Ватерлоо Шарпа - Корнуэлл Бернард - Страница 33

• Предыдущая
• 33/81
• Следующая

— Но они же должны встать в каре! — кричал Принц, будто капризный ребенок.

Слишком поздно.

Французскую кавалерию вел Келлерман,[11] храбрец Келлерман, герой Маренго[12] и ветеран сотен кавалерийских атак. В большинстве из них он вел людей не слишком быстро, набирая самую высокую скорость лишь за несколько ярдов от врага.

Однако сейчас он понимал, что каждая секунда задержки даст красномундирникам шанс переформироваться в каре, и если они успеют это сделать, кавалерия будет разбита. Лошадь не пойдет в прорыв сквозь шеренги каре, ощетинившиеся байонетами. Лошадь пойдет вдоль шеренги и попадет под плотный мушкетный огонь, а Келлерман и так уже потерял слишком много своих людей из-за британских каре.

Но британцы стояли в линию. Их можно атаковать и с фланга, и с фронта, и с тыла, и им нельзя дать времени на переформирование, поэтому Келлерман дал команду трубить команду к атаке на полной скорости. Какая к черту разница, если нарушится стройность шеренг? И Келлерман спустил с цепи своих всадников.

— В атаку!

Началась гонка между кирасирами, гусарами и уланами. Кирасиры тыкали своих тяжелых лошадей в бока шпорами. Уланы, опустив пики, издавали боевой клич. Будто тысячи барабанщиков, стучали по земле копыта лошадей, взметая в небо куски земли и соломы. Между лошадьми просвистело пушечное ядро и исчезло вдали, пропахав глубокую борозду. Улан объехал мертвого стрелка. Его рука в перчатке крепко держала пику. Лезвие ее, девятидюймовый кусок отполированной стали, было заточено как игла. Перед первой шеренгой кавалерии разорвался снаряд, не причинив вреда, лишь густой дым достиг их. Трубач в красном плюмаже продолжал играть. Казалось, что красномундирники застыли в ужасе. Это была скачка смерти, скачка к триумфу, к славе лучшей в мире кавалерии.

— Вперед! — прокричал Келлерман, эхом отозвались трубачи, неумолимо накатывала волна кавалеристов.

— О, Боже! Боже милосердный! — подполковник Джозеф Форд взглянул вперед и увидел кошмар. Поле заполнилось всадниками, вечернее солнце отражалось от тысяч лезвий, нагрудников и шлемов. Форд почувствовал гул от тысяч копыт и все, что он мог сделать, это смотреть вперед и молиться. Какой-то маленькой частичкой мозга он знал, что надо предпринять что-нибудь, но он был парализован от страха.

— Кавалерия! — зачем-то крикнул д`Аламбор. Его стрелки бежали обратно к батальону. д`Аламбор, как и любой хороший офицер, спешился, чтобы сражаться вместе со своими людьми, и теперь убегал вместе с ними. Он не мог поверить, что вражеские всадники с такой скоростью выскочат из мертвой зоны.

— Может нам встать в каре? — предложил Форду стоящий рядом с ним майор Миклвайт.

— Это ведь французы? — Форд снял очки и начал судорожно их протирать.

Миклвайт только разинул рот в ответ на это. С чего это Форд подумал, что британская кавалерия ринется в атаку на британский батальон?

— Да, сэр. Это французы. Нам встать в каре, сэр?

Шарп поскакал вперед, заняв позицию позади стрелков д`Аламбора, которые сейчас бежали к левому флангу батальона. На правый фланг, расположенный ближе всего к французам, где стояла гренадерская рота, накатывала лавина кавалерии. Еще больше французов шли на центр батальона. Слева от Шарпа 30-й батальон уже формировал каре, а 33-й, как и личные волонтеры Принца Уэльского, стоял в линию.

— Нам надо встать в каре! — прокричал Форду справа майор Вин, старший майор в батальоне.

— Убирайтесь оттуда! — крикнул Шарп д`Аламбору, затем еще громче батальону. — Бегите к деревьям! Быстрее!

Было слишком поздно формировать каре. Единственным шансом выжить было спрятаться среди деревьев.

Люди услышали голос Шарпа и побежали. Несколько сержантов медлили. Полковник Форд дрожащими руками пытался снова надеть очки.

— Встать в каре! — закричал он.

— В каре! — завопил Вин ротам вблизи и него. — В каре!

— Бегите! — это был Харпер, когда-то бывший полковым сержант-майором в этом батальоне и у него все еще были легкие, способные выкрикнуть с такой силой, что его было слышно чуть ли не за милю. — Бегите, ублюдки!

И они побежали.

— Быстрее! Быстрее! — Шарп скакал вдоль линии, подгоняя красномундирников эфесом палаша. — Бегите! — он скакал прямо в направлении атаки французов. — Бегите!

Люди побежали. Позади всех бежала команда знаменосцев, ведь им пришлось уносить тяжелые флаги. Один из прапорщиков потерял сапог и захромал. Шарп втиснулся между двумя сержантами, охранявшими знамена двумя длинными алебардами и схватил флаги руками.

— Бегите! — он пришпорил лошадь, таща за собой знамена. Первые беглецы уже добежали до деревьев, где Харпер начал выстраивать их в линию.

Позади Шарпа вскрикнул сержант: настигнувший его кирасир махнул саблей, однако алебарда сержанта ткнулась в лошадь и та упала прямо на пути улана, вынужденного осадить своего коня. Слева на знамена набегал гусар, но майор Миклвайт с саблей вынудил его защищаться. Он отбил легонькую саблю Миклвайта в сторону и чиркнул майора прямо по горлу. Тяжелая лошадь кирасира догнала прапорщика, потерявшего сапог, и ударом копыт в спину убила его. Улан метнул пику, она пробила знамя и потащилась по земле вслед за ним. Вперед ринулись еще двое улан, но они оказались слишком близко к деревьям, где прятался Патрик Харпер с семиствольным ружьем в руках. Один залп ружья выбил обоих улан с седел, а громоподобный звук выстрела заставил других французов поискать жертвы полегче.

Шарп пригнулся к голове лошади, пробираясь сквозь заросли папоротника и оказался в лесу. Он бросил знамена и повернул лошадь лицом к набегавшим французам.

Но французы отклонились в сторону. Они догоняли пеших солдат и резали их, убивали британских офицеров, оставшихся прикрывать отход солдат, но в лес они заходить опасались, ведь там не разовьешь большую скорость, поэтому выискивали добычу полегче. Позади них в луже собственной крови валялся майор Миклвайт. Капитал Карлайн тоже был мертв, как и капитан Смит и три лейтенанта, но остальной батальон спасся в лесу.

Стоящий рядом с личными волонтерами Принца Уэльского 33-й батальон также побежал к деревьям, а 30-й батальон сформировал грубое каре, но его оказалось достаточно, чтобы обеспечить защиту от потока французской кавалерии. Кавалерия не обращала внимания на каре, ибо позади него находился 69-й батальон, который и каре не сформировал, и к лесу не побежал, он просто стоял в линии с мушкетами наготове, и кавалерия ринулась на эту линию, забыв про остальные три батальона.

— Огонь! — прокричал майор.

Мушкеты выстрелили. Десяток кирасир рухнули, но остальные кирасиры, уланы и гусары налетели на батальон.

Кирасиры врезались во фланг 69-го батальона. Рядовой ткнул байонетом, но тут же получил удар саблей в голову. Тяжелая кавалерия врубилась в шеренги красномундирников и они рухнули, как гнилое дерево. Пехота рассеялась, делая себя еще более уязвимой для вражеских клинков. Французы были впереди и сзади, крошили фланги батальона и с каждым взмахом сабли падал очередной солдат в красном мундире.

Затем на рассеявшийся батальон набежали уланы, и строй окончательно сломался. Французы что-то кричали. Улан заколол пикой одного солдата и ударил снова. Несколько пехотинцев бросились бежать к лесу, но их легко догнали и закололи. Для французов это было не сложнее, чем тренироваться с мешками, набитыми соломой.

Вокруг знамен батальона собралась кучка пехотинцев. Это были сержанты с алебардами, офицеры с саблями и рядовые со штыками. Французы атаковали их. Уланы издалека пытались достать их копьями. Одно копье ударилось в пехотинца с такой силой, что проткнуло тело насквозь. Спешившегося кирасира застрелил из пистолета офицер. Гусар отвел лошадь назад и ринулся на кучку людей. Два офицера упали под копыта, а гусар рубанул саблей. В его левое бедро воткнулся байонет, но француз даже не почувствовал этого. Его лошадь укусила кого-то, снова шикнула сабля, затем гусар так отпустил саблю, что она повисла на темляке на запястье, и схватил одно знамя. Другое знамя исчезло из виду. В гусара сделали выпад сразу двумя байонетами, но гусар устоял. Здоровенный британский сержант выхватил у него древко с флагом. Улан бросил свою лошадь в схватку, топча и здоровых и раненых, и воткнул пику в сержанта. Острие вышло из спины сержанта, он все еще стоял, затем набежавший кирасир ударил его по голове сабле и сержант, наконец, упал.

• Предыдущая
• 33/81
• Следующая