Прощайте, любимые - Горулев Николай - Страница 45

• Предыдущая
• 45/99
• Следующая

— Сергей! — как будто слышал он голос Ивана, но откликнуться уже не было сил...

Очнулся он оттого, что услышал басовитый голос отца и взволнованный, слегка дрожащий голос Веры.

— Я не знаю, — говорила Вера, — как там было под Бородино в двенадцатом году, но что началось после бомбежки на Буйничском поле — настоящий кромешный ад. Они опять пустили на нас танки. И опять артиллеристы были молодцами. Я уж думала — подавят нас всех. Нет, снова подожгли десятка полтора, а остальные отступили.

— Все-таки отступили? — радостно переспросил отец.

— Отступили... — повторила Вера. — А потом началось нечто невероятное. Они, наверное, решили, что осталось еще немного и наши войска будут сломлены. Помните, как в «Чапаеве» капелевцы шли в психическую атаку? Они ее повторили точь-в-точь. В колоннах с развернутыми знаменами двинулись по Бобруйскому шоссе. Наши их подпустили поближе да как ударили из пулеметов и винтовок... Не вышла у них психическая.

— Тяжело вам, — вздохнул отец.

— Мы бы пропали, если бы не туляки.

— Если б им в помощь танки да самолеты, — мечтательно сказал отец и позвал: — Даша! Мы тут основательно проголодались.

— Я тоже... — сказал Сергей.

— Сережа! — Вера подскочила к его кровати. — Очнулся?

— Голова кружится...

— Крови ты много потерял. И как это я второпях не заметила? Откопала тебя, а ты живой. И потом не сказал ничего.

— А я сам не знал, — слабо улыбнулся Сергей и тревожно спросил: — Почему мы дома?

— Госпиталь переполнен. Я считала, что у родителей будет не хуже.

— Правильно... — пробасил отец, присаживаясь у постели. — Даша! Сережа хочет тебя видеть... — позвал он мать.

Сергей в знак благодарности положил свою руку на широкую, покрытую узловатыми венами руку отца. Мать почти вбежала в комнату и сразу запричитала:

— Сыночек мой, кровиночка моя! И почему ты такой невезучий?

— Ты ошибаешься, мама, — спокойно сказал Сергей. — Все как раз наоборот.

— Ты ж второй раз при смерти... — сказала мать, вытирая слезы.

Она и не думала обидеть Веру, но Сергей почувствовал, что упоминание о том довоенном злополучном вечере по-прежнему бросает на Веру ненужную тень.

— Пока мы вместе, — сказал Сергей и взял Веру за руку, — мы не пропадем, мама. Кстати, — добавил он, и голос его дрогнул. — Все было некогда сказать вам, что Вера — моя жена.

Отец от неожиданности ничего не нашелся сказать, только понимающе и одобрительно качал головой. Мать подошла к Вере, обняла ее, и они обе расплакались.

— Вот те раз, — с усилием улыбнулся Сергей. — Вместо того чтобы радоваться, вы ревете.

— И правда, мать, подавай-ка лучше на стол. — Отец открыл буфет, достал бутылку вина, — По маленькой возьмем назло врагам и на радость молодым.

— Какая уж тут радость, — вздохнула мать, ставя на стол тарелки и кастрюлю. — Не знаю, доживем ли мы до нее.

— Доживем, мама. — Сергей подумал и продолжал: тут нас винтовки да бутылки с горючей смесью, а они против нас с танками да самолетами ничего сделать не могут. А как только главное командование подбросит... побегут они назад в свою Германию.

— Смотри как бы не побежали, — усмехнулась Вера. — Не будем спорить, — отец налил рюмку. — Кто-то же там, наверху, ломает голову, как исправить положение, а я предлагаю выпить за молодежь.

— Такой свадьбы не припомню. Молодой лежит раненый, невеста на позиции торопится, — заметила мать.

— Я не тороплюсь. — Вера взяла рюмку для Сергея, а потом для себя. — Нас пока отвели в город. На пополнение.

— А с ребятами что?

— Не волнуйся, целы твои ребята, обещали наведаться.

— Тогда, может, повременим с рюмкой?

— Как хочешь...

Со двора позвонили.

— Вот, наверное, и они... — улыбнулась Вера, но в комнату вошли мать и девушка в хорошо подогнанной форме военного врача.

— Вот сюда, пожалуйста, — пригласила ее мать. — Вот это и есть Сергей, по фамилии Петрович.

— Здравствуйте, — сказала всем девушка и поставила свой саквояж возле кровати, на которой лежал Сергей. — Я из госпиталя. Эдик приказал мне утром быть здесь. Меня зовут Маша.

Маша быстро сообщила все, что можно было сообщить при первой встрече, словно боялась, что ей будут долго задавать вопросы. Сергей сразу узнал девушку, но не хотел в этом признаваться и лежал молча. Ему было приятно, что у него такие друзья, а у друзей такие подруги.

— Вы могилевская? — спросил отец.

— Я почти ваша соседка. Мой дом за нефтебазой.

— Что вы говорите? — удивился отец. — Так вы, наверное, моя ученица?

— Нет, я училась в 16-й, но вас хорошо знаю, — весело щебетала Маша. — Здесь, в железнодорожном поселке, мы все друг друга хорошо знаем.

Вера с любопытством и даже с каким-то обожанием рассматривала Машу и, кажется, завидовала ей. Маша деловито распорядилась дать ей горячую воду, полотенце, заставила Веру помочь ей повернуть Сергея на правый бок. Быстро и ловко сняла повязку, по ходу бросив замечание, что сделана она неопытными руками, и также быстро и ловко, наложив новую, облегченно вздохнула:

— Я думала, будет хуже. Эдик рассказывал такие страхи. А это просто глубокая царапина от осколка. Рана легкая и, как говорят, до свадьбы заживет...

— А у нас как раз сегодня свадьба, — кивнул отец на рюмки. — Вот давайте и отпразднуем.

— Сережа хотел подождать ребят, — напомнила Вера.

— А вы их не ждите, — сказала Маша. — Ребята не придут. Они выехали на базу снабжения куда-то под Чаусы за боеприпасами и оружием. Эдик с Федором заскочили ко мне на полуторке.

— Значит, без них? — спросил Сергей.

— Без них, Сережа, — ответила Маша и взяла рюмку. — Так вы серьезно, ребята, — она посмотрела на Веру и Сергея, — или разыгрываете?

— Вполне серьезно, — сказал Сергей.

Маша выпила и, поморщившись, схватилась за закуску:

— А я все-таки не верю.

— Почему? — Вера подняла на нее большие глаза.

— Мне всегда казалось, что война — не время для свадеб.

— Я вас понимаю, Маша, — сказал отец и налил еще по рюмке. — Свадьба в нашем представлении — торжество с многочисленными гостями и бесконечным весельем. С обильной выпивкой и закуской. А свадьба в селе? Это праздник на целую неделю, в котором принимают участие все жители деревни от мала до велика. Ну, а если просто два человека, которые любят друг друга, хотят быть вместе не тайком, а чтобы об этом знали их близкие, родные?

— Да, конечно... — сказала Маша и задумалась. — А ваши родные знают? — спросила она вдруг Веру.

— Нет.

— Почему?

— Во-первых, это было неожиданно для меня самой, а во-вторых... — губы Веры дрогнули, она закрыла лицо руками, облокотилась на край стола и заплакала, вздрагивая всем телом.

Сергей встревоженно приподнялся на локте:

— Вера, что случилось?

Вера не отвечала. Она по-прежнему нервно вздрагивала, не открывая лица. Маша положила ей руку на плечо:

— Ну успокойся. У тебя дома несчастье? — Сволочи... — сказала Вера, — сволочи. В ту ночь, когда ребята ушли на Бобруйское шоссе, они бомбили город. Я дежурила в горкоме комсомола. И вдруг вижу — горит Дубровенка. Сердце мое екнуло. Отец у меня парализованный, из дому не выходит... Прибежала, а на месте моего дома глубоченная воронка. И никого кругом нет. А потом соседи сказали, что мать с сестренкой хотели вывезти отца на коляске, да не успели...

Наступило тягостное молчание. Только теперь Сергей понял, почему появилась в окопах Вера. Он смотрел на нее и удивлялся. Сколько мужества надо было иметь, чтобы не расслабиться, не утонуть в своем горе, а найти силы для мести, для рискованной работы под огнем противника.

Отец встал и незаметно убрал со стола бутылку — неуместной показалась она ему. Маша открыла и снова закрыла саквояж, ища предлога, чтобы встать и уйти. И тут нашелся отец. Он решил перевести разговор в другое русло:

— Вот вы, Маша, человек военный и знаете больше нашего...

• Предыдущая
• 45/99
• Следующая