Скандальная страсть - Александер Виктория - Страница 56

– Очевидно, мне удалось больше, чем я предполагал.

– Несомненно, вы мне совершенно не нравились, и у меня не было абсолютно никакого желания выходить за вас замуж. Но вы правы. Какими бы занудливыми ни были ваши письма, они могли быть и гораздо хуже.

– Я уже извинился перед вами.

– Однако самые последние ваши послания… – Она против собственной воли улыбнулась. – Их даже можно назвать любезными.

– А романтичными? – У него на лице промелькнула улыбка.

– Да, – засмеялась Корделия, – там можно уловить намек на романтику.

– Обещаю, в будущем постараюсь быть искуснее.

Некоторое время Корделия задумчиво обмахивала лицо веером.

– Итак, сначала вы стремились избежать этого брака?

– Да, Корделия, это так.

– Учитывая сказанное вами и ваши усилия быть галантным, не говоря уже о ваших последних письмах, могу предположить, что вы изменили свое намерение.

– Это вы его изменили, Корделия. – Дэниел подошел к ней ближе и взял ее свободную руку.

– Как я могла изменить ваше намерение, если мы никогда не встречались? – поинтересовалась она.

– Я прочитал ваши работы.

– Что сделали?

– Прочитал ваши статьи о путешествиях. Перелистал приличное количество женских журналов.

– И?..

– Мне статьи понравились. Понравились остроумный стиль письма и глубина наблюдений. Ваши статьи замечательные. Я всегда считал, что о человеке можно многое сказать по тому, как он пишет – мои собственные письма к вам не идут в расчет, – и мне понравился человек, написавший те статьи. Очень понравился. Я подумал: с этим человеком у меня много общего, словно мы созданы друг для друга. А потом сделал вывод, что могу провести оставшуюся жизнь с автором этих статей и ни на мгновение не пожалею об этом.

– О Господи, – пробормотала Корделия, – я такого не ожидала.

– Не правда ли, это романтично?

– Как ни странно, да, – ответила она.

– По ходу дела я узнал, что эти журналы публикуют менее вызывающие фасоны платьев. Пожалуй, было бы замечательно, если в будущем вы откажетесь от этого конкретного платья.

– Вы диктуете мне, что я могу и что не могу носить? – Она в изумлении уставилась на Дэниела.

– Я только хочу сказать, что именно это платье чересчур… чересчур возбуждающее.

– Дэниел, – Корделия сделала глубокий вдох, по-видимому, сдерживая желание ударить Дэниела веером, и отступила на шаг назад, – если – если — мы поженимся, с радостью буду прислушиваться к вашему мнению и предложениям, иногда спрашивать у вас совета. Но пока вы не станете так же хорошо разбираться в фасонах, как разбираетесь в железных дорогах, вы не будете указывать мне, какую одежду выбрать. Это ужасно дорогое платье из Франции сшито по последней моде, и я в нем выгляжу великолепно. Так скажите, почему я не должна никогда его надевать?

– Потому что оно побуждает всех мужчин в зале поинтересоваться, какое же именно совершенство оно скрывает. – Дэниел подошел к ней ближе. – И вызывает у них у всех желание познакомиться с этим совершенством. Корделия, я никогда не считал себя ревнивцем, но скажу честно: когда дело касается вас, испытываемое мною чувство может быть только ревностью. – Едва эти слова слетели с его губ, Дэниел понял, что говорит правду. Он ревновал к самому себе. – Это может показаться странным, потому что мы по-настоящему познакомились только сегодня вечером, но у меня такое ощущение, словно я вас хорошо знаю.

– Благодаря моим статьям, – нашла объяснение Корделия.

– Да, разумеется. – «А еще часам, проведенным в залах музея, прогулкам по морскому берегу и злополучной ночи на набережной».

– И вы говорите мне все это, чтобы быть честным?

– Именно так. – Конечно, это не все, что он мог бы сказать, но это начало. Во всяком случае, он говорил правду. – Как вы думаете, Корделия, вы сможете полюбить меня? Ну когда-нибудь?

– Когда-нибудь? Я совсем не…

– Или ваше сердце занято? Кем-то другим, я имею в виду.

– Разве это имеет значение? Наш брак – деловое соглашение. Чувства здесь совершенно ни при чем.

– И все же желательно, чтобы мужчина, за которого вы выходите замуж, вам нравился.

– Желательно, но не обязательно.

– Корделия, я очень хочу вам понравиться.

– Почему вы можете мне не понравиться, Дэниел? – Она ослепительно улыбнулась ему. – Вы откровенный и галантный человек.

– Я должен что-то сказать вам. – Дэниел глубоко вздохнул.

– Говорите.

– Это нечто довольно щекотливое. – Что, если она не сможет его простить?

– Говорите, Дэниел. Просто скажите, и все.

– И к тому же неприятное. – Что, если любовь, которую она чувствует к Уоррену, не имеет никакого отношения к Дэниелу?

– Тогда самое лучшее побыстрее покончить с этим делом.

«Скажи же, Дэниел, скажи», – шепнул ему внутренний голос.

– Это касается Уоррена. – Что, если правда разрушит все шансы на совместное будущее?

– Да? – Корделия склонилась к нему.

– Уоррен…

– Да, да. – Положив веер ему на грудь, она взглянула в лицо Дэниела.

– Уоррен… – повторил он и, посмотрев на Корделию, понял, что совсем не такой смелый, каким всегда считал себя. Внутри у него все сжалось от страха. Слова, которые сорвались у него с языка словно по собственной воле, удивили даже его самого. – Уоррен Льюис женат.

– Что-о? – Корделия в неописуемом удивлении смотрела на Дэниела. И это дело чрезвычайной важности? И это все, что он хочет сказать, чтобы быть честным? Она рассмеялась бы, если бы его слова так не возмутили ее.

– Уоррен Льюис женат, – пробормотал Дэниел с видом человека, который сказал что-то, чего не должен был говорить, и теперь ему некуда деваться.

– Для чего вы мне это говорите? – осторожно выбирая слова, спросила Корделия.

– Я подумал, что вам следует знать об этом, – пожал плечами Дэниел.

– Почему? – Корделия пристально смотрела на него.

– Из-за… вашей компаньонки, мисс Палмер. Я думаю, она с ним виделась.

– Виделась с ним? – Корделия сделала вид, что от удивления у нее перехватило дыхание. – Что вы подразумеваете, говоря «виделась с ним»?

– Встречалась с ним наедине, ну и тому подобное.

– В романтическом смысле?

– Совершенно верно, – кивнул Дэниел. – И я думаю, не совсем в рамках приличий.

– А он женат. – В голосе Корделии зазвенело поддельное изумление, и она присела на ближайшую скамейку. Это полная бессмыслица. Ну для чего Дэниелу понадобилось, чтобы она плохо думала об «Уоррене», и почему он просто не мог откровенно признаться ей в своем обмане? Вполне возможно, что он испытывал такой же страх признаться ей во всем, как и она, перед тем как признаться ему. Однако это откровение об «Уоррене» – полнейший абсурд. Можно подумать… И мгновенно Корделии в голову пришел ответ. Бедняга! На самом деле он ревновал – ревновал к самому себе! Но ведь она сказала «Уоррену», что любит его. Очевидно, Дэниел решил, что если она откажет в симпатии ему как Уоррену, то сможет обратить свою симпатию на него как на Дэниела. Это была именно та идея, которая могла прийти и ей в голову. Неподражаемо блистательная и одновременно совершенно идиотская. – Ну и ну!

– Он подлец, Корделия, и вы… ваша мисс Палмер не должна больше иметь с ним дела. Более того, если у нее возникли какие-то чувства к нему…

– Чувства?

– Влечение, любовь, если хотите, – ответил Дэниел. – Это большая ошибка.

– Потому что он женат, – со вздохом заключила Корделия.

– И у него есть дети, – мрачно добавил Дэниел.

– Боже правый… – Она замолчала, чтобы собраться с мыслями. Теперь у Уоррена еще есть и дети? Как далеко все это заведет Дэниела? – И сколько их?

– Несколько. Так много, что я и не помню, сколько именно. – Он сокрушенно покачал головой. – У миссис Льюис то и дело появляются дети.