На «Орле» в Цусиме: Воспоминания участника русско-японской войны на море в 1904–1905 гг. - Костенко Владимир Полиевктович - Страница 75

Между тем наши моряки, видя, в какой торжественный момент они случайно попали, решили разыграть церемонию подношения черному «его величеству» ордена от северного царя. Как выяснилось, король говорил по-английски. В качестве российского посла выступил инженер-механик с «Ослябя» веселый Гриша Даниленко. Он поклонился королю и произнес по-английски длинную приветственную речь с выражением глубокого уважения к королю, а затем объявил, что северный царь из далекой России прислал эскадру поздравить его с днем коронации и вручить ему орден.

У священника с «Александра III» оказался красивый значок Красного Креста, который и был торжественно вручен королю. Король, приняв орден, хотел его спрятать в карман, но наш посол объявил, что орден следует носить на груди. Одна из наших сестер приколола орден на сюртук под гром аплодисментов, торжественные крики двора и всех присутствующих. Король заважничал еще больше и комично выпятил живот. После церемоний нашей «делегации» были поднесены африканские фрукты.

Из-за мыса показался «Роланд». Его призывный гудок прокатился по побережью. Буксир должен был по расписанию идти обратно к эскадре в 3 часа, чтобы вернуться засветло. Посмотрев танец, исполненный негром в травяной одежде и в страшной маске, мы простились с королем и поспешили в город.

Мы с Шангиным успели приобрести за франк по громадной грозди прекрасных бананов, накупили у черных разных изделий их производства. Мичман Шупинский купил в Либревиле за 20 франков хорошенькую ручную мартышку. Когда «Роланд» принял на борт всех путешественников, на нем образовался зверинец. Лейтенант с «Бородино» держал на цепочке полугодовалого шимпанзе. Однако преобладали красавцы-попугаи всех цветов радуги. У некоторых на плечах сидели хамелеоны, шипевшие на всех, кто их трогал.

На рейде к «Роланду» стали подходить один за другим катера со всех кораблей, чтобы забрать своих офицеров. Прибыл и наш большой минный катер. Посадка была трудная, так как катер сильно кидало на океанской волне.

После экскурсии на берег жизнь кают-компании снова пошла заведенным порядком. Но теперь, с появлением в ней нового члена, жителя африканских лесов, сразу стало веселее. Мартышку в честь ее владельца окрестили «Андрюшкой». Вместе со «Вторником» обезьянка развлекает не только нас, но и все население корабля. Она быстро ориентировалась в корабельной обстановке, уже хорошо знает своего хозяина, лазит под палубой по электрическим проводам, а за обедом качается над столом на висячих звонках. Все, что кажется ей заслуживающим внимания, она пробует на вкус и, если понравится, прячет за щеку.

В Габуне наши вестовые, командированные за свежей провизией, возили с собой «Вторника» погулять на берегу. Попав на твердую землю, он пришел в дикий восторг. Он долго бегал кругами по песку, прыгал и лаял от избытка чувств. Неожиданно он столкнулся с верблюдом. При виде его он сначала остолбенел, но затем со страху забился под опрокинутую шлюпку на берегу и жалобно завыл, боясь вылезть наружу.

«Вторник» давно уже стал любимцем всей команды «Орла» и охотно играет с матросами. Особенно он любит дразнить наших двух поросят, которые с Либавы уже заметно подросли. Игра начинается с того, что «Вторник» пробует их облаять, припадая на передние лапы. А если поросята пренебрегают его заигрыванием, то он начинает хватать их за уши, лапы и хвосты. Это уже переполняет чашу поросячьего терпения. Рассвирепев, они бросаются за собакой в погоню, чего «Вторник» только и ждет. Начинается состязание в беге по спардеку. Поросята дружно, плечом к плечу, бегут по палубе, ни на кого не обращая внимания и сбивая с ног встречных вахтенных и караульных.

Во время угольных погрузок никто так не блаженствует, как эта пара поросят. Они зарываются носами в угольные кучи и с восторгом жрут мелкую угольную пыль. «Вторник» во время погрузочных работ всегда крайне озабочен, носится по трапам, отправляется на угольщик и там сводит знакомство с командой и поваром немецкого парохода. Во время последней погрузки в Габуне его сшибли с помоста в воду неожиданно сброшенными со стрелы гружеными мешками. Не зная, как взобраться на корабль, он поплыл к берегу и чуть было не утонул, но один из наших матросов, не считаясь с опасностью попасть в зубы акул, бросился в воду и приволок собаку к трапу.

Поездки на берег в Дакаре и Габуне внесли в нашу жизнь струю новых впечатлений и на время отвлекли от мрачных мыслей о будущих испытаниях.

21 ноября. Уже три дня мы снова во власти безграничного океана, и полоска земли по левому борту давно растаяла за кормой. Еще 18 ноября в 4 часа дня мы, после краткого отдыха, двинулись дальше.

Как всегда, съемка с якоря сопровождалась очередными неприятностями из-за неисправности отдельных кораблей. У «Камчатки» обнаружилось повреждение в одной машине, так что она не могла дать более семи узлов и задерживала всю эскадру. Только к 11 часам ночи машина «Камчатки», наконец, была приведена в порядок и эскадра смогла довести скорость до нормального походного десятиузлового хода.

Временно перестал действовать на «Орле» электрический рулевой привод, но корабль из строя не вышел, быстро перейдя на ручной привод. Через четверть часа электрическое управление снова было налажено, так что дело обошлось без адмиральского неудовольствия.

В океане был принят сигнал адмирала: «Рандеву — немецкая бухта Ангра-Пекена». Расстояние до нее — 1600 миль. Переход восемь суток. Но через полтора часа последовало новое распоряжение: «Рандеву — португальская бухта Грэт-фиш-бэй». По сведениям штурманов, до нее 1100 миль, так что эскадра должна прибыть туда 23 ноября утром.

Из Габуна четыре разгруженных угольщика были отпущены обратно в Европу, а остальные вместе с рефрижератором «Эсперанца» направлены вперед на следующую стоянку.

Из Габуна Рожественский отправил, помимо деловых и хозяйственных телеграмм, запрос в Морское министерство о положении на театре войны, так как уже полтора месяца он оставался без всякой официальной информации о судьбе артурской эскадры и Маньчжурской армии. Ответа адмирал ждал с большим нетерпением. Наконец, в день отхода эскадры пришла шифрованная депеша. В штабе сразу стали ее расшифровывать. Оказалось: «Директор Морского корпуса благодарит 2-ю эскадру за поздравление с годовщиной корпуса 6-го ноября». Были еще телеграммы из штаба, но все касались мелких хозяйственных вопросов. В кают-компании «Орла» по этому поводу едко иронизировали, будто получен следующий шифрованный запрос: «Командир Кронштадтского порта адмирал Бирилев срочно запрашивает командующего 2-й эскадрой, как держится полуда в командных самоварах».

Отсутствие сведений из России создает у эскадры впечатление, что, выпихнув ее из Балтики, перестали интересоваться ее судьбой и она уже забыта. Это пренебрежение к ее существованию угнетающе действует на весь личный состав. Не говори о том, что все лишены сведений о своих семьях и близких, эскадру все сильнее интересует вопрос: каковы результаты предпринятых Морским министерством попыток купить шесть броненосных крейсеров в южноамериканских республиках Чили и Аргентине? Без отряда хороших броненосных крейсеров комплектация 2-й эскадры является однобокой и незаконченной. Располагая достаточно сильным ядром из линейных кораблей, она остается лишенной чрезвычайно важного элемента в виде подсобной подвижной ударной силы из броненосных крейсеров.

Рассказывают, что на «Суворове», во время стоянки в Габуне, адмирал присутствовал однажды на обеде в кают-компании. Священник флагманского корабля рискнул обратиться к Рожественскому с вопросом, есть ли надежда на присоединение этих крейсеров. Адмирала этот вопрос, видимо, задел за живое, так как с покупкой крейсеров у него были связаны крайне неприятные воспоминания неоправданных надежд. На вопрос священника он резко ответил: «Тот, кто распускает слухи о покупке этих крейсеров, повторяет наглую ложь!»