Улица Арлекина - Кристи Агата - Страница 5

• Предыдущая
• 5/6
• Следующая

Мистер Саттертуэйт отбросил все посторонние мысли и был теперь только настороженным критиком. Уикем, конечно, невыносимый дурак, но он умеет писать музыку легкую, нежную, таинственную, как сказочная паутина, и при этом без тени слащавости.

Декорации были прелестные: леди Рошеймер никогда не скупилась для своих протеже. Сцена выглядела как настоящий кусочек Аркадии, световые эффекты придавали действу требуемый оттенок нереальности.

На сцене, как в незапамятные времена, танцевали два персонажа. — Изящный Арлекин в маске взмахивал волшебной палочкой, блестки на его костюме переливались в лунном свете… Белая Коломбина кружилась, как бессмертная, неувядаемая мечта…

Мистер Саттертуэйт выпрямился в кресле. Однажды он все это уже видел. Да, несомненно…

И вот он уже далеко от гостиной леди Рошеймер — в берлинском музее, возле статуэтки бессмертной Коломбины…

Арлекин с Коломбиной продолжали свой танец. Им принадлежал весь мир, и они танцевали в нем.

Лунный свет. Появляется еще одна фигура. Это Пьеро бредет по лесу и поет, обращаясь к луне. Он видел Коломбину и потерял покой. Двое танцующих исчезают, но Коломбина успевает оглянуться. Она услышала живой голос человеческого сердца.

Пьеро бредет прочь, его песня стихает вдали.

Следующую сцену танцуют деревенские девочки: это пьеро и пьеретты. Появляется Молли в роли Пьеретты. Танцевать она не умеет, тут Анна Денмен права, зато голосок ее свеж и звонок. Она поет «Танцуй, Пьеретта, на лугу».

Хорошая мелодия, одобрительно кивнул мистер Саттертуэйт. Уикем не считал для себя зазорным сочинять время от времени и песенки, коль в них бывала нужда. Искусство деревенских девочек по большей части вызывало у почтенного критика лишь содрогание, однако он по достоинству оценил самоотверженные труды леди Рошеймер.

…Они пытаются втянуть Пьеро в свой танец. Он отказывается и бредет дальше — влюбленный, вечно жаждущий соединиться с предметом своей любви. Вечереет. Танцующие Арлекин с Коломбиной то появляются, то снова исчезают, но пьеро и пьеретты не замечают их: эти двое невидимы для толпы. Наконец все расходятся, утомленный Пьеро засыпает на зеленом берегу. Арлекин и Коломбина танцуют над Ним. Внезапно он просыпается и видит Коломбину. Он упрашивает, уговаривает, умоляет ее…

Она замирает в растерянности. Арлекин манит ее за собой — но она его уже не видит. Она слушает Пьеро, его зазвучавшую с новой силой любовную песню… Она падает в его объятья, занавес опускается.

Второй акт, домик Пьеро. Коломбина сидит у очага. Она кажется бледной и усталой. Она прислушивается — к чему? Пьеро поет ей, он пытается вновь обратить к себе ее сердце и мысли. Сумерки сгущаются. Слышен гром… Коломбина оставляет свою прялку. Она в смятении, она уже не слушает Пьеро. В ней звучит ее собственная музыка — музыка Арлекина и Коломбины… Она очнулась!.. Она все вспомнила.

Раскат грома. В двери стоит Арлекин. Пьеро не видит его, но Коломбина с радостным смехом вскакивает со своего места. К ней подбегают дети, но она отталкивает их. С новым раскатом грома стены рушатся и Коломбина, кружась, уносится в ночь вместе с Арлекином…

…Темнота, и в этой темноте слышна мелодия песенки, которую пела когда-то Пьеретта. Медленно светлеет. Снова домик Пьеро. Пьеро и Пьеретта, седые и состарившиеся, сидят в креслах перед очагом. Звучит счастливая, но приглушенная музыка. Пьеретта кивает в такт. Через окно падает сноп лунного света, и вместе с ним появляется мотив давно забытой песенки Пьеро. Пьеро тревожно вздрагивает во сне.

…Волшебная тихая музыка. Возле домика появляются Арлекин и Коломбина. Дверь распахивается, и Коломбина, танцуя, попадает в дом. Наклонясь над спящим Пьеро, она целует его в губы.

Снова удар грома… Коломбина уже кружится снаружи. В центре сцены освещенное окно, через которое видно, как танцующие фигуры Арлекина и Коломбины медленно растворяются во тьме. Они все дальше, дальше…

Падает бревно. Пьеретта в гневе вскакивает со своего места, бросается к окну и задергивает занавеску. Этим неожиданным диссонансом все заканчивается.

Мистер Саттертуэйт неподвижно сидел среди выкриков и аплодисментов. Наконец он встал и вышел из зала. На пути ему встретилась взволнованная, разгоряченная Молли Стэмуэлл — она принимала комплименты, — потом Джон Денмен, который пробирался сквозь толпу с по-новому горящими глазами. Молли подошла к Джону, но он, едва ли сознавая, что делает, отстранил ее: он искал другую.

— Моя жена… Где моя жена?

— Кажется, она вышла в сад.

Однако отыскал ее в конце концов не он, а мистер Саттертуэйт. Она сидела на каменной скамье под кипарисом. Приблизившись к ней, престарелый джентльмен повел себя по меньшей мере странно. Он встал перед нею на колени и поднес ее руку к губам.

— Ах, — сказала она. — Вам понравилась, как я танцевала?

— Вы танцевали… так, как вы танцевали всегда, мадам Карсавина.

Она затаила дыхание.

— Значит, вы… догадались?

— На свете есть лишь одна Карсавина — и, однажды увидев, ее уже невозможно забыть… Но почему? Скажите, почему?..

— А что еще я могла сделать?

— То есть?.. Объясните!

— Мне кажется, вы должны понять — вы ведь знаете жизнь. — Она говорила очень просто. Теперь все для нее было просто. — Видите ли, великая балерина может, конечно, иметь друзей, возлюбленных — только не мужа. А Джон… Он ни о чем таком даже слышать не хотел. Он хотел, чтобы я принадлежала ему вся целиком, как никогда не могла бы принадлежать Карсавина.

— Я понимаю вас, — сказал мистер Саттертуэйт. — Я вас понимаю. И вы подчинились? Она кивнула.

— Вы, должно быть, очень сильно любили, — тихо сказал он.

— Вы так решили, потому что я пошла ради него на такую жертву? рассмеялась она.

— Не только поэтому. Еще потому, что вы пошли на нее с таким легким сердцем.

— Да… Возможно, вы правы.

— И что же теперь? — спросил мистер Саттертуэйт. Улыбка сошла с ее лица.

— Теперь? — Она немного помолчала, потом, повысив голос, сказала куда-то в темноту:

— Это вы, Сергей?

Князь Оранов вышел из-под деревьев на освещенную луной лужайку. Он взял ее за руку и без смущения улыбнулся мистеру Саттертуэйту.

— Десять лет назад я скорбел по Анне Карсавиной, — просто сказал он. — Для меня она была как… мое второе «я». Сегодня я снова ее нашел — и больше уже с ней не расстанусь.

— Ждите меня через десять минут в конце улицы, — сказала Анна. — Я приду.

Оранов кивнул и снова отступил в темноту. Балерина обернулась к мистеру Саттертуэйту. На губах ее трепетала улыбка.

— Друг мой, вы как будто чем-то недовольны?

— Кстати, — не отвечая на вопрос, сказал он, — вы не видели своего мужа? Он искал вас.

Легкая тень пробежала по ее челу, однако голос звучал твердо:

— Что ж… Очень возможно.

— Я видел его глаза. В них… — Он осекся.

Но Анна не дрогнула.

— Ничего удивительного. Волшебная музыка и лунный свет пробудили ушедшие воспоминания… Но это лишь минутная слабость — не более. Скоро пройдет.

— Стало быть, мне не нужно ничего говорить? — Он почувствовал себя старым и утомленным.

— Десять лет я жила с тем, кого любила, — сказала Анна Карсавина. — Теперь я ухожу с тем, кто все эти десять лет любил меня.

Мистер Саттертуэйт ничего не сказал. Ему действительно больше нечего было сказать. К тому же такое решение представлялось ему самым простым… Вот только оно ему почему-то совсем не нравилось… На плечо ему снова легла ее рука.

— Вы правы, друг мой… Но третьего не дано. Каждый хочет повстречать идеальную, вечную любовь. Но звучит музыка Арлекина… Ни один возлюбленный не идеален, потому что все смертны. А Арлекин — он невидим, он всего лишь миф, фантазия, разве только…

— Что? — спросил мистер Саттертуэйт. — Разве только что?

— Разве только имя его — Смерть.

Мистер Саттертуэйт вздрогнул. Она отступила в сторону и растворилась в темноте.

Неизвестно, сколько он так просидел, но внезапно до него дошло, что он теряет драгоценные минуты. Он вскочил и засеменил по дорожке. Он не задумывался, куда направиться: его влекло туда помимо воли.

• Предыдущая
• 5/6
• Следующая