Кольца анаконды - Гаррисон Гарри - Страница 57
- Предыдущая
- 57/78
- Следующая
– Улисс С. Грант, клянусь жизнью и душой!
– Рад тебя видеть, Джеб, очень рад.
Они пожали руки друг другу, смеясь от удовольствия. В последний раз они встречались в Вест-Пойнте, с той поры пути их разошлись. Грант стал генералом армии Соединенных Штатов, а Дж. Э. Б. Стюарт – первым кавалеристом Конфедерации.
– Мы ехали на север поездом, сколько смогли, а затем срезали угол по местности. Кое-кто из фермеров затеял стрелять в нас дробью, но ни в кого не попали. Наверно, подумали, что мы британцы. Слыхал я, что Камп сделал ради нас в Билокси. Вот и решил, что могу сделать ответную любезность старому другу.
– Ты не представляешь, как я рад. Мои разведчики доносят об активности врага на нашем левом фланге.
– Что ж, вполне справедливо. Сейчас мои ребята напоят лошадей и дадут им немного передохнуть. Как только с этим будет покончено, пожалуй, мы можем немножко поразнюхать обстановку и посмотреть, что можно сделать. Ты такие еще не видел? – Он вытащил из длинной седельной кобуры карабин и протянул Гранту. – Когда мы проезжали через узловую в Филадельфии, нас разыскал один интендант, сказал, что доставляет это оружие войскам, а поскольку мы ближайшие, то первыми его и увидим. Это было весьма дружелюбно с его стороны, и мы с благодарностью приняли его предложение. Эта спенсеровская винтовка, заряжающаяся с казенника, просто изумительна. Погляди-ка. – Стюарт вытащил из деревянного приклада винтовки и продемонстрировал металлический цилиндрик. – Тут целых двадцать патронов, все металлические с ударным колпачком в торце. Их можно выпустить один за другим с такой скоростью, с какой будешь успевать дергать за рычаг взвода и нажимать на курок. Бронза просто вылетает, а следующий патрон входит в патронник. Выпускай пулю и делай то же самое. Я безумно рад, что мы их заполучили. Хотя вряд ли я им так обрадовался бы всего несколько дней назад, ведь тогда бы нам пришлось видеть их не со стороны приклада, а со стороны дула.
Грант с восторгом поворачивал винтовку в руках так и эдак, но в конце концов вернул ее владельцу.
– Я слышал, что их начали выпускать, но еще ни разу ни одной не видел. Здесь бы мне пригодилась пара-тройка тысяч таких.
– Идеальное оружие для кавалериста. Мои мальчики прямо-таки рвутся в бой, чтобы испытать их в деле.
– Удачи.
Стюарт поскакал обратно к своим войскам, а Грант вернулся к угрюмому делу обороны своих позиций. И истребления англичан.
Рядовой Пул из Шестнадцатого Бедфордского и Хертфордширского полка чувствовал себя совсем несчастным. Два года его полк стоял в Квебеке, в Канаде, дичайшей из диких стран. Летом поджариваешься, зимой отмораживаешь себе задницу. А потом эта война. Сперва долгий марш до пристаней, затем на барках по озерам. Все это было довольно просто, но последний марш на юг в жару – дело совершенно другое. После этого было приятно немного передохнуть, прежде чем убивать янки. Первую шайку подмяли под себя, не останавливаясь. Да и со второй было ненамного больше возни. Но эти легкие победы остались позади. Завязалась яростная борьба, и британцы начали нести тяжелые потери. Не один и не два приятеля Пула отправились на тот свет. Но что хуже, в последнем бою его мушкет взорвался и обжег ему полголовы. Непременно надо в лазарет, уж наверняка. Но сержант так не считал. Велел ему натереть ожог жиром и встать в строй. Дал ему мушкет убитого. Бесполезная вещь, Бурая Бесс, то самое ружье, которым перебили войска Наполеона. Но то было давным-давно. Пулу не хватало его нарезного энфилдовского мушкета.
– Колонна, стой! Примкнуть штыки! Нале-во!
Сержант прошел позади строя, осматривая ранцы и оружие своими крохотными холодными глазками.
– Сейчас мы пойдем в атаку, – сказал он. – Пойдем шеренгой, будем наступать вместе, и я шкуру спущу с того, кто отстанет.
Пул мрачно подумал, что с сержанта станется, и пожалел о том дне, когда послушался вербовщика, зайдя выпить в «Лошадь и собаки». Тот покупал выпивку на всех, нахваливал чудесную жизнь в армии. Дескать, королевский шиллинг и новая жизнь в «Старых утках», как, по его словам, любовно называли полк. Теперь любви почти не осталось.
– Вперед…
Не успела команда отзвучать, как солдаты услышали топот копыт мчащихся галопом лошадей, донесшийся из жиденького леска, вытянувшегося вдоль дороги. Все громче и громче.
А затем послышались крики. Безумное, высокое улюлюканье, от которого мурашки бежали по спине. Сержант рявкнул приказ, и они только-только повернулись лицом к врагу, когда кавалеристы налетели на них.
Кавалеристы в серых мундирах с криком и улюлюканьем ринулись в атаку. Стреляя на полном скаку опять и опять, ураганом пронеслись они через ряды британской пехоты и развернулись, чтобы атаковать снова. Все еще стреляя. И вроде бы даже не перезаряжая ружей, а только неустанно осыпая ряды англичан пулями.
Ряды англичан таяли на глазах под непрекращающимся свинцовым градом. Кое-кто из пехотинцев стрелял в ответ, но очень немногие. Всадники оставались на месте, все стреляя и стреляя. Не останавливаясь, они все сыпали и сыпали ураган пуль на стоящих перед собой людей.
Когда они ехали через британские ряды обратно, стрелять было уже не в кого. Если среди павших солдат обнаруживалось малейшее движение, оно пресекалось кавалерийской саблей. И когда кавалеристы на рысях возвращались под прикрытие леса, позади царило полнейшее безмолвие.
Так и не выстрелив ни разу, рядовой Пул получил пулю в руку и упал на свой мушкет. Он выжидал много-много долгих минут, прежде чем окончательно уверился, что кавалеристы ускакали, затем столкнул тяжелый труп сержанта со своей спины. С трудом поднялся на ноги и в ужасе огляделся. И заковылял на дорогу, чтобы уйти подальше от этой бойни.
Единственный оставшийся в живых.
А по ту сторону Атлантики, над Англией, бушевала летняя гроза. Дождь лил как из ведра, реки вздувались и выходили из берегов. Молнии вспыхивали за резными башнями Виндзорского замка, грохотал гром. Два человека, неохотно выбравшиеся из кареты, мгновение помялись, а затем поспешили найти укрытие в арке дверей. Ливрейный слуга помог лорду Пальмерстону спуститься на землю и чуть ли не понес его ко входу, где уже ждали остальные. Подагра чуточку отпустила, но наступать на ногу было все еще больно.
Двери перед ними распахнулись, и они вошли в замок, в последний зал, где должны были встретиться. Герцог Кембриджский, только что вернувшийся из Америки и выглядевший весьма внушительно в парадном мундире, обернулся к вошедшим.
– Грандиозно, как раз те господа, которых я хотел видеть. Входите обсушитесь, хлебните вот этого, – он махнул своим бокалом в сторону буфета. – То самое, что надо в эту гнилую погоду.
Ни словом, ни делом, ни жестом не упомянул он о сокрушительном поражении войск в Мексиканском заливе. И никто не осмелился спросить его об этом. С тех самых пор, как американские газеты начали каркать о восхитительной победе, герцог оставался в уединении. Когда же он снова вышел на люди и снова возглавил армии, никто не набрался смелости помянуть ему об этом. Дело прошлое, ему предстоит блестящее будущее.
Пришедшие забормотали приветствия весьма вежливо, поскольку герцог не только двоюродный брат королевы, но и главнокомандующий британскими армиями. Потом с интересом посмотрели на стройного офицера, стоявшего рядом с герцогом и казавшегося чуть ли не истощенным по сравнению с тучным главнокомандующим. Вместо банта или галстука шея офицера была обмотана бинтами, так что он не мог вертеть головой. Герцог кивнул в его сторону.
– Вы случаем не знакомы с полковником Дюпуем из Пятьдесят шестого Вест-Эссекского? Он прибыл домой на поправку и доставил информацию о колонистах. Отзывается хорошо об их оружии и весьма презрительно – о нашем. Хочет потратить деньги, изрядное количество денег, осмелюсь сказать. Вот, полковник, с этим пареньком вы и хотите поговорить. Зовут Гладстон, советник казначейства.
- Предыдущая
- 57/78
- Следующая
