Одинокое сердце - Гейл Сьюзен - Страница 28

• Предыдущая
• 28/43
• Следующая

– Что тебе надо? – спросил он, когда их взгляды встретились.

Она выглядела испуганной и печальной одновременно.

– Хочу сказать, что прошу прощения. – Майк повернулся, чтобы уйти. – Нет, подожди, Майк. – Он замер. – Удели мне минутку, – взмолилась она. – Я должна сказать тебе кое-что.

Вместо ответа он прислонился к изгороди и сложил руки на груди.

– Я не была знакома с Брендоном, когда пришла работать к нему, – начала Джесси. – Я была всего лишь помощником дизайнера. Помнишь ту историю о богатой даме, которой понадобился ковер цвета собачьих испражнений? – Майк кивнул, недоумевая, зачем она ему это все рассказывает – Когда она прогнала меня, Брендон вызвал меня к себе в кабинет. Думаю, он собирался уволить меня. Я объяснила, что произошло, мы разговорились, и он попросил меня выполнить кое-какую работу для него. К тому моменту, когда я закончила эту работу, мы уже обручились.

Майку хотелось уйти. У него не было желания слушать ее историю, к тому же его не волновало, каким именно образом она оказалась при деньгах. Однако он боялся показать, что это его задевает, поэтому он с деланным безразличием наблюдал за бегавшим в загоне мерином, старался не вслушиваться в ее нежный голос и не вдыхать терпкий аромат ее духов.

– Он был намного старше меня. Привлекательность, могущество, богатство. Ничто из этого не имело для меня значения. До свадьбы он уделял мне много внимания. Мы часто бывали вместе. Он научил меня чувствовать себя особенной. – В голосе Джесси слышалась такая же тоска, как у ребенка, взирающего на очаровательного щенка в витрине зоомагазина.

Майк озадаченно посмотрел на Джесси. Она смотрела мимо него, на горы. Ее профиль отличался таким же совершенством, как и вся она. Тонкий прямой нос, полные губы, упрямо вздернутый подбородок.

– Его друзья утверждали, что я вышла за него ради денег. Мои друзья считали, что у меня появились снобистские замашки. Брендон вернулся к своей первой любви – к работе, и я потонула в его отговорках. Я пыталась наладить нашу семейную жизнь. Хотела быть необходимой ему. Но так и не стала. Ему не нравилось, как я одеваюсь. Он не хотел иметь детей в ближайшие годы. – Она несколько раз поморгала и взглянула на Майка. – После его смерти мне казалось, что возвращение к простой Джесси Лейтон облегчит мне жизнь. И дело не в том, что я пыталась скрыть, кто я такая. Просто семейная жизнь с Брендоном причинила мне сильнейшую боль.

Майк не хотел даже задумываться над ее словами, но ее молящий взор проникал ему в душу.

– Тебе следовало бы давно рассказать мне об этом, – проворчал он.

– Я полагала, что ты знаешь. Клянусь, Майк! Я бы ничего не скрыла от тебя. На это просто не было причин.

– Тогда почему ты рассказываешь об этом сейчас? Джесси сглотнула.

– Из-за прошлого вечера.

Майк молча пересек загон, вышел за ворота и направился к конюшне. У него не было желания вспоминать о том вечере и обо всем, что он наговорил ей. Он просто отказывался думать об этом.

В конюшне Майк бросил лассо в угол и пошел в дом. Джесси догнала его на узкой дорожке. Они были практически одни, так как строители работали либо в главном здании, либо в коттеджах. Тишину нарушали лишь отдаленный стук молотков да редкие возгласы.

– Майк, подожди. – Джесси тронула его за плечо. Поведя плечом, он сбросил ее руку и продолжил свой путь.

– Прости, – донесся сзади ее голос. – Я не хотела причинить тебе боль.

Майк резко остановился, будто натолкнулся на каменную стену. Причинить ему боль? Она не могла причинить ему боль, так как он не может что-либо чувствовать. Никому не под силу причинить ему боль.

Он повернулся.

– Леди, вы оскорбили меня. А это совсем другое дело.

– Я прошу прощения. За то, что сказала. За то, что дала тебе пощечину. – Джесси всплеснула руками. – За все.

Майк дотронулся до своей щеки. Он все еще чувствовал жжение от пощечины и слышал звонкий звук удара. Он сунул руки в карманы, потом вытащил их.

– Нет, Джесси. Не извиняйся. Я сам позволил себе выйти за рамки дозволенного.

Их разделяло десять футов. Джесси сделала шаг навстречу. Ее лицо было освещено солнцем, лучи которого пробивались сквозь густую листву.

– Если бы я знала, что сделала не так, – проговорила она, протягивая к нему руки. – У меня бывали неприятности с клиентами, но не такого характера.

Майк позволил себе слабо улыбнуться.

– Кажется, мы способствуем тому, чтобы у каждого из нас вылезали наружу самые плохие качества. – «И лучшие», – мысленно добавил он, вспомнив, с какой отвагой она обнажилась перед ним в конюшне.

Она была не из тех женщин, кто с легкостью отдает себя мужчине. И история ее семейной жизни только подтверждает это. Она не испугалась того, что он может оттолкнуть ее или высмеять. Он же вчера вечером обвинил ее в доступности.

Боль скрутила желудок в тугой узел. Майк никогда не думал, что способен вести себя как последний подонок. Он никогда не хотел, чтобы его горечь изливалась на окружающих, круша все вокруг. Достаточно того, что разрушен он сам.

– Я тоже прошу прощения, – сказал Майк, когда Джесси остановилась перед ним, и коснулся ее нежной щеки. – В глубине души я знаю, что ты не лгала. Просто то, что я обнаружил, неприятно удивило меня, и я сорвался.

– Я понимаю.

Джесси улыбнулась. Он чувствовал, как под его пальцами собралась ее кожа. У него возникло желание прижать ее к себе и целовать до тех пор, пока она не забудет о прошлом вечере и своих словах, пока их сердца не наполнит радость. Но он не мог сделать это. Не сейчас.

– Значит ли это, что ты не собираешься отказываться от моих услуг? – спросила Джесси.

Майк опустил руку.

– А ты все еще хочешь работать здесь?

– Да. До тех пор, пока мы будем оставаться друзьями. Друзьями. Это что-то новое. Прежде он никогда не дружил с женщинами.

– Не уверен, что сумею быть тебе другом.

– А ты попробуй, – предложила Джесси. – Вдруг ты удивишь сам себя.

– Ладно. Будем друзьями.

– Отлично. – Улыбка Джесси стала шире. – Давай пожмем друг другу руки.

Майку опять захотелось убежать, но он удержался. Не сейчас. Улыбка Джесси стала угасать, но не исчезла совсем. На сей раз она не ляпнула никакой глупости. Все ее слова были обдуманы.

Майк смотрел на протянутую руку Джесси. Она коротко стрижет ногти. Ни колец, ни маникюра. Обычная женская рука. Чего тут бояться? Все, что от него требуется, это коснуться ее руки. Прижать ладонь к ладони, сжать пальцы.

Но он боялся сделать ей больно. Или, что еще хуже, оказаться в дурацком положении. Что, если она...

«Если она – что? « – спросил он себя. Как Джесси сказала вчера вечером, ей известно о его увечье.

Майк стиснул зубы и посмотрел в ее глаза. Она терпеливо ждала с протянутой рукой. На ее лице отражалась мольба. И внезапно Майк понял, что не может отказать ей.

Он поднес свою руку к руке Джесси. Сосредоточившись, он напряг непослушные мышцы. Пальцы слегка шевельнулись. Кожей он чувствовал тепло ее ладони. Резко тряхнув ее руку, он тут же выпустил ее. По своей ослепительности улыбка Джесси могла соперничать с солнцем.

Майк улыбнулся в ответ.

Неожиданно Джесси отвела глаза, смутившись. Она наклонила голову, пробормотала что-то невразумительное насчет работы и пошла по дорожке. Майк смотрел ей вслед, пока она не скрылась за деревьями, затем повернулся и направился к дому.

Поднявшись на террасу, он оглядел ранчо. В дальних загонах играли несколько лошадей. Над головой громко щебетали птицы, в новом доме стучали молотки. В воздухе витали запахи краски и свежей древесины. Майк вдохнул полной грудью. Постепенно все вставало на свои места. Конечно, это не палуба авианосца, но уже и не тюрьма.

Вдали он увидел Джесси, идущую к новому дому. Под мышкой она держала этюдник. Через ее плечо была перекинута сумка. Двигалась она с потрясающей грацией и легкостью.

Отныне они друзья. Своим рукопожатием они скрепили соглашение. Майк медленно сжал изувеченную руку в кулак. Не очень больно. Он снова посмотрел туда, где только что была Джесси, но та уже исчезла из поля его зрения. Майк понимал: если бы он все еще оставался пилотом истребителя, у него бы никогда не нашлось времени, чтобы получше узнать ее. Он бы ограничился кратковременным знакомством и вскоре бросил бы ее ради какой-нибудь длинноногой блондинки. Он бы так никогда и не понял, что значит заботиться о ком-то.

• Предыдущая
• 28/43
• Следующая