Крик Новорождённых - Баркли Джеймс - Страница 26

Все голоса вокруг него смолкли. Возможно, они заметили по его лицу, что он может по-настоящему чувствовать землю. Но Гориан еще не закончил. Он сосредоточился на траве. Глядя на растения, среди которых он стоял, опустившись на колени, Гориан погрузился в строение самих стеблей. Он применил знания, которые дал ему уход за стадами. Эти методы помогали видеть больше, чем невооруженным взглядом, ощущать потоки энергии, соединявшие клетки между собой и способствовавшие росту и жизни живого организма.

Если у коровы или лошади была травма или болезнь, то они проявлялись как разрыв в этих потоках, так что источник проблемы казался неясным пятном. Если бы он обладал цветом, то был бы серым, слабо колеблющимся и бесформенным. Таким он представлялся мысленному взору Гориана.

Однако здесь повреждений не оказалось. Мальчик двинулся вдоль потоков, которые мощно текли сквозь почву. Он мог ощутить, где они разветвлялись, чтобы питать каждую отдельную нить. Это походило на карту, начертанную с мельчайшими подробностями, — и все это приходило к нему через прикосновение и расшифровывалось его разумом.

Поистине чудесно! Гориан ощутил прилив радости от новых возможностей. И величия. И он стал искать способ изменить то, что ощущает. Площадка, доступная ему, была невелика — чуть больше той, на которую падала его тень. За ее пределами потоки и ощущения начинали блекнуть.

Мальчик попытался вспомнить то, что говорила Миррон. Что надо расслабить мышцы и направить окружающую тебя свободную энергию в те потоки, какие тебе нужны. Она сказала, что ты как будто превращаешь свое сознание в сеть, а потом просто вытягиваешь палец — и потоки наполняются энергией и жизнью.

Но все это ужасно расплывчато. Миррон не умела выразить свои чувства и ощущения словами. И она говорила про управление огнем и водой. Его задача сейчас состояла в том, чтобы изменить живую материю. Погрузившись сознанием в строение травы, Гориан начал понимать, что ему нужно сделать. В сердцевине стебля, в основании, где корень утолщался, чтобы вырваться на поверхность, шла пульсация. У каждой нити она оказалась разной. Где-то яркой и доминирующей, где-то слабой и угасающей, и потоки энергии подходили ко всем растениям без исключения. Он погрузился глубже, пытаясь сконцентрировать восприятие на этой пульсации.

Гориан замер. Его сердце почему-то вдруг отчаянно забилось. Почему это казалось таким естественным… таким понятным? Эти чувства, эти удивительные ощущения так долго оставались скрытыми. Они все время находились на краю сознания, но никогда не приближались настолько, чтобы ими можно было насладиться. До этого мгновения. Его охватило радостное возбуждение. Оно могло бы нарушить его сосредоточенность. Но вместо этого Гориан направил его в пульсацию стеблей. Он превратил возбуждение в быстрый и решительный приток энергии к жизненной силе сотен травинок, которые его окружали. Это должен быть правильный путь к желаемому результату.

И в тот момент, когда он это сделал, каждая пульсация вспыхнула в его внутреннем зрении. Некоторые быстро начали меркнуть, как огни угасающих свечей, и погасли. Другие забурлили здоровьем, ростом и энергией. Гориан мгновенно почувствовал, как его концентрация начинает таять. Как будто он стоял и держал в руках два конца веревки, каждый из которых с силой тянул его в противоположную сторону. А он отчаянно цеплялся за оба, не зная, что может случиться, если отпустить один из них. Однако чем больше стараний он прилагал, тем труднее становилось сохранять сосредоточенность.

Все оборвалось внезапно. Гориан больше не мог направлять потоки силы во вспыхивающие и угасающие пульсации. Он отступил внутрь себя, сознавая, что растратил все силы. В его сознании оба конца веревки были отпущены. Гориан почувствовал, что валится на бок, но, несмотря на внезапную усталость, в нем пылала искра торжества.

Кессиан молча, потрясенно наблюдал за прорывом Гориана. Все они были поражены. Он стыдился, что принял поведение мальчика за надменность и похвальбу, как это бывало прежде. К счастью, Васселис вовремя все понял.

Отец Восхождения осознавал, что должен восторгаться не столько демонстрацией, сколько пониманием процессов, которые за этим стояли, но он ничего не мог с собой поделать. Ничто в трудах первого Гориана не подготовило Ступени к тем картинам, какие они наблюдали в последние несколько дней. Конечно, он мог только строить теории, поскольку сам никогда ничего подобного не видел. Однако даже в момент полного изумления Кессиан нашел время подивиться прозрению Гориана-первого.

Но вернемся к мальчику, названному в его честь. Его определенно ждет столь же легендарный статус. Но в этот момент мальчика скрывала густая стена стеблей травы, поднявшихся над землей на три фута. Кессиан видел, как они выросли — в десять раз быстрее, чем он успел досчитать до тридцати. За это время по лицу Гориана начали пробегать морщинки. Не слишком глубокие, они могли быть вызваны его мимикой, но Кессиан так не думал. Прежде чем мальчика скрыла трава, у него от уголков глаз пробежали морщины.

А теперь Гориан лежал неподвижно, и его мать, Меера Наравни, бежала к сыну. Остальные от нее не отставали. Миррон и Ардуций первыми прыгнули на Гориана и обняли его — Миррон яростно, а Ардуций осторожно. Оба были вне себя от радости. А остальные гладили ладонями роскошную длинную траву, переполненные восхищением и гордостью.

Все шло так, как планировали Ступени. Кессиан снова ощутил внутреннее тепло, никак не связанное с жаркой погодой. Он зашагал к ним величественной походкой человека, достигшего мудрости и просветления. Кессиан не желал прятать искренней радости, которая затопила его больное, старое, усталое тело.

Как и остальные, он погладил рукой только что выросшую траву. А потом посмотрел на нее и сдвинул брови, задумавшись. Среди полных жизни зеленых зарослей виднелись коричневые ломкие травинки, словно бы давно умершие и высохшие. Возможно, позднее Гориан сможет это объяснить. Однако тут крылось нечто странное.

Меера взяла Гориана на руки, опустившись на колени рядом с измученным Восходящим. Она отогнала в сторону его друзей, гладила мальчика по голове и что-то шептала. Гориан прижимался к ней, нуждаясь в ее тепле.

— О, смотрите! — воскликнула Меера. — Ардол, посмотри сюда.

Кессиан подошел к ней. Меера указала на висок Гориана. Секунду старик не мог понять, что ее обеспокоило, но потом сообразил. Его волосы. Среди пышной ребячьей шевелюры появилась седина.

В ответ на вопрос Васселиса Кессиан только пожал плечами. Мужчины ужинали вдвоем в небольшой комнате на вилле. В главной столовой Нетта и Кован Васселисы принимали остальных Ступеней.

Поистине день был богат контрастами. От отчаяния, вызванного состоянием Брина, к радости от прорыва Гориана. Теперь же на них навалился тяжкий груз реальности.

— Несомненно, у Восхождения есть множество последствий, которые нам только предстоит увидеть. Мы будем наблюдать за юным Горианом, хоть я и уверен, что он очень быстро восстановится.

Мальчика пришлось поддерживать по дороге к повозке: ноги у него совсем ослабели. Помимо седых волос все заметили крошечные морщинки у глаз, появление которых наблюдал Кессиан. Они остались даже тогда, когда Гориан перестал широко улыбаться. Многое следовало записать. Дженна и Меера занялись этим еще до трапезы.

Кессиан вздохнул и выпрямился из полулежачего положения на диване. На стоявшем между ним и Васселисом невысоком столе еще оставались еда и питье. Хлеб, баранина и жареные овощи. Пряные соусы в красиво вылепленных и изящно расписанных кувшинчиках из гончарных мастерских Атрески по-прежнему испускали легкий аромат. Полупустой кувшин с подогретым вином, также приправленным пряностями, стоял у правой руки Васселиса. Кессиан подвинул пустой кубок к маршалу и стал разглядывать пищу, приходя к выводу, что съел достаточно.

Васселис наполнил сначала подставленный кубок, а потом и собственный. Он улыбался, но Кессиан прочел на его лице озабоченность мужчины, чья молодость уже позади.