Жар-птица. Свирель славянина - Бальмонт Константин Дмитриевич - Страница 8
- Предыдущая
- 8/37
- Следующая
Изменить размер шрифта:
8
ВИДЕНИЕ ЦАРЯ БОЛОТА
Был велик тот день, и светла заря,
Как сошлись у нас сорок два царя.
Всех могуче был светлый царь Волот,
А вторым за ним царь Давид идет.
И сказал Волот: «ОН цари людей!
Что вам виделось в темноте ночей?
Вы поведайте, чем ваш сон живет?» —
Но молчат цари И рече Волот: —
«А мне снилося, и таков мой сон.
Будто свет горит нам со всех сторон,
От Востока встал, и зажег весну,
Светорусскую озарил страну.
И с полуденной стороны, светло,
Древо-золото до Небес взошло,
А на дереве кречет-бел сидит,
А в ногах ею позвонок звенит
Кто из вас, цари, изъяснит мне сон?» —
И сказал Давид, был он царь учен: —
«Государь ты наш, первый царь Волот,
Сон твой сбудется, сон твой жизни ждет.
Солнца красный свет, алый луч весны —
То начальный Град для родной страны.
Светорусская эозгорит земля,
Кровью вскормятся все луга-поля.
Как восточные облака горят,
Городам земным вспыхнет первый Град,
Светорусский Град, где не будет тьмы,
Где блеснут сердца, возгорят умы,
Древо-золото — тех умов оплот,
Тех сердец расцвет, что светло цветет.
Кречет-бел на нем — белизна души,
Позвонок всем нам говорит. Спеши,
Поспешите все, всех зовет тот звон,
В нас да сбудется златоцветный сон». —
И задумались сорок два царя,
И раскинулась широко заря,
И светло горит первый царь Волот,
И во все края жаркий свет идет.
ТРИ НЕБА
Три Неба ведали прапрадеды мои,
Индийцы, слившие лукавый ум Змеи
С великой кротостью в превратном бытии.
И Небо первое сияет белизной,
Второе — синею недвижною волной,
А третье — золотом, бессмертьем, глубиной.
По Небу первому проходят облака,
По Небу синему в моря идут века,
Даль Неба вечного для слова высока.
Мы млеком облачным питаем детский глаз,
Лазурь застывшая усталых нежит нас,
А свет бессмертия целует в смертный час.
И если золото бездонной высоты
Неописуемо в словах людской мечты,
Все ж сердцу ведомо, что там цветут цветы.
Асватта-дерево, основа всех миров,
Растет развесисто, не ведая ветров,
Кругом Вселенная — один безмерный ров.
С Асватты капает амрита, свежий мед,
В зеленых вечностях целебность трав цветет,
И солнца новые здесь зачинают ход.
Две птицы вещие сидят вверху всегда,
Одна из них клюет румяный цвет плода.
Другую разглядеть нельзя нам. Никогда.
ЧЕРНОБЫЛЬ
Шел наймит в степи широкой,
Видит чудо: Стая змей
Собралась, свилась, как лента, как дракон зеленоокий,
В круг сложилась океанский переливчатых огней,
В средоточьи, на свирели, колдовал им чародей.
И наймит, поверя чуду, что свершалося воочью,
Подошел к свирели звонкой, к змеевому средоточью,
К чаровавшему, в безбрежном, степь и воздух, колдуну.
Змеи искрились, свивались,
Звуки флейты раздавались,
Цепи дня позабывались,
Сон слагался, утончая длинно-светлую струну.
И наймит, хотя был темным,
И несведущим в вещах,
Увидал себя в огромном
Море, Море всеедином, слившем день и ночь в волнах.
И наймиту чудно стало,
Умножались чудеса.
Степь сияньем изумрудным говорила, гул рождала,
И от травки к каждой травке возникали голоса.
И одна из трав шептала, как быть вольным от болести,
И другая говорила, как всегда быть молодым,
Как любить и быть любимым, как избегнуть лютой мести,
И еще, еще, и много, возникали тайновести,
И всходил как будто к Небу изумрудно-светлый дым.
В скудном сердце у наймита
Было радостно-легко.
Океанское раздолье было счастием повито,
И певучий звук свирели разносился далеко.
Так бы вечно продолжалось, счастье видится воочью
Подходящим в звуках песни к змеевому средоточью,
Да на грех наймит склонился, вырвал стебель чернобыль,
Приложил к губам тот стебель — и внезапно все сокрылось,
И наймит лишь степь увидел — лишь в степи пред ним крутилась,
И, кружася, уносилась та же, та же, та же пыль.
НАВАЖДЕНИЕ
Владимирское предание
Жил старик со старухой, и был у них сын,
Но мать прокляла его в чреве.
Дьявол часто бывает над нашею волей сполна властелин,
А женщина, сына проклявшая,
Силу слова не знавшая,
Часто бывала в слепящем сознание гневе.
Если Дьявол попутал, лишь Бог тут поможет один.
Сын все же у этой безумной родился,
Вырос большой, и женился.
Но он не был как все, в дни когда он был мал.
Правда, шутил он, играл, веселился,
Но минутами слишком задумчив бывал.
Он не был как все, в день когда он женился.
Правда, весь светлый он был под венцом,
Но что-то в нем есть нелюдское — мать говорила с отцом.
И точно, жену он любил, с ней он спал,
Ласково с ней говорил,
Да, любил,
И любился,
Только по свадьбе-то вскорости вдруг он без вести пропал.
Искали его, и молебны служили,
Нет его, словно он в воду упал.
Дни миновали, и месяцы смену времен сторожили,
Меняли одежду лесов и долин.
Где он? Нечистой-то ведомо силе.
И если Дьявол попутал, тут Бог лишь поможет один.
8
- Предыдущая
- 8/37
- Следующая
Перейти на страницу:
