Список жертв - Гарвуд Джулия - Страница 1

• 1/86
• Следующая

Первый учебный день в начальной школе — элитной и дорогой школе Брайарвуд — стал для Риган Гамильтон Мэдисон настоящей катастрофой. Все было так ужасно, что девочка твердо решила никогда больше не возвращаться в это кошмарное место.

А ведь утро началось просто чудесно. Мама и братья столько раз повторяли, что Риган идет в самую замечательную и престижную школу, что девочке и в голову не пришло усомниться в этом. Она с готовностью села в лимузин и всю дорогу, пока шофер вез драгоценный груз в Брайарвуд, чрезвычайно гордилась собой и своей новой школьной формой. Форма действительно была хороша: синяя, с серым, клетчатая юбка в складку, белая блузка со строгим — взрослым — воротничком, темно-синий галстук, завязанный мужским узлом, и серый блейзер с золотой эмблемой школы, вышитой на нагрудном кармане.

Костюм дополняли безупречно белые гольфы и синие туфельки. Волнистые волосы девочки тщательно причесали и закрепили темно-синими заколками — только такие разрешалось носить в школе. Все вещи были новенькими и вызывали у Риган ощущение собственной взрослости, что весьма приятно в пять с небольшим лет.

Нельзя сказать, что сегодняшний день стал первым столкновением с миром просвещения. Да ничего подобного! Риган два года ходила в подготовительную школу. Само собой это было весьма престижное место, и учителя, на чьих лицах всегда цвели улыбки, не уставали повторять Риган и ее девяти одноклассникам, какие они замечательные и исключительные дети. Девочке очень нравилась ее подготовительная школа, и она искренне полагала, что Брайарвуд окажется просто продолжением нынешнего праздника.

Вообще-то ребенок рассчитывал, что в школу ее отведет мама. В первый день так вроде бы полагалось. Иногда даже отцы принимали участие в проводах своих отпрысков, что уж говорить о матерях. Но мама Риган позвонила из Лондона, где весело проводила время со своим бойфрендом, и сказала, что, как ни жаль, она не сможет приехать. Потом позвонила бабушка Гамильтон, которая тоже была бы счастлива проводить внучку в школу — но, к сожалению, она как раз гостит у друзей за границей и планирует остаться еще недельки на две, так что, как ни жаль…

Разговаривая с дочерью накануне первого учебного дня, миссис Гамильтон спросила, не хочет ли Риган, чтобы миссис Тайлер, экономка, сопровождала ее. Но девочка решительно отвергла это предложение. Тогда мать выдвинула кандидатуру Эйдена. Риган вздохнула. Если она попросит, то старший брат не откажет. Ему семнадцать лет, и он не придет в восторг от перспективы вести малявку первый раз в первый класс, но он старший из всех братьев, а потому не откажет… если она попросит.

Некоторое время Риган раздумывала о братьях. Ведь есть еще Спенсер и Уокер. Но потом решила, что справится сама. Действительно, она уже большая — и разве новенькая школьная форма не есть лучшее тому доказательство? Так что не нужен ей никакой провожатый. «А уж если я все же потеряюсь или растеряюсь, так там наверняка полно милых и приветливых учителей, и все они будут счастливы мне помочь», — решила девочка.

Но действительность оказалась весьма суровой. Впрочем, если бы кто-нибудь предупредил Риган, что ее ждет, все было бы не так страшно. Но никому не пришло в голову рассказать девочке, что в этой настоящей школе ей придется проводить гораздо больше времени, чем в подготовительной. Что кругом будет так много детей, которые производят совершенно немыслимый шум. А еще она и представить не могла, что среди этих детей окажется так много злых и драчливых экземпляров. Особенно Риган напугала одна из старших девочек — стоило учительнице отвернуться, как она оказывалась тут как тут и принималась третировать первоклашек.

К тому моменту как прозвенел звонок и первый школьный день кончился, Риган была еле жива от усталости и разочарования. Ей пришлось кусать губы, чтобы не разреветься прямо там, на школьном дворе, на глазах у всех. Но она все же сдержалась и теперь шла вдоль длинного ряда дорогих машин и шикарных лимузинов, поджидавших учеников. Вот и Эван, ее шофер. Он стоит подле лимузина, открыв дверь, и ждет ее, чтобы отвезти наконец домой. Девочка всхлипнула, но она слишком устала, чтобы бежать ему навстречу, а потому продолжала двигаться с той же скоростью. Шофер с тревогой смотрел на маленькую хозяйку: волосы девочки растрепались, и синие заколочки висели на спутанных прядках под самыми немыслимыми углами. Развязанный галстук, выбившаяся из-за пояса блузка, спущенный гольф — Риган выглядела так, словно ее пропустили через стиральную машину в режиме отжима. Шофер забрал у нее портфель и с тревогой спросил:

— Все в порядке, Риган?

— Да. — Девочка смотрела в землю.

— Как прошел первый день?

Она юркнула в машину и пробормотала:

— Я не хочу говорить о школе.

Но от этой актуальной темы было не так-то легко избавиться. Экономка открыла дверь и тут же спросила:

— Как прошел первый школьный день?

— Я не хочу об этом говорить, — упрямо повторила девочка.

Экономка, качая головой, забрала у нее портфель, и, прошептав «спасибо», Риган побежала вверх по лестнице в свою спальню. И только когда дверь за ней захлопнулась, девочка дала волю слезам.

Теперь ко всем прочим несчастьям добавились муки совести, потому что мамочка была бы ужасно разочарована таким поведением. Но тут уж девочка ничего не могла с собой поделать. Ее эмоции никак не желали поддаваться контролю, и если случалось что-то неприятное — расцарапанная в кровь коленка или сегодняшнее посещение школы, — она просто разражалась слезами, совершенно не принимая в расчет, где именно находится и кто ее окружает.

Мать сто раз повторяла ей, что девочка должна вести себя, как подобает леди. Но единственное, что удавалось Риган без труда, — это держать колени вместе, когда садишься. Все остальные правила кодекса юных леди она с легкостью забывала, стоило ей ощутить себя несчастной. И все попытки внушить ей золотое правило семьи Мэдисон — страдай молча — разбивались о желание ребенка выплакаться и быть услышанным.

К сожалению, на данный момент из всех родственников в пределах досягаемости — то есть в своей комнате — находился только Эйден. Как старший брат, он не считал проблемы маленьких девочек важными, а потому не желал, чтобы его беспокоили по пустякам. И еще он терпеть не может, когда она плачет. О да, все так, но раз больше жаловаться некому, она пойдет к Эйдену.

Риган высморкалась, умылась и переоделась в шорты и майку. Школьную форму она аккуратно сложила и поместила в корзину для мусора. Зачем ей эта нелепая форма, раз она больше никогда-никогда не пойдет в ту ужасную школу? Потом Риган нарушила очередное правило, выскочив босиком из комнаты, и помчалась к брату.

У двери она все же оробела и постучала довольно неуверенно:

— Можно мне войти?

Впрочем, терпение девочки быстро истощилось, она распахнула дверь, не дожидаясь ответа, вбежала в комнату и запрыгнула на кровать брата. Поджав ноги, Риган уселась на мягкое пуховое одеяло и принялась вытаскивать из спутанных волос темно-синие заколки.

Эйден сидел за столом, обложившись учебниками, и выглядел не слишком довольным столь беспардонным вторжением. Он разговаривал по телефону и поглядывал на сестру, сдвинув брови. Наконец он попрощался, положил трубку и с раздражением человека, повторяющего одно и то же вето двадцать первый раз, сказал:

— Ты не должна врываться ко мне. Следует дождаться, пока я разрешу тебе войти.

Риган не ответила, сосредоточенно продолжая заниматься волосами. Некоторое время он разглядывал личико сестры, потом спросил:

— Ты плакала?

Несколько секунд девочка колебалась, не решаясь обмануть брата, но сегодня она уже нарушила столько правил, что еще одно нарушение уже ничего не изменит. И она солгала:

— Нет. — Взгляд ее был приклеен к одеялу.

Само собой Эйден понял, что малышка врет, но решил пока воздержаться от нравоучений. Девчонка явно чем-то очень расстроена.

• 1/86
• Следующая