Еремей Парнов. Третий глаз Шивы - Парнов Еремей Иудович - Страница 58

– Еще какой молодец! – Крелин торжествующе помахал записной книжкой. – Слушай дальше… «След был неровный, петляющий (ясно дело – темень), но не такой, чтобы вовсе вслепую. Знали, куда ехали: прямиком к мосткам через магистраль. А ведь мостик не то что ночью да в тумане не разглядишь, а и днем-то не увидишь – сплошняком крошкой засыпан. Выходит, что ведали, куда ехали, по знакомой дорожке». Вот что показал начальник участка Новоозерное.

– Ценные показания!

– Еще одна деталь! – Крелин торопливо перелистнул несколько страничек и нашел нужное место. – «Сдается мне, что таились они от людей. Ехали ведь прямиком, как ближе, но там, где уборочный цикл шел, вдруг крюка дали, сзади трактор обошли, чтоб пути ему, значит, не пересечь. От чего бы такое?»

– Почему он не поделился своими сомнениями с кем следует?

– Я спрашивал. Он только руками разводит: «Не думал, что это так важно. Не граница же тут у нас, не следовая полоса. Да и умаялся сильно, разморило, а как ото сна встал, так все из головы вон. Своих забот хватает. Потом же и вообще не до того стало».

– Верно, не до того… Однако ты его подробно застенографировал.

– Так ведь какие слова! Точные, толковые… В корень глядит человек. Такому можно верить с закрытыми глазами.

– Можно, – согласился Люсин. – Если бы он еще протекторные следы пластиком залить догадался, ему бы вообще цены не было.

– У него, конечно, в доме полные бидоны с пластиком стоят. Заместо молока. Поражаюсь прямо, все-то тебе мало, Люсин!

– С тобой сегодня и пошутить нельзя.

– Видел бы ты, Володя, этого Мерзликина на пожаре! Се человек – единственное, что могу сказать. Все остальное будет ложью. Се человек!

– Кто еще видел?

– Девушка-техник со второго поля. Она сейчас здесь, в больнице.

– Был у нее?

– Нет. Состояние очень серьезное. Ожог третьей степени. У нее поражено около тридцати процентов поверхности.

– Тяжелое дело, – покачал головой Люсин. – Понадобится пересадка кожи.

– В добровольцах недостатка нет. Я встретил их около больницы. Чуть ли не весь поселок пришел.

– Хорошие люди, Яша.

– Очень хорошие. Пляшут, частушки поют, словно ничего и не случилось, словно их жизнь еще совсем недавно не висела на волоске. Вот она, неистребимая сила жизни. Поразительно!

– И поучительно. Мне это очень близко, Яша. Я на «БМРТ» плавал в высоких широтах и знаю, как ведут себя рыбаки после трудной ледовой вахты. Что рассказала эта девочка пожарникам?

– Она заметила мотоциклет с коляской, когда тот объезжал здание тракторной станции. Увидела его из окна. Ни людей, ни номера, конечно, не разглядела – далеко.

– Когда это было?

– В то самое утро, но уже на рассвете, когда посерело и туман потянулся к озеру. Это все.

– Не так мало. Можно даже маршрут наметить.

– Я это сделал. Жду только Глеба, чтобы уточнить.

– Хорошо. План торфопредприятия есть?

– Сняли на кальку.

– Ладно, шарман, дождемся Глеба. Давай дальше.

– Остальные свидетели – два парашютиста-пожарника и путевой обходчик – видели мотоцикл в понедельник, то есть вчера. Из-за дальности расстояния никаких подробностей разглядеть не сумели. Все трое утверждают, что машина шла от Светлого озера к островному лесу. Пожарный инспектор показал мне на плане, что в этом направлении им не проехать – торфяник горит изнутри – и они, скорее всего, укрылись в лесу.

– А за лесом что?

– Там тоже огонь.

– Но пожар потушен?

– Под землей тлеет, Володя, под тонкой спекшейся коркой. Там не пройти. Поверь знающим людям.

– А лес не горел?

– Тот? Островной? Нет, каким-то чудом уцелел. Видимо, направление ветра…

– Получается, что они и сейчас в лесу? – Люсин немного разобрался в ситуации и почувствовал себя более уверенно. – Больше никто их не видел?

– Никто. У них только два пути отхода: вдоль насыпи или вплавь через озеро, на другой берег, откуда недалеко до бетонки на Горький. Насыпь, как только начался пожар, все время под контролем.

– Понятное дело. – Люсин увидел, что у него развязался шнурок, и поставил ногу на бампер. – Они, конечно, могли уйти вплавь, но мотоцикл в этом случае должен остаться.

– Если только не затопили в озере.

– Не страшно. Найдем с металлоискателем.

– Как пить дать… Мне другое непонятно: какого дьявола они торчали тут столько дней? Затопили тело, и, как говорится, концы в воду, можно ехать обратно, а они вместо этого залезли в самые дебри. Зачем? Почему? Совершенно непостижимая логика. Мы с Глебом прямо головы себе скрутили, но так ничего и не придумали.

– М-да, странненько, – протянул Люсин. – Хотя ответ, видимо, прост, как гвоздь. Ребята, судя по всему, нам попались не сверхгениальные, не супермены. Уж это точно… Когда можно ждать экспертизу?

– Если сегодня успеют перевезти тело, – Крелин покосился на дом во дворе, – то завтра к вечеру… Меня это волнует чрезвычайно. Ведь никаких внешних следов насильственной смерти.

– А ты их ожидал? – удивился Люсин. – Как только стало известно про меркамин, я тут же настроил себя на всякие химические штучки. Приготовься к ядам, если не веришь в чудеса.

– Синьора Тофана, Локуста? – Крелин склонил голову набок. – Сомнительно. Не тот почерк.

– Возможно, что стеклышко и прочие идиотические штучки не более чем инсценировка. Специально, чтобы направить мысль в другое русло, привнести элемент анархии, эдакий шизофренический оттенок. Люди достаточно умные и рассудочные порой идут на такое. Ковер, как видишь, обыгрывается очень четко. Голый, можно сказать, функционализм. Как предполагали, так и вышло.

– Здесь мне тоже не все ясно, Володя, Следов-то крови на ковре нет! Что же получается? Чистейший импровиз? Схватили, что под руку подвернулось? Когда обдуманно идут на убийство, такое редко встречается.

– Или на похищение.

– Тем более на похищение. Но вообще-то похищение – вздор.

– В данном случае, по всей вероятности, так.

– Опять зуб начинает!.. – Крелин все трогал болезненно пульсирующее место языком. – Ковер – это хорошо. С этим я согласен. Но то, что на нем не оказалось совершенно никаких следов, меня, сознаюсь, удивило. Я ожидал другого.

– Я тоже. – Люсин отнял у него спички. – Да не ковыряй ты без конца! Только хуже себе наделаешь. Потерпи немного.

– Легко сказать! – Крелин сплюнул. – Видимо, ты прав, ребята не сверхгениальны, хоть и никаких следов.

– Волос! – напомнил Люсин.

– Да, волос. – Крелин хлопнул себя по карману, где лежала пробирка с волоском, который был найден на теле Аркадия Викторовича. Темный и жесткий, как проволока, он совершенно очевидно принадлежать покойному не мог.

– Что из него можно вытащить, Яша?

– Очень многое или почти ничего, в зависимости от обстоятельств.

– А если мы поймаем убийцу?

– С такими же волосами?

– Разумеется, – зевнул Люсин и с нарочитой скукой посмотрел на часы. – Восьмой час, однако.

– Да, задерживается мой Логинов, но ничего не поделаешь, надо ждать. – Крелин вновь похлопал себя по нагрудному карману. – Если мы найдем такого, ему трудно будет объяснить, каким образом его волосок мог прилипнуть к горлу убитого.

– Именно это меня больше всего и поразило, когда ты рассказывал там. – Люсин мотнул головой в сторону желтого дома под оцинкованной крышей, на которую уже падал сухой березовый лист. – Когда показал нам, где нашел волос. Ведь такое место защищено подбородком. – Он резко нагнул голову. – Видишь? Как мог попасть туда волос, когда Ковский уже лежал на ковре и его голова была запрокинута? То есть когда он был уже мертв, а убийца зачем-то наклонился над ним?

– А может, когда поднимал с пола мертвое тело? – предложил свой вариант Крелин. – Он выпрямился, прижимая к себе труп, и голова его оказалась на уровне выреза?

– Возможно и такое, хотя даже хладнокровные убийцы стараются по возможности избегать подобных объятий. С одной стороны, не слишком приятно, с другой – можно оставить следы… Этот волос уже поведал о многом. Даже если аналитики ничего больше не скажут, свою роль он сыграл.