Искатели злоключений. Книга 1 - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович - Страница 26

• Предыдущая
• 26/29
• Следующая

Дядюшка Кракофакс во время наших с ним предыдущих путешествий частенько говаривал мне после какой-нибудь очередной передряги: «Ты, Тупсифокс, наверное, родился в рубашке! Другой на твоем месте давно бы свернул голову, а тебе все непочем! Счастливчик ты, Тупсифокс, честное пуппетролльское слово, счастливчик!».

Может быть, дядюшка был и прав, произнося эти слова, спорить особо не стану, хотя и замечу, что не такое уж это большое счастье – попасть сначала в лапы какому-нибудь ужасному монстру или сверзиться откуда-нибудь из поднебесья, а потом чудом выскользнуть из этих лап или мягко приземлиться в самый последний момент…

В этот раз я падал с огромной высоты не один, а в компании с моим другом Пипом. Но, наверное, и он родился в рубашке – мы не разбились! Внизу, прямо под нами, высился дремучий лес, и наша корзина грохнулась на вершины корабельных сосен. Гибкие ветви сработали, как амортизаторы: подбросив нас снова вверх раза три или четыре, они приняли в свои объятья свалившуюся на них корзину и успокоились. А мы, полежав на дне минут пять без движения, со стоном встали на четвереньки и поползли к высокому борту. Пока мы до него добирались, мы успели произнести нужное заклинание и стали вновь видимыми. Ну и видок у нас был, надо вам сказать!..

– Ну что, совершим прогулку? – спросил я друга и показал рукою вниз.

– Разве у нас есть выбор? – пропищал Пип в ответ.

С риском для жизни – впрочем, нам к этому не привыкать! – мы спустились по гладкому сосновому стволу на родную землю. И когда мы ступили на нее, то чуть было не расплакались: такими счастливыми почувствовали мы себя в эту минуту!

– Тупси, – пролепетал Пип, простирая ко мне дрожащие руки. – Ты жив? Дай я тебя обниму!

Нехотя предоставил я приятелю возможность слегка меня потискать, а заодно и обрыдать мою курточку слезами радости. После чего снял с головы свой клоунский колпачок и вытер с его помощью Пипу зареванные глаза и щеки – носового платка у меня не было, а лезть в карман к другу я считал делом неприличным.

– Куда теперь? – спросил Пип, немного успокаиваясь. – Скажу тебе честно, мне как-то здесь неуютно… Деревья такие большие, а мы такие маленькие…

Я задрал голову вверх и увидел пробивающиеся сквозь густые сосновые кроны солнечные лучи.

– Скорее всего, там восток… Значит, нам с тобой нужно идти направо.

– А почему направо? – удивился Пип.

– Потому что там юг. Мы с тобой каким курсом летели? Зюйд-зюйд-вест. Вот и пойдем направо. А солнечные лучи пусть нам в левый глаз светят, направление указывают.

Пип, наслышанный о моих замечательных путешествиях, спорить со мною не стал, такому знатоку географии, как я, лучше не перечить! Он только вздохнул чуть слышно и пробормотал:

– Что ж, Тупси, пошли направо… Только идем поскорее, пока солнце не передвинулось…

И мы, бросив прощальный взгляд на застрявшую в ветвях корзину от воздушного шара, смело устремились в лесные дебри.

Мы шли, почти не разговаривая, и каждый из нас думал о своем. Какие мысли лезли в голову Пипа я не знал, хотя и догадывался. Мне же не давали покоя его последние слова о солнце, которое может «передвинуться».

«А ведь верно мой дружок подметил! Солнце, и правда, не стоит на месте: утром оно на востоке, днем на юге, вечером на западе… Так недолго и заблудиться!». В который раз я тогда пожалел, что забыл захватить с собой дядюшкин подарок – компас! Уж он-то бы вывел нас из этого проклятого леса, у которого было начало, но не было, как видно, конца! Пройдя сосновый бор, мы углубились в дубовый гай, миновав его, влетели в какую-то смешанную чащобу из осин, берез и красавцев-кленов…

Мы уже валились с ног, когда, наконец, добрались до высокой крепостной стены из красного, но почерневшего от времени кирпича. За ней виднелись островерхие крыши готических зданий, украшенные проржавевшими флюгерами и полусгнившими флагштоками.

– Кажется, мы к какому-то замку притопали, – сказал Пип, тяжело отдуваясь. – Только не слышно что-то никого… Может быть, все поразбежались?

– А это мы сейчас проверим! – бодро воскликнул я и, хотя тоже смертельно устал, чуть ли не бегом поспешил к крепостным воротам.

Когда я подошел к ним поближе, то увидел двух стражников в легких доспехах. Сердце мое затрепетало от радости: это были пуппетролли! Обернувшись к Пипу, я махнул ему рукой:

– Иди сюда! Не бойся: здесь свои!

После чего подбежал к застывшим на посту часовым и, вежливо им поклонившись, сказал:

– Добрый день! Мы заблудились в лесу и не знаем, как отсюда выбраться. Вы не подскажете нам дорогу к ближайшей станции?

Но стражники стояли, словно истуканы и в ответ на мой вопрос не проронили ни слова.

– Кажется, они спят, – прошептал Пип, подойдя ко мне вплотную и хватая за руку. – Вот хитрецы: научились дрыхнуть с открытыми глазами!

Приглядевшись к бравым воякам повнимательнее, я с удивлением был вынужден признать правоту слов моего друга: оба стражника крепко спали, вытянувшись по стойке «смирно!» и почти не опираясь на длинные ржавые копья, вперив бессмысленные взгляды в пространство перед собой.

«Что-то тут не то…» – подумал я с легким подозрением. А вслух сказал, стараясь придать своему голосу оттенки беззаботности:

– Вот и хорошо, что спят! Проникнем в замок без лишних проблем!

И я нырнул в открытые ворота, не спрашивая на то разрешения.

И вскоре перед нами – Пип торопливо шмыгнул вслед за мной, – открылось удивительное зрелище. Мы увидели большую площадь перед красивым дворцом, а на ней не меньше сотни пуппетроллей, десятка два или три коней, несколько собак и кошек и стаи сизокрылых голубей и шустрых воробышков возле старинного фонтана. Все они стояли не шевелясь, как вкопанные, и казались похожими на статуи.

Приглядевшись к беднягам, которых злой рок застал в самый неподходящий момент – некоторые пуппетролли стояли на одной ноге, другую ногу они подняли, чтобы сделать очередной шаг, – мы поняли, что тут без колдовства не обошлось. Судя по костюмам горожан, воинскому снаряжению застывших всадников, а также по ряду других примет, нам стало ясно, что это несчастье случилось лет двести или триста назад, никак не меньше.

И вскоре меня осенило: «А не об этом ли мне читала в детстве моя мама Пуппелотта?! И, если это так, то где-то здесь во дворце должна лежать прекрасная принцесса, которую может расколдовать не менее прекрасный принц…» Я поделился своими мыслями с Пипом, и он охотно кивнул мне в ответ головой:

– Точно, Тупси! Я тоже слышал в детстве эту душераздирающую историю. Девчонка уколола палец заколдованным веретеном и крепко-крепко уснула на пару веков. А вместе с ней уснули и родственники, и слуги, и лошади, и собаки… Теперь, пока сюда не заявится какой-нибудь принц, им не очнуться… Что поделаешь, таково заклятье злой ведьмы!

Пип, конечно, был прав, но смириться с тем, что беднягам суждено простоять в нелепых позах возможно до светопреставления, я не мог. Ну, разве можно надеяться в наши времена на принцев?! Откуда они сейчас возьмутся? Их всего-то осталось, наверное, несколько штук на земном шаре…

Обведя еще раз печальным взглядом безрадостную картину, я побрел к замку. Пип поплелся за мной, боязливо обходя встречавшихся на пути истуканов. Желая его слегка подбодрить, я выхватил из рук одного из застывших пуппетроллей румяное яблоко и бросил приятелю.

– А оно не отравленное? – с испугом спросил Пип, ловя мой гостинчик.

– Попробуй – узнаешь!

Пип повертел яблоко в руках и спрятал его в карман.

– Пожалуй, я подожду его есть… Что-то мне пока не хочется…

К счастью, тяжелая парадная дверь дворца была открыта: услужливый лакей в нарядной ливрее успел распахнуть ее настежь перед каким-то важным вельможей за секунду до того, как случилось ужасное волшебство. Обойдя застывшего сановника, мы с Пипом пронырнули внутрь и, не обращая внимания на дворцовую челядь, превратившуюся в своеобразный «музей восковых фигур», принялись рыскать по комнатам в поисках спящей принцессы.

• Предыдущая
• 26/29
• Следующая