Зеленый вертоград. Слова поцелуйные - Бальмонт Константин Дмитриевич - Страница 16

Дикирий и трикирий,

Пять свеч — до смерти с нами.

Пока мы бродим в мире,

Наш путь — с пятью свечами.

Конец, начало, Вечность,

О, троичность святая,

Начальная есть млечность,

И млечность — снежность Рая.

С одра встает калека,

Ведет его дорога

От Богочеловека

До Человекобога.

Рипиды, опахала

Из перия павлина,

Хранят его начало,

Отец наш добр для Сына.

И таинство пречистых

Несчетных Евхаристий

От радуг тех перистых

Стократно золотистей.

Когда же Серафимы

Провеют над дарами,

В молитвенные дымы

Восходим мы свечами.

И служит слух и зренье,

Конец и Вечность с нами,

В скончаньи — возрожденье,

Все звезды за свечами.

Жертвенник Чаша на нем и звездица

Свет, острие копья

Духом я вижу пресветлые лица,—

Край, и бескрайность моя.

В этом златом и узорном потире

Кровь превратилась в вино.

Свет копия не напрасен был в мире,

Таинство дней свершено.

Был Вифлеем. Золотая страница.

Кончилась — там, на Кресте.

В мире же светит и светит звездица,

Манит, дрожит в высоте.

Вот, копье просфору пронизало,

Жертвенник ждет в алтаре.

К Солнцу — что было здесь бело и ало,

В вечной восходит заре.

Хлебы, пшеница, вино, и елей,

Вот они, тут

Силы живые Небесных зыбей

Голубя свеют,— толпы голубей

К дару земному

Лелейно прильнут,

Внемля, в безгласности, тайному грому,

Молниям радуясь, и дождевому

Току, дающему нам изумруд,

Зная и слыша, что Дальний — вот тут.

Светильники, кадильницы, моления, и звон.

Цветы, и птичье пение, трава, и небосклон.

Деревья с ароматами их тайностей, их снов,

Все чувства с их возвратами в разымчивость

                                     пиров.

При ярком свете солнечном  светильник восковой,

При сладком духе яблони — кадильниц дух живой.

При светлом дыме яблочном — кадильниц синий дым,

Глядят на нас. Небесные — и мы на них глядим.

Поют в ветвях крылатые — и тут толпы поют,

Уютно там в вершинностях, в долинах здесь —

                                       уют.

И свадьба ли свершается, молебен ли мечты,

Хвалебен глас молитвенный, хвалебны все цветы.

Яблоки, орехи, мед,

Это — первый Спас.

Сколько сладости течет,

Сколько свежих нежных вод,

Сколько ядер лег даст,—

Все для нас.

Яблонь белая, в цвету,

Усладила пчел

Сколько пении налету,

Сколько блесков, не сочту,

Мир весною в Красоту

Весь вошел.

Если ж Осень подошла,

Кончен путь Весны,

Радость первая светла.

Лето — жарче Страсть пришла.

Виден весь узор узла.

Дышат сны.

Зреет все Осенний час.

Яблок — плод живой.

Прежде всех пленил он нас,

Ядра с ним — в числе прикрас,

Мед. Как сладок первый Спас,

И второй.

Во саду — саду зеленом

        Исстари — богато.

Там ключи журчат со звоном,

        Встанет все, что смято.

Яблонь белая дышала,

        Сердцу было больно.

В сердце было «Мало! Мало!»

        Бог сказал: «Довольно».

Во саду — саду зеленом

        Сердце мы сдержали.

Проходили мы по склонам,

        И несли скрижали,

Сладки яблочки сбирали,

        Рдянилося чудо

Красны яблочки мы клали

        На златое блюдо.

Во саду — саду зеленом

        Блеск мы громоздили.

Пред сияющим амвоном

        Цвет был в новой силе.

Наше Солнце было ало,

        К Богу пело вольно

«Вот возьми! Прости, что мало!»

        Бог шепнул: «Довольно».

— Что там в тереме высоком непонятно говорят?

— Потаенно говорят там, волю Божию творят.

— Что там в тереме высоком, белы звезды иль

                                       цветы?

— Если любишь белы звезды, так входи туда и ты.

— А коль я люблю не звезды, а цветочек голубой?

— Все есть в тереме высоком, там и сон вчерашний

                                             твой.

— Что же в тереме высоком, что я буду говорить?

— Все узнаешь, знай лишь сердце волю Божию творит.

В сонмах Восточных

        Дальних Небес,

В мигах урочных,

      В звеньях чудес,

Был я, ходил я,

Меда вкусил я,

Света испил я,

          Снова исчез.

Но не на Землю

         Вновь я ушел,

Высшему внемлю,

       Был мне глагол.

Есть бестелесны,

Выси чудесны,

Круги Небесны,

        В них я вошел.

Там, без скончанья,

       Светы для всех,

Нет, там венчанья,

       Лишний там смех

Смех — наше зелье,

В нем есть похмелье,

Там же веселье

          Вечных утех.

В тихой и связной

          Сказке побыв,

Вняв, что алмазный

          Путь есть красив,

Стал я звездою,

Пал над водою,

Мысль с молодою

           Кровию слив.

В темные ночи,

           В тайность вступил,

Вызвездил очи

           Веяньем сил.

Вновь на Земле я,

Радуюсь, млея,

На Корабле я

           Буду, как был.