась Маша. — Я даже еще ни одного фашиста не убила.

— Это не обязательно. Но вы ведь располагаете сведениями, что будет с Могилевом, с нами, в конце концов?

— Трудно сказать. — Маша снова задумалась. — Обстановка сложная... Видя, что в лоб Могилев не взять, гитлеровцы решили его обойти. Им удалось прорвать нашу оборону и форсировать Днепр у Шклова и Быхова. Говорят, они намерены замкнуть кольцо в Чаусах. Не буду утверждать, что это именно так. Но раненые рассказывают.

— Значит, они перешли Днепр? — встревожился Сергей.

— В двух местах, — подтвердила Маша. — Вот все, что я могу сказать.

— Мы сейчас же должны идти в институт, Вера. Там очень нужны люди... — Сергей хотел приподняться, но Маша удержала его на кровати.

— Полежите несколько дней. Еще успеете, Это я вам обещаю...

Приказ городского штаба народного ополчения был коротким — с базы снабжения под Чаусами доставить две машины оружия и боеприпасов. Полуторку вел Федор — пригодилась летняя практика в родном колхозе, — а машину ЗИС шофер с труболитейного — боец народного ополчения.

Рядом с Федором сидел представитель облвоенкомата — старший лейтенант атлетического сложения. В кабине ЗИСа рядом с шофером были Иван и Эдик.

В вечерних сумерках проехали по Луполовскому мосту. У перил стояли бочки с мазутом и бензином.

— Неужели придется жечь? — спросил Федор.

— На всякий случай, — ответил старший лейтенант.

Улица на Луполове была пустынна. Но стоило только свернуть на Чаусы, как Федор увидел шлях, забитый повозками, машинами, людьми. Вся эта лавина двигалась, пользуясь темнотой, на восток, и прибавить газу не было никакой возможности.

Федор пристроился в хвост потоку. Дорога была настолько разбита, что колеса по ступицы увязали в сыпучем песке. Мотор гудел надрывно, словно жаловался кому-то на эту дорогу, на эти повозки и машины, которые неизвестно почему медленно ползли вперед, словно на ощупь пробираясь по нехоженому незнакомому пути.

Старший лейтенант начал нервничать:

— Так мы и до утра не доберемся, а ведь нам еще возвращаться!

— Поищем объезда? — предложил Федор.

— Попробуй, дорогой, — взмолился старший лейтенант. — Полковник Воеводин расстреляет, если не выполним приказа.

— Так уж и расстреляет, — проворчал Федор и поправил съехавшую самозарядную винтовку, что лежала между старшим лейтенантом и им, упираясь прикладом в дно кабины.

— Запросто! — воскликнул старший лейтенант. — Ему как коменданту Могилева говорят — сдашь город противнику — расстреляем. А он это самое обещает нам. При слабом свете покрытых синькою фар Федор заметил поворот на проселочную дорогу.

— Поедем? — кивнул он старшему лейтенанту,

— Давай, может, обгоним.

Федор крутнул баранкой и чуть не наехал на людей, которые с котомками тащились вдоль обочины.

— Куда тебя черт несет! — крикнула какая-то женщина.

— По делам, бабуся, по делам! — ответил ей Федор и начал сворачивать на проселок.

— Какая я тебе бабуся, выродок ты этакий...

— В темноте не видно! — засмеялся Федор. Он нажал на газ, и машина, словно сбросив с себя непосильный груз тяжелой дороги, рванулась вперед. Федор оглянулся — повернул и ЗИС. Не поспели проехать метров двести — впереди замаячила фигура красноармейца с белым фанерным щитом в руках.

— Стой, — заорал красноармеец. — Стой, тебе говорят. Ты что, в летчики хочешь записаться?

Федор остановился:

— Почему в летчики?

— А потому что взлетишь в небо со своей таратайкой. Не видишь? — махнул он белым фанерным щитом. — Заминировано. Повертай назад.

Из кабины выскочил старший лейтенант.

— Куда это повертай, когда нам срочно, понимаешь, срочно надо в Чаусы.

— А что я сделаю, товарищ командир, — оправдывался красноармеец, — когда был такой приказ. Он ведь прет по оршанскому шоссе со стороны Шклова.

— А по полю объехать твои мины нельзя?

— Нельзя, товарищ командир. Тут, понимаете, танкоопасное направление. Так что лучше повертайте.

Старший лейтенант сел в кабину, сочно выругался.

— Что ж, повертай, дорогой.

Федор начал разворачиваться, а красноармеец все бегал кругом и кричал:

— Осторожно! Стой! Дальше колесами нельзя!

ЗИСу было еще труднее, но он первым выехал к шляху и уступил дорогу полуторке. Теперь надо было пристраиваться к колонне, но никто не хотел подождать, потесниться, чтобы машины, выехавшие из проселка, могли влиться в общий поток. Старший лейтенант, обозленный неудачей на проселке, вскочил на подножку и, выхватил пистолет, выстрелил вверх.

— Стой! Дорогу машинам со срочным заданием! Огромный газогенератор, груженный неизвестно чем, притормозил. Из кабины высунулась лохматая голова шофера.

— Знаем твое задание! Драпаешь вместе со всеми? Федор поспешил занять место в колонне. Старший лейтенант с силой захлопнул дверцу и снова сочно выругался.

— Ты видишь? Не верят! И неудивительно — все неудержимо, как снежный ком с горы, катится на восток. А где остановка? В Москве или на Урале? Я б на месте главного командования всех, кто только может держать оружие, остановил бы на дорогах да в окопы. Больше толку было бы.

— Оружия не хватает, — заметил Федор. — Мы ведь за ним едем.

— А где оно подевалось, черт возьми! — гремел заведенный старший лейтенант. — Неужели нельзя было наклепать его вдоволь. Столько заводов по России!

Федор не поддержал разговора. Он внимательно смотрел на дорогу, над которой иногда вспыхивали ракеты — и тут не обходилось без сигнальщиков. Старший лейтенант, вспыливший на проселке, скоро успокоился. Он тоже стал смотреть вперед. Усталые веки его опускались на глаза, и он спохватывался, вытирая лицо руками, словно желал смахнуть непрошеную дрему.

У переправы через маленький, но заболоченный ручей образовалась пробка. Небольшой бревенчатый мостик был сломан, машины и повозки ехали вброд и размесили маленькое болотце так, что машины утопали по самые кузова. Тогда все, кто находился поблизости, подставляли плечи и буквально выносили машины на руках. Ожидая, пока впереди идущая машина преодолеет брод, Федор остановился. В этот момент к ним подошли двое в комсоставских фуражках, плащ-палатках, с карабинами, висящими на плечах дулом вниз.

Один из них вскочил на подножку, осветил фонариком старшего лейтенанта и строго спросил:

— Куда следуете?

— Куда надо, — так же строго бросил старший лейтенант. — Патруль НКВД. Ваши документы!

Старший лейтенант молча расстегнул карман гимнастерки, предъявил предписание полковника Воеводина.

— Понятно, — сказал военный с фонариком, возвратил предписание старшему лейтенанту. И в тот момент, когда тот застегивал карман гимнастерки, военный с фонариком выстрелил в него из парабеллума. Федор отчетливо увидел парабеллум — ему показывали такой на Буйничном поле, подобранный у фашистского офицера.

Все это произошло так быстро и так неожиданно, что Федор в первое мгновение растерялся. Он посмотрел на осунувшегося старшего лейтенанта, который не успел произнести ни единого слова, и, схватив свою самозарядку, выскочил из кабины и бросился к ЗИСу. Оттуда уже бежали Иван и Эдик.

— Старшего лейтенанта убили!

— Кто?

— Переодетые диверсанты.

Втроем они бросились через ручей, утопая в грязи, выскочили туда, где собралось побольше людей — гражданских и раненых красноармейцев, способных передвигаться.

— Среди нас диверсанты! — громко крикнул Федор. — На них плащ-палатки.

— Диверсанты! Диверсанты! — понеслось по дороге. Где-то впереди и в стороне раздались выстрелы, и люди снова принялись толкать буксующие грузовики.

Федор сказал ребятам: — Пошли к машинам.

— Что будем делать без старшего лейтенанта?

— Ехать, — ответил Федор, — не он, так другие должны выполнить приказ.

Подошли к полуторке. Иван стал на подножку.

• Предыдущая
• 46/99
• Следующая