Пороги сновидения - Ксендзюк Алексей Петрович - Страница 1

1. СНОВИДЕНИЕ КАК ТРАНСФОРМАЦИЯ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО ТЕЛА

2. ПОРОГ ПЕРВЫЙ. ВНИМАНИЕ СНОВИДЕНИЯ

3. ПОРОГ ВТОРОЙ. ТЕЛО СНОВИДЕНИЯ

4. ПОРОГ ТРЕТИЙ. СИЛА СНОВИДЕНИЯ

5. ПОСТСКРИПТУМ

6. ЭПИЛОГ

7. ПРИМЕЧАНИЯ

1. Отношение к сну и сновидению. Подходы и интерпретации

2. Роль энергетического сновидения в Трансформации

3. Философия энергетической Реальности. Аксиомы нагуализма

4. Чистота тоналя — фундамент трансформирующего сновидения. Вопрос веры

5. Позиция сновидящего на пути осознания себя в Реальности

Способ понимания человеческого сновидения на протяжении веков и даже тысячелетий является проекцией борьбы двух мировоззренческих установок — рационализма и иррационализма. Причем конкретный «способ говорить» о сновидении может быть каким угодно. Любой описательный механизм годен для использования как рационалистами, так и поклонниками иррационального. Эти описания можно свести к трем типам: а) скептический, б) символический, в) буквальный.

Скептики полагают, что сновидение — психический феномен, по сути, лишенный познавательной ценности. Часто говорят о каком-то «побочном продукте» психической активности наяву. Иными словами, спящий мозг перестраивает полученную за день информацию, происходит разрядка накопившегося напряжения, перемещение этого напряжения и т. п. процессы. Дневные размышления, эмоции, впечатления, незавершенные гештальты — все это продолжается в период сна, развивается в соответствии с накопленным за день импульсом и в конечном счете приходит к новому психоэнергетическому равновесию. Это и отдых, и поведение итогов мозговой деятельности. Все перечисленные выше процессы вызывают некий галлюцинаторный эффект, что и воспринимается нами как «сновидение». Скептики могут допускать, что в отдельных случаях (интенсивная концентрация внимания, мыслительная активность) сновидение может предоставить человеку итог, результат начатой наяву интеллектуальной деятельности. Приводят в пример знаменитый сон Менделеева, где он увидел свою таблицу элементов, и подобные случаи. С точки зрения скептиков, это максимум того, что может дать сновидение человеку.

Сторонники «символического подхода» считают, что сновидение дает нам доступ либо к вытесненной части собственной психики, либо к некой области внешнего знания, которому они могут приписывать самые разные источники — от «здешних», но сверхслабых сенсорных сигналов до Космического Разума, ангелов и бесов. В любом случае, информация, «знание» транслируется в сновидении с помощью объемного набора символов. Символы можно расшифровать. Возможности расшифровки «символисты» оценивают по-разному. Одни считают, что есть универсальные символы, другие полагают, что сами символы индивидуальны, но законы шифровки можно разгадать методами анализа, третьи настаивают, что каждый сновидец пользуется собственным символическим языком, который никто не может разгадать, кроме него самого.

Наконец, третий подход сегодня кажется самым смелым, хотя несколько тысяч лет назад был наиболее распространенным и тривиальным. Буквальный подход декларирует, что есть некая область (мир или совокупность миров), куда отправляется сознающая часть психики (душа, астральное тело и т. п.), когда физическое тело спит. Сновидение — это память о приключениях этой «части» в иной реальности. Неудивительно, что сторонниками буквального подхода чаще всего являются мистики, оккультисты и маги, а также авторы экзотических теорий из области психоэнергетики и экстрасенсорики.

Три перечисленных подхода далеко не исчерпывают многообразия концепций и представлений, касающихся сна и сновидения. Сегодня, когда границы рационального все более размываются, когда модернистские и архаические идеи все более обнаруживают элементы фундаментального подобия, мы сталкиваемся с гипотезами, где современные интерпретации функций сновидения сплавлены с древнейшим страхом перед любым вторжением сознания в сон. При этом страх оправдывается как псевдонаучными, так и откровенно мистическими аргументами.

«Псевдонаучные» аргументы опираются на факты, свидетельствующие, что сновидение каким-то образом участвует в обработке бессознательных содержаний и информации. Ни один психолог, ни один психофизиолог не знает, в чем именно заключается роль сновидческих образов и приключений — то ли они сами по себе обрабатывают бессознательный материал (что сомнительно), то ли просто предоставляют сознанию иллюстрации к этим процессам. Конечно, нам проще поверить в «наивную» интерпретацию — например, что сновидение обеспечивает сортировку, кодировку полученной днем информации, что есть некий «общий банк данных», к которому наяву доступа нет, а во сне есть. Вообще, сегодня слишком злоупотребляют компьютерными аналогиями, рассуждая о человеческой психике, и это вновь доказывает механистичность нашего тоналя. Приравнивая сновидение к компьютерной программе, форматирующей, организующей и чистящей жесткий диск сознания, мы, с одной стороны, упрощаем и искажаем положение вещей, с другой — мистифицируем значение сна.

Ибо, если во сне включается программа, которая обеспечивает нашу адаптацию, формирует поведение, предупреждает об энергетических угрозах, лечит и даже «обучает» (иногда встречаются и такие гипотезы), то сон — воплощенная мудрость тела, интегрирующая бессознательное и сверхсознательное. От наличия или отсутствия сна, от степени осознанности сновидений полностью и однозначно зависит вся наша биологическая и психическая жизнь. Стало быть, любое вмешательство осознания в сновидение чревато сбоем в работе естественных механизмов, что может привести как к психическим, так и к соматическим расстройствам.

Это, конечно же, изрядное преувеличение. Человек обладает мощным потенциалом саморегуляции и целым комплексом дублирующих, «страховочных» систем в области психики и психофизиологии. Пресловутая сортировка информации, адаптация, неосознаваемое обучение и корректировка, даже опережающая готовность к угрозам (граничащая с предвидением) — все это происходит не только во сне, но и наяву.

Человек — весьма гибкое существо. Если мы нуждаемся в снятии накопившихся психических возбуждений, в том типе перераспределения нервной энергии, что происходит только во сне, организм всегда находит выход. Депривация сна это прекрасно иллюстрирует. Так, мозг может спать «частично», когда сонное торможение охватывает лишь ту часть коры, где истощение достигло критического порога, мы способны погружаться в состояние кратковременного или даже мгновенного сна и т. д.

Не менее гибко человеческий организм реагирует на произвольные вторжения в порядок и длительность разных фаз сна. Если сегодня вам удалось растянуть фазу сна со сновидениями в ущерб «темному» периоду, то на следующую ночь организм исправит образовавшийся перекос. Это, разумеется, не значит, что тело может справиться с длительной ситуацией внешнего давления. Если вас насильственно будить, лишая нормального перехода в избранную фазу сна (такие эксперименты проводились), длительное время препятствовать механизму саморегуляции, то нервное и психическое истощение будет нарастать. Во всех иных ситуациях тело пользуется малейшей лазейкой для восстановления гомеостазиса. Оно справляется даже с химическими агентами, нарушающими структуру сна (например, барбитуратами), выстраивая барьер психофизиологической толерантности.

Все вышесказанное не означает, что работа с вниманием в сновидении совершенно безопасна. Усиливая осознанность и этим меняя качество и содержание сновидения, мы рискуем не рассчитать свои силы, совершить ошибку, проникнуть в области, к контакту с которыми еще не готовы. Поэтому мы нуждаемся в технике безопасности, и о ней будет много сказано в этой книге. Однако, опасность заключена не в самом факте проникновения осознания в таинственную область сновидческой активности, а в неверном подходе, пренебрежении целостным комплексом методов работы с вниманием и восприятием, в легкомыслии, которым грешат экспериментаторы. Путь сновидения предполагает необходимость усилить чувствительность наяву, способность слушать собственное тело, а не насиловать его, не «брать сновидение штурмом».