Журнал «Если» 2004, №12 - Бенедиктов Кирилл Станиславович - Страница 67

• Предыдущая
• 67/67

— Вы собираетесь дать матери выйти и самой заявить, чего она хочет?

— Но она постоянно рискует!

— Вам надо научиться доверять ей, — сказал я.

Джессика не ответила; и я вдруг стушевался. Ясное дело, иадо что-то говорить, но я совершенно не знал, как убедить нанонарод. На плече я почувствовал дружеское пожатие — это подошла Ада и присела возле меня.

— Барри прав, — сказала она. — Вы должны обратиться внутрь. Мать сама позаботится о внешних материях. Вы даже не представляете себе, с чем приходится сталкиваться здесь, снаружи, в большом мире. Мы можем бросать вас с моста, пока совсем не уничтожим ваше общество. Если нам покажется, что выжившие привыкли к этим прыжкам, мы придумаем что-нибудь еще. Поищите-ка в маминой памяти рукопашную с аллигаторами.

Джессика на мгновенье скосила мамины глаза и вдруг резко дернула головой вправо, будто Ада дала ей оплеуху.

— Взгляните еще на высший пилотаж на сверхлегких самолетах, — предложил я, ободренный Адиной поддержкой.

Джессика дернула головой влево.

— Надо продолжать? — спросила Ада. — Мы все равно не отступим. Джессика безвольно опустила мамины плечи и вздохнула:

— Мы попробуем сделать по-вашему, — сказала она, — только попробуем.

— Никаких условий, — отрезала Ада.

Джессика долго и бессмысленно вращала глазами, а потом сказала:

— Вы выиграли.

Мамино лицо озарилось привычной широкой улыбкой, послышался знакомый радостный смех:

— Ада! Барри! — она тут же принялась теребить веревки на руках. — Я знала, что всегда могу рассчитывать на вас.

Точно мама — ее манеры и телодвижения, — но она ли это на все сто процентов? Вдруг нанолюдишки будут держать ее на коротком поводке?

Тоби рванулся и пробежал прямо по мне, чтобы добраться до любимой хозяйки. Он лизал ее лицо, отчаянно виляя задом, и не мог сдержать свою радость до такой степени, что даже описал мне всю одежду. Не знаю, что чувствовала Ада, но мама, способная заставить собаку описаться от счастья, вполне реальна и для меня. Я потянулся и поцеловал ее в щеку.

— Развяжите меня, — сказала мама, вертя головой во все стороны, чтобы увернуться от слюнявого Тоби.

Ада отпихнула собаку, вытащила из футляра большущий нож и перерезала веревки на маминых руках.

Когда мама стянула через голову свитер, ее волосы оказались каштановыми. Бе глаза прояснились, кожа стала упругой. Она содрала гнусное платье сначала с одного плеча, затем с другого и вывернулась из него, стягивая вниз абсолютно всю одежду. Ада расшнуровала ботинки для прыжков и помогла маме избавиться от старушечьих шмоток. Морщинки на лице родительницы исчезли, спина распрямилась. Обнаженная и величественная, она стояла на ветру, сияя широкой улыбкой, наша добрая старая матушка. Ну, в известном смысле. Она выглядела лет на тридцать или около того. Длинные каштановые с рыжиной волосы падали на чуть веснушчатые плечи. Светло-голубые глаза. Маленькая высокая грудь. Длинные сильные ноги.

— Мам, пойдем домой? — предложила Ада.

— Не сразу, — мать села на мост и снова натянула ботинки для прыжков. — Я только хочу уточнить, кто здесь главный. — Она влезла на поручень моста и с диким радостным криком сиганула в пропасть вниз, головой.

Мы любовались траекторией ее полета и слушали ее счастливые крики.

— Полагаешь, мы лишь отсрочили неизбежное? — спросил я.

— Ты о чем? — не поняла Ада.

— Ну, что с ней. будет, если мы или заполучим свои собственные наномиры, или умрем? Как ты думаешь?

Ада задумчиво молчала, пока мы слушали радостные возгласы матери на каждом подскоке. Потом медленнр ответила:

— Может, вытащим ее и попросим материнского совета?

24.10.2009

• Предыдущая
• 67/67