Кремлевское дело - Иванов Николай Владимирович - Страница 36

• Предыдущая
• 36/85
• Следующая

Сохранилась проблема потому, что не произошло изменений в позиции руководства страны, правоохранительных ведомств, в том числе – Прокуратуры СССР. Какой шум был поднят по поводу ареста сыновей Гаипова! Но после проверки материалов дела Сорока не решился освободить их из-под стражи, поскольку собранные доказательства сомнений не вызывали. Тем не менее профилактические меры против повторения подобных прецедентов наше начальство приняло: прокурору Узбекистана было запрещено санкционировать любые наши акции без согласования с Москвой. Оперативным службам предписывалось не оказывать никакого содействия по розыску капиталов самоубийц. Надзирающим прокурорам вменялось в обязанность прекращать уголовные дела в отношении покойных миллионеров.

В закрепление порочной практики внёс свою лепту и Верховный суд СССР. На чурбановском процессе, как в фокусе отразившем все пороки государственной правовой политики, из обвинения подсудимых были исключены все эпизоды получения и дачи взяток, связанных со Щёлоковым, Эргашевым, Давыдовым и другими самоубийцами.

Когда в 1989 г. начался разгром дела, то в числе первых были реабилитированы сыновья Гаипова. Им простили все доказанные факты взяток и хищений ради восстановления сомнительных принципов «социалистической законности», на которые осмелилась посягнуть наша следственная группа.

Итак, в конце 1985 г. нам удалось освободиться от назойливой опеки мафиозного ЦК КП Узбекистана и приостановить эпидемию самоубийств. Но от этого легче не стало. Опекать взяточников теперь взялись стратеги со Старой площади, с которыми надлежало согласовывать все вопросы по расследуемому делу. Действовали же они так же, как и ташкентские функционеры. С одной стороны всячески препятствовали проведению расследования, в результате чего вопрос об аресте Чурбанова затянулся на 1,5 года, Осетрова – на 2, Усманходжаева и Салимова – на 3, Смирнова – на 4 года. С другой стороны, даже давая согласие на привлечение к уголовной ответственности, цековские «прокуроры» оговаривали его массой условий, всячески затягивающих проведения расследования, тем самым подталкивая подследственных к принятию уже знакомого «мужественного решения».

Мы вынуждены были неоднократно информировать о таких ситуациях Генерального прокурора СССР. Вот выдержки из рапорта, поданного 13 мая 1988 г .:

«По расследуемому нами уголовному делу № 18/58115-83 было получено следующее указание заместителя Генерального прокурора СССР тов. Катусева А. Ф.:

1. Осуществлять вызовы и допросы бывшего секретаря ЦК КП Узбекистана И. Усманходжаева и бывшего Председателя Президиума Верховного Совета УзССР А.Салимова без избрания в отношении них мер пресечения в виде содержания под стражей. Кроме того, производить им очные ставки с изобличающими их лицами, содержащимися под стражей.

2. Не привлекать к уголовной ответственности по данному делу второго секретаря ЦК КП Молдавии В.Смирнова, заведующего сектором отдела сельского хозяйства ЦК КПСС Б. Истомина, бывшего инструктора отдела организационно-партийной работы ЦК КПСС М. Ишкова, бывшего инструктора ЦК КПСС, ныне первого секретаря Бухарского обкома КП Узбекистана И. Джаббарова. Выделить материалы в отношении них в отдельное производство.

Это указание не может быть исполнено по следующим основаниям.

Вызовы и допросы Усманходжаева и Салимова без решения вопроса о привлечении их к уголовной ответственности и аресте не будут способствовать установлению объективной истины, не прибавят новых доказательств по делу. В то же время это даёт им возможность принять меры к надёжному укрытию нажитых преступным путём ценностей. Кроме того, появится реальная опасность, что Усманходжаев и Салимов могут покончить жизнь самоубийством, организовать провокации или акты насилия против следствия, либо совершить иные непредсказуемые действия, зная степень своей вины.

Подобные случаи уже имели место в прошлом. Последовательное доведение до самоубийства Н. Щёлокова, Ю. Чурбанова, К. Эргашева, Г. Давыдова, Р. Гаипова уже заканчивались необратимыми последствиями для правосудия.

Лишь Чурбанов не решился покончить с собой, однако бессмысленные вызовы его на допросы до ареста позволили ему принять меры к надёжному сокрытию ценностей, которые не изъяты и поныне. Однако и он заявил в беседе, что не ожидал ареста, в противном случае «мог бы сутки отстреливаться».

Поэтому мы не пойдём на этот шаг и не допустим, чтобы «тихое убийство» организаторов преступлений в Узбекистане, каковыми являются Усманходжаев и Салимов, было бы совершено иными должностными лицами прокуратуры.

Их вызовы, допросы и проведение очных ставок возможны лишь в том случае, если в тот же день после проведения этих следственных действий они будут взяты под стражу…

Мы также не можем согласиться с указанием тов. Катусева не привлекать к уголовной ответственности Смирнова, Истомина, Ишкова, Джаббарова, изобличённых во взяточничестве! Попытки представить расследуемое дело в качестве «узбекского феномена», искусственное его расчленение в интересах коррумпированных должностных лиц в Москве, освобождение покровителей от ответственности не согласуются с требованиями закона…

В связи с этим просим Вас отменить указание тов. Катусева по дальнейшей судьбе дела».

Сменивший в 1987 г. Сороку на посту заместителя Генерального прокурора Катусев, указания которого мы обжаловали, сам признавал их незаконный характер. Не скрывал он и того, что лишь выполнил требования секретаря ЦК КПСС Лукьянова. Последовавшая 30 мая 1988 г. отставка Рекункова, приход Сухарева и другие события позволили нам проигнорировать незаконные требования партийного куратора, а позднее и арестовать многих из поименованных в рапорте подозреваемых. И просто чудом взять их живыми! Не каждый ведь выдержит долго в страхе ожидания тюрьмы, когда опекуны постоянно дружески информируют о выявлении всё новых криминальных фактов и дают ознакомиться с изобличающими документами, когда одного за другим арестовывают соучастников, когда лишают депутатского мандата, не приглашают на пленумы и совещания, захлопывают перед носом двери гостеприимных прежде кабинетов.

С борьбой за жизнь отдельных представителей коррумпированной знати тесно связана проблема изъятия капиталов покойных мздоимцев. Ключ к её решению уже был найден. Любимые родственники наших высоких руководителей оказывают порой весьма существенное влияние на принятие решений государственной важности, кадровые перестановки, сами становясь объектом пристального внимания мафиози. Вовсе не за красивые глаза родственники вождей получают в «подарки» мебель и видеоаппаратуру, шубы и деликатесные продукты, антиквариат и картины, деньги и ювелирные изделия. Они активно участвуют в приобретении дач и автомашин, в распределении добычи и надёжном сокрытии ценностей. Об этом бесстрастно свидетельствуют материалы тысяч уголовных дел, в том числе и проводимого нами расследования. И если все эти криминальные факты в отношении семейных соучастников доказательственно закреплены, то путь к преступно нажитым миллионам открыт.

Предметом нашего пристального внимания была семья покойного Рашидова. О вручении ему крупных взяток дали показания все арестованные секретари обкомов, секретари ЦК Компартии Узбекистана, Председатели Совета Министров и Президиума Верховного Совета республики, другие должностные лица. Деньги передавались не в конвертах – в чемоданах. Суммы были астрономические. Один вручил 1,5 миллиона, другой – около миллиона, третий – 800 тысяч. По нашим оценкам и анализу оперативной информации получалось, что по самым минимальным подсчётам у Рашидова было ценностей на сумму не менее 100 миллионов рублей. Основным соучастником и распорядителем этих богатств была жена Рашидова – Хурсанд Гафуровна. В поездках по республике она всегда сопровождала мужа. Ездили они в специальном поезде, для которого в каждом областном центре были сооружены специальные подъездные пути. Хурсанд Гафуровна собирала дань с местных руководителей прямо в вагоне. Деньги и золотые изделия часто передавались ей жёнами областных боссов, которые также поведали об этом следствию.

• Предыдущая
• 36/85
• Следующая