Пороги сновидения - Ксендзюк Алексей Петрович - Страница 54

Можно также заметить, что эта стремительная атака тотального сталкинга приводит нас на последнюю грань — в тот экстремум, где поля первого внимания синхронизируются уже «из последних сил», чтобы закрыть пузырь восприятия. Один крохотный шаг — и практик входит в сновидение наяву, которое из этой позиции переживается естественным продолжением, новым порядком, на глазах вырастающим из старого. Ощущение разрыва непрерывности, оглушенности или растерянности практически отсутствует. Мы открываем глубинную связь перцептивных моделей, которые раньше казались несовместимыми. Скорость нашего понимания здесь настолько высока, что, когда «головоломка» складывается, мы можем выследить сам принцип ее устройства и даже разглядеть параллельные множества решений, которые и являются фундаментом всех миров второго внимания.

Если отвлечься от объективных факторов (истощение Силы из-за неправильного распределения внимания, перегрузки, агрессивное воздействие среды), то все мы в той или иной степени — пленники некой психоэнергетической инерции. Психологам известно, что во всякой последовательности действий воли и намерения первый акт — самый быстрый. Очевидно, это обратная сторона нашей удивительной способности к обучению, которая наделила тональ высокой адаптивностью, установкой на изменение среды, и привела к тому, что всякое повторяющееся действие теряет привлекательность, впечатления от него тускнеют, пока окончательно не превратятся в рутину — то есть в перцептивный и семантический «фон», то, что наше осознание по законам описания должно игнорировать. Всякое повторение тональ превращает в монотонию и перестает реагировать.

Надо сказать, это серьезная психотехническая проблема.

С одной стороны, ни один трансформационный навык в психотехнике не формируется сразу. Даже частная способность, чтобы стать контролируемой и стабильной, требует многократного упражнения. С другой стороны, повторение снижает эффективность приема (техники, процедуры), пока не аннулирует ее полностью. Чтобы вызвать мощную реакцию, которая является главным условием быстрого и качественного обучения, необходимо постоянно использовать либо новые впечатления, либо новые значения и смыслы. Это и есть так называемый «фактор новизны».

Психологи и психофизиологи знакомы с этим эффектом. Существует даже нейрологическая теория на этот счет. Например, утверждается, что у здоровых людей в условиях напряженного внимания возникают изменения биоэлектрической активности в лобных долях головного мозга. Данную активность связывают с работой особого типа нейронов, располагающихся в лобных отделах. Условно их разделили на два типа. Первый тип нейронов — «детекторы новизны» — активизируются при действии новых стимулов и снижают активность по мере привыкания к ним. Второй тип — нейроны «ожидания» — возбуждаются только при встрече организма с предметом, способным удовлетворить актуальную потребность.

С точки зрения естественнонаучных представлений, которые, как мы знаем, в описании работы человеческого мозга особенно часто бывают неполными или неверными, складывается безнадежная ситуация. Можем ли мы воздействовать на собственные нейроны и заставить их работать иначе? Вся эта электрохимия мозговых клеток, синаптические структуры, закодированные в геноме homo sapiens… Если посмотреть на них оторванным от жизни целостного сознания, механистическим взглядом, то — дело гиблое. Законы «темной материи» всегда сильнее какой-то там «произвольности сознания». Мартышка никогда не станет человеком, а корова никогда не станет мартышкой. Но абсолютно ли подчинен этому биологическому детерминизму человек?

Существует слишком много как теоретических, так и экспериментальных оснований, заставляющих нас отнестись к человеку иначе. Наше «биологическое пространство», конечно, весьма ригидно, но назвать его неизменным нельзя.

Природа сотворила нейрофизиологические предпосылки для Транформации не только у человека, но даже у существ с менее развитым мозгом. У всякого млекопитающего можно в большей или меньшей степени найти характерную пластичность нейронных структур. Обратите внимание — мы не можем отрастить себе лишнюю руку или хотя бы изменить устройство глаза так, чтобы, например, видеть в инфракрасном диапазоне (а ведь это бывает жизненно необходимо, если приходится вести ночной образ жизни). Нейроны же в случае чего могут отрастить любое количество синапсов (отростков) и соединяться с другими нейронами разнообразными способами. Именно здесь, в пространстве мозга, живая ткань легче всего откликается на возникшую потребность. Но уникальность человека в том, что его потребность далеко не всегда возникает в связи с биофизическими обстоятельствами, ее природа бывает исключительно «идеальной», семантической, т. е. порожденной смыслами и значениями, которые сотворило сознание, принимая или отвергая некое «описание мира». Нейроны меняются.

Более того, нейроны или группы нейронов функционально не ограничены. Иными словами, они могут обучаться и, обучившись, выполнять любые функции внутри целостного нейронного массива. Обычно исследователи наблюдают этот феномен как последствие черепно-мозговой травмы или операции, в результате которой часть мозговой ткани была удалена. И это давно известно как нейрохирургам, так и психофизиологам.

Разумеется, процессы того же рода происходят постоянно, когда мы занимаемся какой-то психотехнической практикой. Ведь смысл подобной практики и заключается в непосредственном обучении мозга.

Нейроны заменяют друг друга, и, если данная группа клеток не способна пребывать в активном состоянии неограниченное время, найдутся связанные с ними нейронные комплексы, которые возьмут на себя эту функцию, чтобы обеспечить непрерывный режим работы системы в целом. Никаких принципиальных ограничений (например, в отношении характера работы нейронных «детекторов новизны») мы не находим. Масштабы перестройки зависят от эффективности психотехнического метода и настойчивости практикующего.

Ибо биофизический субстрат отражает состояние энергетических полей, а у человека именно осознание играет решающую роль в регуляции доступной ему энергетики — прежде и более всего, в биологическом пространстве собственного организма.

Произвольно манипулируя акцентами внутри поля значений и восприятий, мы способны учитывать «фактор новизны» и использовать его, чтобы быстрее осваивать психоэнергетические навыки. Полностью победить инерцию монотонии — это фактически открыть прямую дорогу к Трансформации. Универсального рецепта здесь до сих пор не найдено. Впрочем, указать на проблему и осознать ее — уже половина работы.

За многие годы я собрал целый арсенал средств борьбы с инерцией и монотонней. Сейчас я еще не готов формализовать и описать их так, чтобы этими приемами мог воспользоваться каждый желающий. Задача, впрочем, поставлена. Надеюсь решить ее в следующей книге.

Пока обращу ваше внимание только на один момент — на внутреннее прерывание рутинной цепочки действий. В сталкинге мы используем этот прием, чтобы вызвать усиление осознания. Но с не меньшим успехом его можно использовать в борьбе с инерцией тоналя и его склонностью превращать новое в привычное. Любое рутинное действие можно разорвать, включив в цепочку момент не-делания, ОВД или активизации периферийного внимания. «Разрыв» может длиться всего минуту или несколько секунд — этого достаточно, чтобы дезориентировать тональ. Важно, чтобы всякий раз, возвращаясь к прерванной цепочке действий, вы осознали следующий элемент в последовательности не как ее продолжение, а как новое начало. Тогда это действие станет как бы первым, а значит — «самым быстрым». Чем чаще вы разрываете последовательности, тем интенсивнее эффект от того элемента деятельности, что следует непосредственно за «разрывом».

Для процедур, направленных на сдвиг точки сборки, это особенно важно. Лучше всего, если у практика каждый раз возникает ощущение, что он выполняет технику «впервые».