Королевский подарок - Гарвуд Джулия - Страница 27

• Предыдущая
• 27/73
• Следующая

– Кем приказано? – спросила Николя.

– Предводителем тех, кто противостоит самозванцу, которого называют королем.

– В Лондоне есть саксонцы, которые отказываются подчиниться новой власти?

– А ты уже подчинилась? – гневно спросила незнакомка. Лицо женщины стало еще более суровым.

– Скажи, как зовут твоего предводителя? – потребовала Николя.

– Я не знаю его имени, да и если бы знала, ни за что бы тебе не сказала. Ты не заслуживаешь доверия.

– Я не обязана ничего заслуживать, – возразила Николя. – Скажи, зачем ты пришла, и уходи.

Женщина протянула руки, и Николя увидела кинжал.

– Барон Ройс готовит отличных воинов. Если с ним что-нибудь случится, пострадает прежде всего армия. Вильгельм целиком полагается на этого барона во всех военных вопросах. Твой муж – первый, с кем мы рассчитаемся.

Николя не спускала глаз с кинжала. Женщина положила его на невысокий сундук рядом с кроватью и быстра подошла к Николя.

– Убей его сегодня вечером, – повелительно прошептала она.

– Нет! – воскликнула Николя. Женщина в ужасе взглянула на нее.

– Ты что, хочешь, чтобы охрана услышала? Николя покачала головой. Она очень испугалась, но не хотела отпускать заговорщицу. Николя твердо решила выяснить, как зовут предводителя сопротивления. Но главное, этой женщине, возможно, известно, что случилось с ее братом Терстоном, который ушел на север, чтобы присоединиться к войску барона Альфреда.

– Спрашиваю еще раз: как зовут вашего предводителя? Из всех саксонцев, которых я знаю, только барон Альфред не сложил оружия. Он со своими людьми держит оборону на севере, недалеко от моих владений.

Николя намеревалась продолжить, но женщина прервала ее.

– Он не один. Многие остались верны старым порядкам, – сказала она. – Сегодня ночью и ты должна доказать нам свою верность.

– А как я должна убить своего мужа? – спросила Николя и показала ей перевязанные руки. – Я даже не могу взять кинжала.

Этого женщина никак не ожидала. Было ясно, что она не учла состояния Николя.

Николя торопливо прочитала про себя благодарственную молитву, что не сумела уговорить барона Самуэля снять повязки.

– Я не смогла бы убить мужа, даже если бы захотела, – победно сказала она. В ее голосе слышалось явное облегчение, которого женщина не заметила. Так, во всяком случае, показалось Николя. Заговорщица в растерянности уставилась на ее руки.

– Придумаешь что-нибудь. Если он не умрет, умрешь ты, – сказала она и направилась к двери.

– Я умру в любом случае. Вильгельм отомстит за смерть своего любимого барона, – сказала Николя.

Женщина остановилась и покачала головой.

– На рассвете за тобой придут трое мужчин. Ты должна сделать это до их прихода.

– Я не стану делать этого.

– Тогда они убьют вас обоих. С этими словами она вышла.

Николя вдруг стало очень холодно. Зло, исходившее от женщины, казалось, превратило комнату в ледник.

Вскоре пришел Ройс. Он не знал, чего ждать от Николя. Возможно, она уже будет спать ангельским сном, а может, метаться по.комнате, обдумывая, какие еще гадости сказать ему. Ясно одно: он должен приструнить ее, и чем скорее, тем лучше. Он был женат впервые и плохо представлял себе, как мужчине и женщине удается жить в согласии. Но ведь и она замужем впервые. А брачные законы одинаковы и у саксонцев, и у нормандцев. Эти законы установила церковь. Муж – властелин, жена – его собственность.

В голове у Николя все перевернулось вверх дном. Ройс подумал об этом и улыбнулся. Ей будет нелегко принять перемены в жизни, на которых он будет настаивать. Но в любом случае приспосабливаться придется ей, а не ему.

Однако не успел он войти в комнату, как сразу же отбросил мысль отчитать жену. Состояние, в котором он застал Николя, не располагало к нравоучениям. Она стояла на коленях на полу у кровати, согнувшись пополам над ночным горшком, – ее тошнило. Чего-чего, а этого Ройс вовсе не ожидал. Он слышал, что перед брачной ночью у женщин бывают различные страхи, но чтобы такое… Неужели она до тошноты боится его? Что-то здесь не сходится. Громко вздохнув, он подошел к умывальному тазику, опустил платок в прохладную воду, отжал его и направился к жене.

Николя пыталась отдышаться между приступами рвоты. Ройс подхватил ее и сел на край кровати. Она оказалась у него на коленях. В то мгновение, когда он коснулся ее, она залилась слезами. Ройс обтер ей лицо и прижал мокрый платок ко лбу.

– Хватит плакать, – приказал он, – скажи, что с тобой?

Николя не понравился его сердито-ворчливый тон.

– Со мной все в порядке, – солгала она.

– Ладно, – согласился Ройс. – Тогда объясни, почему ты льешь слезы?

Теперь голос его звучал слишком уж деловито.

– Знаешь, я вовсе не имела в виду все то хорошее, что говорила о тебе, – заявила Николя. Она оттолкнула его руку с платком и повернулась так, чтобы он видел ее лицо. – Не смей верить ни одному доброму слову из тех, что я сказала тебе.

Он кивнул, просто чтобы успокоить ее.

– А когда ты говорила все то, чему я не должен верить?

– Вчера вечером, – ответила она, – когда барон Гай досаждал своим высокомерием.

Ройс вспомнил и улыбнулся, но Николя была слишком занята своими мыслями и не заметила его улыбки. Прошедший вечер отнял у нее все силы. Она бессильно склонилась Ройсу на грудь и закрыла глаза. Где-то в глубине сознания она знала, что безумно хочет, чтобы он приласкал и утешил ее. Это было совершенно бессмысленно, но у Николя не было сил разбираться в своих чувствах.

– Ройс.

– Что?

– Ты ненавидишь меня?

– Нет.

– Ты очень рассердился, когда я выбрала тебя себе в мужья?

– А ты как думаешь?

– Думаю – очень, – прошептала она. – Теперь ты не можешь вернуться в Нормандию.

– Да, не могу.

– Это печалит тебя?

Он улыбнулся и положил подбородок ей на голову. Голос Николя звучал встревожено.

– А почему – нет? Ройс медленно вздохнул:

– Опять начинаешь спорить?

– Нет, – ответила она. – Ты должен вернуться в Нормандию, Ройс. Тебя там ждет кто-нибудь?

– По-моему, спрашивать об этом поздновато.

Глаза у Николя опять наполнились слезами.

– Я просто подумала, что такое возможно, – жалобно протянула она. – Господи, я сломала тебе жизнь.

– Нет, ты не сломала мне жизнь, – ответил он и обнял ее. – У меня нет женщины в Нормандии, Николя.

Она уткнулась ему в плечо. Ройс решил, что это известие обрадовало ее.

– Вся моя семья там, это верно, – продолжал он. – Мой отец умер, а мать живет с сестрами и их детьми.

– Я увижу твою семью?

– Возможно, – ответил он.

Ройс решил, что Николя вполне успокоилась и можно спросить, почему она плакала. Он было открыл рот, чтобы спросить ее об этом, но она вдруг прошептала:

– Ты должен вернуться в Нормандию, Ройс, хотя бы для того, чтобы побыть со своими.

Он заметил, с какой настойчивостью она произнесла эти слова.

– Это еще почему?

– Ты будешь там в безопасности.

– Я и здесь в безопасности. Николя решила попробовать иначе:

– Мне хочется уехать отсюда как можно скорее, муж мой. Может быть, прямо сейчас? Луна яркая, мы легко найдем дорогу.

В голосе Николя слышалось отчаяние. Ройс приподнял ее подбородок, чтобы видеть лицо. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что она сильно напугана.

– Что случилось? – требовательно спросил Ройс.

– Ничего, – торопливо ответила она. – Я просто хотела бы уехать прямо сейчас.

Она оттолкнула его руку и опять уткнулась ему в плечо.

– Николя, почему ты боишься моих прикосновений? Я противен тебе до тошноты?

– О чем ты, Ройс? Ты же касаешься меня сейчас, – удивилась она.

– Я не об этом, – отозвался он. – Когда мы разделим брачное ложе…

Он не успел закончить. Она резким движением подняла голову. Боже правый, об этом она и не думала. Что-что, а испортить ей и без того плохое настроение Ройс умеет.

• Предыдущая
• 27/73
• Следующая