Одинокое сердце - Гейл Сьюзен - Страница 37

• Предыдущая
• 37/43
• Следующая

– Как ты догадалась, что я думаю о тебе? – крикнул он, когда Джесси приблизилась к нему.

– Я ни о чем не догадывалась, – без улыбки ответила она.

– Что случилось, Джесси?

После секундного колебания она протянула ему письмо. Майк сразу узнал почерк. Его словно окатили холодной водой. Хорошее настроение мгновенно испарилось, уступив место слепой ярости.

– Нет, – процедил он и повел мерина в конюшню.

– Он хочет только поговорить с тобой. – Джесси пошла следом.

– Мне нечего сказать ему.

– Тогда выслушай его. Пожалуйста, Майк. Ты должен сделать это. Это важно для твоего выздоровления.

– Благодарю за понимание, доктор Лейтон, но когда мне понадобится мнение опытного специалиста, я обращусь к психиатру.

Пройдя в конюшню, он привязал лошадь и принялся снимать седло. Джесси остановилась рядом.

– Ну хотя бы прочти письмо.

– Нет.

– Ему надо лишь убедиться, что он не разрушил тебе жизнь.

– И это все? – Майк поднял седло и понес его в кладовку, где хранилась упряжь.

«Держи себя в руках», – велел он себе. Он должен сохранять контроль над собой. Но ярость разгоралась в нем сильнее и сильнее. Она ведь лучше всех на свете знает, что требует от него невозможного.

Когда он вернулся, Джесси все еще стояла возле лошади. Он выхватил у нее письмо и разорвал на мелкие клочки.

– Джесси, он действительно разрушил мою жизнь. Разбил ее вдребезги. Ты, наверное, не слушала меня, когда я рассказывал, какие чувства испытываю к Тиму Эвансу. Я бы с радостью повернул время вспять и позволил мальчишке умереть, если бы это вернуло мне возможность летать.

Она не сводила с него своих карих глаз.

– Я не верю тебе.

Проклятие! Как же она убеждена в этом!

– Не пытайся спасти меня, малышка, меня поздно спасать.

– Я не спасаю тебя. Я говорю тебе правду. Он хрипло засмеялся:

– Что сделало тебя таким знатоком Майка Кобурна? Она с вызовом вскинула голову.

– Моя любовь к тебе.

Пока Джесси не произнесла эти слова, Майк и не подозревал, что мечтает услышать их. Но она произнесла их сейчас намеренно, чтобы подчинить его своей воле. Ярость Майка вспыхнула с новой силой.

– Проклятие! – взревел он. – Да как ты смеешь!

Если бы он плюнул в нее, она бы не была потрясена до такой степени, промелькнуло в разгоряченном мозгу Майка. Где-то в глубине его сознания еще сохранились остатки здравого смысла, однако не настолько, чтобы удержать его от слов, о которых он потом будет сожалеть. Джесси разбудила его, заставила поверить, а потом разрушила все только для того, чтобы подчинить своей воле.

– «Моя любовь к тебе», – насмешливо повторил он, сжав руки в кулаки. Правую кисть пронзила боль. Он нуждался в этой боли, поэтому стиснул руку сильнее. – Тебе не удается добиться своего, поэтому ты решила прибегнуть к этой уловке? К основному оружию, которое женщины используют, чтобы манипулировать мужчинами? Я был о тебе лучшего мнения.

Джесси резко повернулась, однако это только подстегнуло Майка. Он схватил ее за руку и развернул лицом к себе.

– Я еще не закончил, – процедил он.

– А я закончила. – Джесси подняла на него глаза и попыталась вырваться. – Ну что еще? Долго еще ты собираешься держать меня здесь? Хочешь наказать меня, Майк? Хочешь сделать мне еще больнее? Да, я люблю тебя, черт побери! Кажется, это самая большая глупость, случившаяся со мной за всю жизнь. Ты не желаешь верить мне? Прекрасно! Считай, что я манипулирую тобой, если это помогает тебе чувствовать себя мужчиной. А почему бы и нет? Значит, я помогла тебе почувствовать себя мужчиной.

Если бы она разозлилась, он бы не поверил ей. Но печаль, затаившаяся в ее глазах, убеждала его сильнее всяких слов. Он отпустил ее. Всхлипнув, Джесси выбежала из конюшни.

Оказывается, стыд имеет привкус металла, обнаружил Майк. Он прижался лбом к боку мерина и чертыхнулся. В своей жизни он совершил множество недостойных поступков. Но никогда намеренно не причинял боль тем, кого любил. До настоящего момента. До появления Джесси.

Она права, черт бы ее побрал. Он действительно использовал ее, чтобы почувствовать себя мужчиной. И что же будет с ним, когда она уедет? Вернется в свое прежнее состояние? Спрячется в раковину? И снова будет чувствовать себя неполноценным?

«Я люблю тебя». Эти слова продолжали звучать в его ушах. Господи, как же ему хочется, чтобы это было правдой! А что, если это и в самом деле правда? Что он может ей предложить? Она держатель основного пакета акций «Строительства и дизайна Росса». Он же имеет только это жалкое ранчо.

Майк взглянул на свою руку. Если бы он оставался летчиком-истребителем, это не имело бы значения. Тогда бы он по праву мог претендовать на нее. И ее деньги не имели бы значения. Сквозь открытую дверь конюшни он посмотрел на небо. Зачем мечтать о невозможном? Он больше никогда не будет летать и не признается Джесси в том, что она стала смыслом его жизни.

Джесси на ужин не пришла. Миссис Макгрегор приготовила еду и уехала домой, в маленький домик на окраине города. Расправляясь с жареной свининой, зеленым горошком и картошкой, Грейди то и дело поглядывал на пустующее место за столом. Он не произнес ни слова. Да в этом и не было надобности. Время от времени он поглядывал на Майка, а потом снова опускал глаза. Нетрудно было догадаться, кого он винит за отсутствие Джесси.

Через десять минут Майк отодвинул от себя нетронутый ужин и вышел в коридор. Он не видел Джесси с тех пор, как она убежала из конюшни. Воспоминания о ссоре отзывались мучительной болью в сердце. Он ненавидел себя за то, что сделал с ней. То, что он сотворил с собой, его вообще не волновало.

Джесси – это лучшее, что он имел в жизни. Ему представился шанс, а он его упустил. Ему стало страшно. Майк уставился на свою искалеченную руку. Если он действительно мужчина, то должен отпустить ее. Это было бы благородно. Однако ему было ясно, что без нее он никогда не почувствует себя мужчиной.

Майк замер на нижней ступеньке лестницы. Интересно, где она скрывается – в комнате, в которой они провели последние дни, или в своем трейлере? Он знал, что Джесси еще на ранчо. И трейлер, и «мерседес» стояли под навесом для машин. Если она в трейлере, значит, можно считать, что она бросила его. Если в спальне, у него еще есть шанс.

Опираясь о перила, Майк медленно двинулся вверх по лестнице. Ему не хотелось идти туда, но ноги сами привели его к закрытой двери в спальню. Он без стука распахнул ее.

Майк не смог бы описать охватившее его чувство облегчения. Джесси сидела в широком кресле в дальнем углу комнаты. Обстановка была скудной и старой: кровать, небольшой письменный стол, кресло. Все разностильное. У него никогда не возникало мысли купить новую мебель или покрасить стены. Для него эта комната была частью тюрьмы. И вот сейчас, увидев Джесси, одетую в просторный халат цвета бургундского, с поджатыми под себя ногами, он понял, что эта обшарпанная комната не для нее. Ему следовало бы прежде отделать ее – с помощью самой Джесси, конечно, – поменять мебель и ковер. Это должна была бы быть уютная спальня, куда приятно возвращаться по вечерам.

Комната была освещена торшером, стоявшим позади кресла, свет падал на него, а ее лицо оставалось в тени. Поэтому он не мог видеть выражения глаз Джесси.

Она не шевельнулась, не заговорила. Может, она спит? Нет, Майк чувствовал, что она всматривается в него, оценивает ситуацию, принимает решение. Он готов был умолять ее о прощении и в то же время не находил для себя оправданий. Раз за разом она отдавала ему свое сердце, и раз за разом он причинял ей боль. Наступит день, когда чаша ее терпения переполнится и для него все будет кончено. А не наступил ли этот день уже сегодня?

Майк посмотрел на вытертый ковер и понял: новой меблировкой он вряд ли сможет вернуть расположение Джесси. В отличие от других женщин, домогавшихся его, ее привязанность не купишь за несколько безделушек и возможность потрогать его медали. Он должен заслужить свое место в ее жизни. Майк не представлял, с чего начать, но понимал при этом, что главное заключается в том, что он вообще не имеет права претендовать на нее.

• Предыдущая
• 37/43
• Следующая