Сила твоих чар - Айзекс Мэхелия - Страница 28

• Предыдущая
• 28/32
• Следующая

Месье Жозеф казался лишь бледной тенью того человека, которого она видела раньше. На похоронах Жюля он казался таким сильным и властным, что Алисия не могла понять, как Жюль осмелился ему противоречить. Сейчас он постарел, осунулся и казался совсем не таким грозным. Очевидно, это было последствием операции на сердце.

– Алисия, – сильно подчеркивая шипящие, промолвил он, – спасибо, что пришли.

Алисия хотела сказать, что у нее не было выбора, но вместо этого пожала плечами и вежливо сказала:

– Месье, надеюсь, что вы чувствуете себя лучше.

– Да, – подтвердил он, – но хорошая весть, которая могла бы способствовать моему скорейшему выздоровлению, шла до меня слишком долго. – Де Грасси-старший поднял изборожденную венами руку и подозвал к себе Бертрана. – Алисия, в этом мальчике вся моя надежда на будущее. И мое лучшее лекарство. – Он взял в ладони руку внука. – Да, малыш? Ты согласен со мной?

Бертран улыбнулся и осторожно посмотрел на мать. Алисия поняла, что он не уверен в ее реакции, и решила ободрить сына.

– Конечно, согласен! – выпалила она, удивив всех собравшихся.

Бертран тут же воспрянул духом и с жаром заверил деда, что в Монмуссо ему очень нравится.

Тут к беседе подключилась мадам де Грасси и сообщила мужу, что Бертран уже немного говорит по-французски. Это явилось для Алисии сюрпризом. Старик обрадовался, и, если бы не угрюмая поза Люсьена, молча стоявшего у окна, Алисия могла бы подумать, что компромисс вполне возможен.

И тут бывший свекор опять удивил ее. Очень любезно, но с оттенком стали в голосе он попросил жену, сына и внука оставить их с Алисией наедине. Он сказал, что хочет поговорить с невесткой с глазу на глаз и получить кое-какие объяснения.

Мирей попыталась возразить, напомнив мужу, что он еще недостаточно здоров, но Жозеф был неумолим.

– Думаю, мне следует остаться, – уронил Люсьен. Это была первая фраза, которую он произнес после прихода Алисии.

Хотя старик вспылил, но Алисия поняла, что долго сопротивляться сыну он не сможет.

– Я тоже предпочла бы, чтобы ты ушел, – вмешалась она, не желая, чтобы Люсьен защищал ее. – Мне не терпится узнать, что хочет сказать месье Жозеф.

Казалось, Люсьен готов поспорить. Он смерил Алисию грозным взглядом, но все же подчинился и вместе с матерью и сыном вышел из комнаты, напоследок крепко сжав обнаженное плечо Алисии.

Молодая женщина вздрогнула; тогда она не знала, что это прикосновение будет последним. Только потом ей пришло в голову, что Люсьен прекрасно знал содержание предстоявшего ей разговора.

Было видно, что старик устал. Как бы месье Жозеф ни утверждал обратное, день был для него утомительным. Уж не выбрал ли он это время нарочно, рассчитывая, что у Алисии не хватит совести возражать больному человеку?

Алисия была так готова к суровому выговору, что невольно попятилась, когда месье Жозеф пригласил ее сесть в кресло и спросил, не хочет ли она подкрепиться.

Конечно, она отказалась. Ей не терпелось поскорее покончить с этим Неприятным разговором и вернуться к себе. Однако де Грасси не торопился. Он осведомился, как поживает мистер Ормсби и другие члены ее семьи, а потом начал расспрашивать ее о Бертране, его школе и об их жизни в Англии.

Теперь Алисия понимала, что старик ее обезоружил. Она ожидала чего угодно, только не любезности, терпимости и доброты.

– Люсьен все рассказал мне, – наконец промолвил месье Жозеф, когда Алисия совершенно растаяла. – Он отнюдь не гордится собой. Наоборот, раскаивается в том, что стал причиной отчуждения между нашими семьями, и хочет снять с ваших плеч часть бремени по воспитанию мальчика.

Алисия была сбита с толку. Неужели Люсьен действительно считает себя виновным в том, что она порвала всякие контакты с де Грасси? Впрочем, кто знает своего сына лучше, чем отец?

Не успела она прийти в себя, как месье Жозеф попросил позволить Бертрану остаться во Франции еще на несколько недель. Старик сказал, что мальчик послушается ее, и, хотя сама Алисия в этом сомневалась, она не смогла найти повод для отказа. Когда месье Жозеф заметил, что второго шанса подружиться с внуком у него может и не быть, Алисия поняла, что не сумеет сказать «нет». Ссылка бывшего свекра на свою недолговечность была сильнейшим доводом. Бертран никогда не простит ее, если больше не увидится с дедом.

Алисия выставила лишь одно условие: чтобы Бертран оставался в неведении относительно того, кто является его настоящим отцом. Пусть мальчик сначала подрастет, а уже потом узнает эту новость. У нее оставалась надежда, что с возрастом сын сможет ее простить. В конце концов, он был всего лишь жертвой обстоятельств.

Ночью она спала плохо, а утром узнала, что Люсьен снова покинул palais. Если верить Бертрану, информированности которого можно было только позавидовать, Люсьен уехал в Марсель по делам отца и должен был вернуться не раньше следующего дня.

Для Алисии, которая ждала, что Люсьен придет к ней вечером, это было последней каплей. Казалось, де Грасси-младшему было нужно от нее только одно – чтобы она позволила Бертрану остаться в Монмуссо. У него даже не хватило мужества поблагодарить ее. Целый день она не находила себе места, а затем решила первым же рейсом улететь в Англию. Больше ей делать во Франции было нечего.

Конечно, Бертран возражал. Алисия ссылалась на то, что ей нужно объяснить случившееся английской родне, но сын уговаривал ее дождаться возвращения Люсьена.

– Он хочет, чтобы ты осталась! – твердил он, но Алисия в этом сильно сомневалась.

– Я уже говорила тебе, – мягко ответила она, – что у нас с ним нет ничего общего. – Кроме тебя! – Он только обрадуется, если я перестану его беспокоить.

На следующий день Алисия улетела в Англию. До аэропорта в Марселе ее довез шофер месье Жозефа. Старика она больше не видела; провожала ее Мирей.

– Мы присмотрим за Бертраном, – пообещала она, властно положив ладонь на плечо мальчика, после чего Алисии отчаянно захотелось схватить сына на руки и броситься наутек.

Вспомнив об этом, Алисия тяжело вздохнула. Она решила не препятствовать контактам сына с семьей де Грасси. Если мистер Ормсби считает ее сумасшедшей – что ж, это его дело.

Через неделю у дверей издательства остановился роскошный лимузин. Обычно их авторы на таких машинах не ездили, из чего Алисия сделала вывод, что это какой-то незнакомец. О Боже, а вдруг это Люсьен? Но что ему здесь делать?

– Красивая машина, – задумчиво промолвил Дик, следя за тем, как лимузин выруливает на тротуар. – Но, если водитель оставит ее здесь, его оштрафуют.

– Угу, – буркнула Алисия. Нет, это не может быть Люсьен, Если бы Люсьену было до нее дело, он ни за что не уехал бы. А на всех остальных иностранцев, кроме де Грасси, ей наплевать. – Ты не станешь возражать, если я пойду на ланч?

– Что? – рассеянно переспросил Дик. – Слушай-ка, оттуда кто-то выходит!

– Дик, не будь таким любопытным, – ответила Алисия, стараясь не смотреть в окно. – Так как насчет ланча?

– О Боже, он идет к нам! – быстро прервал ее Дик. – Похож на иностранца. Ты уверена, что не знаешь его?

Испуганная Алисия рывком подняла голову. Дик был прав. В офис вошел смуглый мужчина. Но это был не Люсьен, как ждала и надеялась она. И не его отец. И все же она знает этого человека. Именно он вез ее в марсельский аэропорт.

– Мадам, – сказал он, направляясь прямо к Алисии. Дик уставился на свою помощницу во все глаза. – Пожалуйста, мадам, с вами хочет поговорить месье де Грасси.

Алисия вздрогнула. Шофер, которого звали Жаном, ждал ответа, но у нее язык прилип к гортани.

– Месье де Грасси? – наконец пролепетала она. – Месье Люсьен де…

– Месье Жозеф, мадам, – быстро прервал ее Жан и кивнул на лимузин. – Он ждет, мадам. Вы идете?

Жозеф!

У Алисии похолодело в животе. На мгновение она позволила себе поверить, что Люсьен не бросил ее, что он любит ее бескорыстно. Но теперь у него есть сын. Ребенок, о котором он не имел представления. А она сама ему больше не нужна.

• Предыдущая
• 28/32
• Следующая