Паутина Судеб - Самойлова Елена Александровна - Страница 65
- Предыдущая
- 65/104
- Следующая
Раньше бы он сказал, что ста смертям не бывать, только после случившегося с ним в эту ночь Ладислав уже не был настолько уверен в справедливости этой поговорки. Шрам на виске все еще ныл, но по сравнению с общим состоянием эта боль казалась такой несущественной ерундой, что некромант предпочел лишний раз не обращать на нее внимания.
Ладислав вернулся к кучке сброшенных вещей и, плеснув на них жидкостью из бутылочки на поясе, вполголоса пробормотал заклинание, отчего испорченная одежда почти сразу же истлела, обратившись в мелкий сероватый прах, в пыль. Вот теперь можно и ехать.
На коня некроманту удалось забраться только с третьей попытки, и то благодаря тому, что умная скотина, явно чувствуя состояние хозяина, стояла спокойно, не шевелясь. Вздумалось бы ей взбрыкнуть хоть раз – осталась бы у обочины дороги кормить падальщиков вроде воронов и волков.
Ладислав кое-как уселся в седле и пустил коня шагом по хорошо утоптанной дороге, убегающей в оголившийся по зиме подлесок. На память некромант никогда не жаловался, а уж дорога к избе Лексея Вестникова словно каленым железом впечаталась в его воспоминания почти тридцатилетней давности. Наверное, лишь благодаря этому примерно через полчаса он выехал на большую поляну, на которой и стояла малость покосившаяся избушка окруженная забором, ветхим с виду, но защищавшим дом старого волхва лучше, чем каменная стена княжеский терем.
Калитка была приоткрыта, словно кто-то слишком торопился войти во двор и потому забыл закрыть ее на кованый крюк, а неподалеку от крыльца валялись наспех сделанные волокуши, покрытые еловыми ветками. Раненого тут, что ли, тащили из лесу? Впрочем, раз из печной трубы идет дым, значит, хоть кто-то живой там остался.
Ладислав кое-как слез с коня и, заведя его во двор, ровное снежное покрывало которого было истоптано как следами человека, так и отпечатками волчьих лап, поднялся по скрипучему крыльцу в три ступени и от души стукнул в дверь рукоятью ножа.
– Дома есть кто? – негромко вопросил он хриплым, сорванным голосом, не особенно надеясь, что его услышат. Но раз охранные заклинания за столько лет никуда не делись – разглядеть рыжеватое сияние вокруг дверной ручки не сумел бы лишь обыватель, не наделенный способностью видеть и ощущать магию, – то и ломиться нет смысла. Без приглашения в этот дом войти не получится даже у него.
Добротная дубовая дверь скрипнула, и на пороге возникла невысокая женщина с серебристыми нитками седины в каштановых, коротко остриженных волосах. Первые несколько секунд Ладислав потрясенно смотрел в лицо Еваники, которая сейчас выглядела его ровесницей, но потом все же выдавил:
– Мне можно войти?
Резкий, отрывистый кивок, и девушка отступила на шаг назад, глухо пробормотав:
– Заходи, раз пришел. Гостем будешь. – И, скользнув по нему взглядом, криво улыбнулась. – Отвратительно выглядишь.
– Ты не лучше. В зеркало-то на себя смотрела али нет еще?
– Не вижу смысла. Я и так догадываюсь, что кажусь гораздо старше, чем должна была бы. Ничего, полагаю, что это пройдет… чуть позже, когда у меня будут силы на то, чтобы этим заняться.
– Да что ты говоришь…
Ладислав шагнул в тепло сеней, аккуратно прикрыв за собой дверь и рассматривая Еванику с каким-то злорадным интересом. После чего коротко замахнулся и от души отвесил ей оплеуху так, что девчонка кубарем полетела на пол, не устояв на ногах и сбив пустое деревянное ведро, которое с грохотом ударилось о выскобленные доски, покрытые плетеной дорожкой.
Тоненькой, остро пахнущей железом струйкой потекла кровь из разбитого носа. Плеснула жарким огнем злость, залившая чернотой глаза, из горла вырвалось едва слышное рычание. Я резко вскинула голову, глядя на Ладислава, всего лишь на одно долгое мгновение ощущая порыв убить. Смять это хрупкое человеческое тело, уничтожить, поломать… так, чтобы фонтан крови из порванных ударом когтей артерий до низкого потолка сеней.
Всего на миг кровавая пелена ненависти закрыла глаза и почти сразу же пропала, когда еле слышно скрипнула половица под весом шагнувшего назад Ладислава. В слипшихся от пота и грязи волосах некроманта проглядывала пегая седина, но сейчас я не могла вспомнить, была ли она раньше или появилась за тот краткий срок, что мы не виделись. Его лицо, осунувшееся, побледневшее, было кое-где заляпано кровяными разводами, неловко, неумело обтертое не то намокшей полой плаща, не то снежным комом, сиреневые глаза стали светлее, будто радужка умудрилась слегка выцвести, и в них поселилось ранее не заметное выражение. Словно на некроманта то и дело накатывало полнейшее безразличие к тому, что может с ним рано или поздно случиться. Правда, вспоминая о своей ночи…
Меня передернуло, на корне языка появился привкус желчи.
– Не нападу, не волнуйся… – Я кое-как села, машинально вытерла кровь с лица рукавом рубахи. – Просто… я совершенно… вымоталась.
– По тебе заметно, поверь. Невооруженным глазом, между прочим. – Некромант нетвердым шагом подошел ко мне, но, вместо того чтобы протянуть руку и помочь мне встать, сам уселся на пол рядом со мной, приобняв за плечи так, что я уткнулась щекой в его пропахшую кровью и еще почему-то гарью куртку. – Я знаю, куда тебя унесло этой ночью. Даже могу сказать, сколько раз, потому что я каждый раз отправлялся следом за тобой. А вот теперь расскажи мне, подруга, на кой черт тебя понесло в такие дали? Мы теперь с тобой даже ближе, чем самые преданные любовники. Почти близнецы в каком-то смысле. И повязаны теперь накрепко не только долгом крови, но еще и Гранью. – Ладислав нахмурился, и его тонкие, изящные пальцы с обломанными, грязными ногтями жестко впились в мое плечо. – И вот поэтому в связи с изменением статуса наших взаимоотношений… – Некромант приблизил сухие, потрескавшиеся губы к моему уху и прошептал почти интимным тоном: – Ты обязана мне объяснить все, от и до. Как такое получилось, и почему мы с тобой до сих пор живы. Хотя бы потому, что под конец мое постоянное мелькание туда-сюда нежелательным для меня образом заинтересовало тварей с той стороны Грани.
Пальцы Ладислава на моем плече слегка расслабились – теперь они не вдавливались в тело, а лишь сжимали с некой долей аккуратности. В сенях было тихо, да и откуда взяться шуму, если Ветер сейчас спешно растапливает баню, Данте и наставник отсыпаются в гордом одиночестве и максимально комфортных условиях, а дриада до сих пор пребывает в том странном состоянии оцепенения, в котором мы с Ветром обнаружили ее поутру…
Наверное, мне остается только гадать, как я пришла в себя настолько быстро после Дикой Охоты – уже в человеческой ипостаси и, что удивительно, почти невредимой. Только спину ломило, как у старой бабки, а острая боль меж лопаток то и дело заставляла замирать в какой-нибудь особо занимательной позе, ожидая, пока пройдет приступ. Но живая, относительно здоровая – и ладно. Наставник, возвратившийся на рассвете белым как лунь стариком с трясущимися руками, только глянул на меня, как посоветовал пару дней отдохнуть, а потом сменить ипостась. Забранные Дикой Охотой годы, конечно, не вернутся, но хотя бы на лице оно не будет так заметно.
Я сидела, прислонившись к теплому боку Ладислава, и до сих пор не могла поверить, что Охота меня отпустила. Да не одну, вместе с Данте. Отпустила – почти не потрепав, не выдрав из меня большую часть жизненного срока, как это должно было случиться. Странное дело, но сейчас я ощущала себя легкой, словно пушинка или птичье перышко…
– Так чего молчишь? – Голос Ладислава вернул меня к действительности, и я медленно повернула голову, заглядывая в светло-сиреневые глаза некроманта.
– А о чем тут говорить? На пути Дикой Охоты я встала, вот и весь сказ.
Рука некроманта, до того легонько поглаживающая мое плечо, замерла, а сам Ладислав невольно подался назад, разглядывая меня с каким-то недоверием и изумлением. По-моему, он с трудом удерживался, чтобы не произнести над моей головой какой-нибудь экзорцизм, дабы удостовериться, живой я человек или слишком уж реальный призрак. Не думаю, что это могло бы мне хоть как-то повредить, но с учетом того, что очнулась я с полностью истощенным магическим резервом, ответить было бы нечем.
- Предыдущая
- 65/104
- Следующая
