Вор и любовь - Картленд Барбара - Страница 19

• Предыдущая
• 19/50
• Следующая

Пока она ехала, она спрашивала себя, удастся ли Диксу найти хорошую работу в Америке. Она задалась вопросом, а сможет ли Лью помочь ему, однако после таких размышлений она пришла к выводу, что ни Лью, ни миссис Деранж даже и заикнуться о нем было нельзя.

Она не сможет объяснить им, как она познакомилась с ним, как она сможет расписывать его способности или даже просить их помочь ему, зная то, что знала она?

Она начала думать о том, как трудно человеку, однажды заклейменному как паршивая овца, когда-либо исправиться.

Она чувствовала себя измученной всеми этими вопросами. Она почувствовала, как все ее существо напряглось от огромного желания помочь. И все же она ощущала свою полную беспомощность.

Она была так увлечена всеми этими мыслями, что, когда наступило пять часов, она даже не осознала, что время так неумолимо, пока красный «мерседес» неожиданно не просигналил и не обогнал ее как раз рядом с небольшой деревушкой.

К ее удивлению, Дикс проехал немного вперед вдоль узкой дорожки и остановился около маленького шато.

В саду располагались зонтики от солнца, и Элоэ могла заметить, что то, что раньше называлось частным домом, теперь было переделано под ресторан.

Радио наигрывало веселые венские вальсы; однако за столиками было всего лишь две-три пары. Дикс выбрал уединенный столик, где они были скрыты от посторонних глаз, а перед их взором расстилался безмятежный сад, заполненный цветами.

– Какое приятное местечко, – воскликнула Элоэ. – Как вы узнали о нем?

– Я иногда останавливаюсь здесь на моем пути на юг.

– Вы часто следуете этим маршрутом?

– Достаточно часто.

– И всегда на машине?

На его лице появилась озорная улыбка, и он ответил:

– Если я могу, я попрошайничаю или беру в долг, или – ворую.

Элоэ знала, что он смеется над ней, и почувствовала, как краснеет. Ей не пришлось отвечать, так как в этот момент подошел официант, и Дикс заказал чай для нее, кофе для себя и несколько пирожных, густо украшенных кремом.

– Мы прекрасно провели время, – сказал он, взглянув на часы. – Вы должны прибыть в Биарриц к половине восьмого. У вас будет время распаковаться, принять ванну и переодеться к ужину.

– А мне не нужно много надевать на себя, чтобы съесть то, что будет мне принесено на подносе в спальню, – улыбнулась Элоэ.

– Так вот как они с вами обращаются! Какая, черт побери, наглость!

– Ничего подобного, – рассмеялась Элоэ. – Я выполняю свою работу, и вовсе нет никакого резона для миссис Деранж или Лью приглашать меня обедать вместе с ними в ресторан.

– Но вы же их родственница.

– Очень и очень дальняя. Я даже не очень уверена, что поверила в истории миссис Деранж о том, что мы все происходим из семьи герцога де Ранж-Пужи.

Пока она говорила это, она вдруг осознала, что впервые упоминает об этом при Диксе.

– Думаю, что это правда, раз она так говорит, – отметил Дикс. – Эти американцы бывают очень дотошными в своих расследованиях, когда они хотят выяснить что-нибудь.

– Ну, меня это не касается. Я не думаю, что встречу герцога, и я абсолютно уверена, что мной он не заинтересуется.

– А почему бы и нет? Вы для него такая же родственница, как и Лью Деранж.

– Да, но у меня нет долларов. Несколько шотландских медяков не идут в счет, не правда ли?

– В первый раз я увидел вас циничной, – рассмеялся Дикс.

– Я не циничная, – поправила Элоэ. – Я просто практичная. Говорят, что французы – очень практичная нация, и они действительно выглядят такими, когда дело доходит до брака.

– В то время как шотландцы никогда не задумываются о деньгах, – колко ответил Дикс.

– Точно, – рассмеялась Элоэ. – Хотя мы не такие скаредные, как расписывают нас во всех этих историях.

Дикс допил кофе и взглянул на часы.

– Мы должны трогаться.

– Пожалуйста, можно я заплачу за себя, – быстро произнесла она.

– Нет, я оставил за собой право быть вашим хозяином во время нашей последней совместной трапезы.

– Да, конечно, это… это наша последняя… Элоэ вдруг показалось, что солнце зашло.

– Я надеюсь, что вы все-таки будете думать обо мне иногда, – сказал Дикс. – Все же продолжайте молиться за меня, если, конечно, не забудете.

– Я не забуду, – произнесла Элоэ губами, которые как будто немного одеревенели.

– Я буду думать о вас, – сказал он. – Все то время, пока я буду бороться, чтобы бросить те вещи, которые так много значат для меня.

Элоэ почувствовала, как ее охватила беспомощность. Что еще она могла сказать? Что еще она могла сделать, чтобы помочь ему?

Она проследила, как он расплатился по счету, а затем повернулась и зашагала через цветочный сад к тому месту, где их ожидали машины на дороге.

Она постояла какое-то время у дверей «кадиллака», ее светлые волосы блестели на солнце, глаза прищурились от яркого света. Когда Дикс подошел к ней, она протянула ему свою руку.

– Спасибо, – сказала она тихим голосом. – Я хотела бы произнести что-то более торжественное.

Он взял ее ладонь в свои руки.

– Для вас это что-то значит? – спросил он.

Она не поняла его вопрос и посмотрела на него слегка озадаченно.

– Что-нибудь значит? – повторила она.

– Попрощаться вот так.

– Ну, конечно! Я уже говорила, как я благодарна вам за то, что вы пришли мне на помощь и что вы были очень добры ко мне все эти дни. Я… я буду молиться за вас всегда.

– И это все? – спросил Дикс.

– А что еще?

– Что еще? – эхом повторил он, как ей показалось, немного в насмешку. Она не понимала его, никак не могла уловить, что же он пытался сказать. И из-за того, что она была смущена, она отвернулась от него довольно резко.

– До свидания! – сказала она.

– Au revoir! – ответил он и пошел к своей машине. Элоэ почувствовала, как слезы готовы были закапать из ее глаз, пока она ехала по узкой дорожке, а затем повернула на основную дорогу. Что он имел в виду под этим вопросом? Почему он попрощался таким странным образом? Во второй раз за время общения с ним она почувствовала, что предала его, но не понимала, как. Она только почувствовала, что все веселье и счастье этого дня куда-то испарились.

«Что он имел в виду? Что он хотел мне сказать?» – задавала она сама себе вопросы, пока ехала.

Сердито она смахнула слезы. Если она не будет проявлять осторожность, она не сможет ехать туда, куда ей надо. Было бы обидно попасть в аварию сейчас, в этот последний момент, после того как она благополучно проехала весь предыдущий путь.

Она продолжала путь, слишком часто поглядывая в зеркальце заднего обзора. Красный «мерседес» шел все время позади нее. Интересно, о чем он думает. Был ли он также опечален и подавлен, оттого что их путешествие подошло к концу и далее их пути должны разойтись?

Неожиданно к ней пришло ощущение, что все это время она пыталась запереть в узкую клетку прекрасную, редкостную птицу, которая просто умрет в неволе. Пусть уж лучше Дикс поживет своей жизнью в мире роскоши и красоты какое-то время, чем будет отбывать срок в тюрьме согласно общественным обычаям.

«А почему я так думаю? – опять задала себе вопрос Элоэ, немного раздраженно. – Я знаю, что правильно, и я знаю, что плохо. То, чем занимается Дикс, плохо, и он должен с этим покончить».

Она посмотрела в зеркальце заднего обзора. Сзади на небольшом расстоянии от нее, урча мотором, следовал красный «мерседес». У нее появилось внезапное желание остановить машину, подойти к нему и поговорить, сказать ему, что им так много еще надо обсудить, так много еще надо решить.

Но она понимала, что не осмелится остановиться, потому что, когда она окажется лицом к лицу с ним, она не сможет сказать ему всего, что хотела. Она представила, как он смотрит сверху вниз своими темными глазами в ее глаза, представила его улыбку, его касание руки, и поняла, что в такой миг она ничего большего не сможет ему предложить, чем слова – а слова были бессмысленны.

И тогда она поняла всю свою несостоятельность, всю свою беспомощность и всю тщетность своих усилий. Слезы покатились по ее щекам. Она сердито смахнула их.

• Предыдущая
• 19/50
• Следующая