Беркли за 90 минут - Стретерн Пол - Страница 4

Через год после своего возвращения в Англию Беркли смог стать торговым компаньоном сына ирландского епископа, болезненного молодого человека по имени Джордж Эш, который хотел совершить большое путешествие по всей Европе. «Огромное количество всяческих грамот» было получено, и два героя отправились в путь, которому суждено было растянуться на четыре года. Около Гренобля на их дилижанс напал волк (Беркли обнажил шпагу, Эш выстрелил из пистолета, и волк, «иногда оглядываясь, не спеша ретировался »). В буран они пересекли Альпы; во время долгих концертов в Риме Беркли спал. Они объездили всю Италию, которая в те дни была чем-то вроде парка отдыха, своеобразного Диснейленда для отдыхающих богатеев из Северной Европы. (Такие путешественники относились к местным достопримечательностям, так же, как мы относимся к мультяшному Вини Пуху или Дональду Даку, но прямо-таки прыгали от восторга, когда видели картину с подобными персонажами или скульптуру в виде зверька из какого-нибудь современного мультика.) Описывая итальянский остров Искья, Беркли немножко приврал, что отчасти свойственно всем ирландцам - он заявил, что с высшей точки острова «открывается самый прекрасный вид в мире, можно разглядеть, что творится в Италии на 300 миль окрест».

В 1720 г. Беркли вернулся в Англию и через год опубликовал книгу «О движении» (De Motu). В этой книге он сделал несколько важных научных заявлений, отвергая идеи Ньютона об абсолютном пространстве, движении и времени. Взгляды Бер кли каким-то сверхъестественным способом совпадают с данными современной физики. Сложно сказать, насколько хорошо он знал то, о чем писал в этой книге. Некоторые утверждают, что он прав, но к таким выводам он пришел совершенно случайно; другие полагают, что он был «предвестником Маха и Эйнштейна». Но, насколько я смею предполагать, Беркли в большей степени был заинтересован в отстаивании своей философской позиции, чем в определении теории относительности за двести лет до того, как пришло ее время.

Крупным событием 1720 года стал крах в Лондоне «Компании Южных морей» - первое грандиозное финансовое фиаско в истории страны.

Первоначально «Компания Южных морей» создавалась для того, чтобы продавать рабов в Южную Америку. Через различные спекуляции акции компании начали быстро расти в цене, хотя этот рост ничем не обеспечивался - капитала у компании практически не было. Вкладчики повсюду пытались скупить акции, и их цена стремительно повышалась.

Этот пузырь в конце концов лопнул, и огромное количество самых разных вкладчиков, как богатых, так и не очень, было разорено. Пос ледующее разбирательство показало, что, как это обычно и бывает, в этой махинации участвовали правительственные министры, многие представители элиты и финансовые мошенники. (Тот, кто думает, что компанию закрыли и как-то наказали, очень удивится, когда узнает, что «Компания Южных морей» продолжала торговать еще более ста лет, до 1853 года, пока аболиционист[1] Уильям Вильберфорс не положил конец ее деятельности.) Это событие, которое так никого ничему и не научило, произвело глубокое впечатление на порядочных людей, таких, как Беркли. Он написал «Очерк о предотвращении падения Великобритании » и сочинил длинный пророческий стих, названный им «Путь Империи лежит на запад». (Эта фраза стала очень популярной среди первооткрывателей Америки, которые селились на ее западном побережье, поэтому в честь философа даже был назван город в Калифорнии.) Теперь Беркли был убежден, что будущее цивилизации не за Британией и Европой, а за Америкой.

Он решил эмигрировать и предложил план строительства колледжа на Бермудах. На этих «летних островах» он хотел заниматься обучением детей поселенцев и коренных американских индейцев.

После того, что случилось с «Компанией Южных морей», этот план показался обществу очень благородным. Потекли пожертвования, архиепископ Кентерберийский стал попечителем этого богоугодного дела, и парламент выделил Беркли сумму в двадцать тысяч фунтов стерлингов.

В то же время Беркли получил по завещанию некой Эстер dан Хомриг, которую он едва знал, три тысячи фунтов. Это была та знаменитая Ванесса, которая воспылала любовью к другу Беркли, Джонатану Свифту. Как это бывает у священниковинтеллектуалов, личная жизнь Джонатана Свифта не удавалась. Он тайно женился на своей единокровной сестре (или племяннице) Стелле, но был одновременно любовником Ванессы (которая также была замужем) в Лондоне. К его ужасу, Ванесса последовала за ним в Дублин, где его назначили настоятелем собора Сент-Патрика. В конце концов она родила от него ребенка, за которым, вероятно, присматривала Стелла (подробности неизвестны). Ванесса, по-видимому, все рьез обиделась на Свифта перед самой своей смертью и, чтобы досадить ему, поменяла завещание в пользу Беркли.

Никто точно не знает, почему она выбрала именно Беркли. Он заявлял, что «никогда в жизни не перекинулся с ней и словечком», хотя здесь он лукавил, потому что Свифт представил Ванессу философу, и Джордж впоследствии несколько раз бывал у нее на обедах. Но нельзя сказать, что между ними что-то было: Беркли был не такой человек.

Поэтому завещание остается загадкой. К счастью, отношения Свифта и Беркли не испортились из-за этого эпизода, и говорят, Беркли даже сжег все компрометирующие письма Ванессы к Свифту, которые достались ему по завещанию.

Философ считал, что завещание - это воля Провидения, которое помогает ему с проектом строительства колледжа на Бермудских островах.

Беркли и Свифт остались друзьями. Может быть, их и разделяли восемнадцатилетняя разница в возрасте и полная противоположность характеров, но их объединяли очень широкие общие интересы. Они не всегда соглашались друг с другом, но каждый видел в своем друге ум такого масштаба, который мог оценить его собственные идеи. Поэтому немного смешно, что философская позиция Беркли по отношению к этим идеям была очень скептической. «Есть ли у кого-то эта удивительная способность к абстракции их идей, им лучше знать; у себя, я могу с уверенностью это сказать, я обнаружил дар воображения, я могу представить себе идеи конкретных вещей, которые я ощущал, а также я могу разделять их и составлять из них что-то». Беркли продолжает объяснять, как он может представить себе человека с двумя головами или кентавра. Но у частей этих образов, таких, например, как глаза или уши, будет всегда определенная форма и цвет. «Также, как и идея человека, которую я формирую у себя в сознании, должна обрести черты шатена, блондина или рыжего, прямого или горбатого, высокого, низкого или среднего роста человека». Образ, который он представляет, всегда будет очень индивидуальным, что касается его воспринимаемых качеств. «Никакими усилиями мысли я не могу представить себе абстрактную идею».

Это типичный способ аргументации Беркли.

Он строго эмпиричен. Беркли доказывает, исхо дя исключительно из своего собственного опыта.

Это дало критикам повод предположить, что у философа было редко встречающееся нарушение перцепционного аппарата. Они утверждают, что воспринимать вещи таким образом неестественно, мы всегда можем сформировать в своем сознании абстрактную идею человека, яблока, кентавра и т.д. Но можем ли мы? Можно представить себе размытый, кратковременный, обобщенный образ яблока. Но чем более подробно мы исследуем этот образ, тем больше и больше он приобретает свои индивидуальные черты - цвет, размер и т.п. Тем не менее это доказательство может не устоять перед одним пунктом - это касается нашего представления чисел. Здесь, бесспорно, наши идеи совершенны, и они не меняются. Образ четверки не станет более конкретным, сколько бы мы о ней не думали.

Подумайте о том, сколько будет 4*10. Во время этой операции, в результате которой вы получаете ответ, вы как-нибудь конкретизируете четверку? Для вас это просто 4 или 4? Большинство людей либо не могут ответить на этот вопрос, либо считают его глупым: их понятие «чет верки» - это абстрактная идея, а не образ цифры.