Антология фантастических рассказов. Том 5 - Альдани Лино - Страница 55

Нет. Все- таки море; чуть ниже горизонта скользил черный длинный силуэт — авианосец!

Разумеется, вражеский. Все японские военные корабли, и «акаги», и «танкаку», и «секаку», и «синано», давно пущены на дно. У островов японского архипелага не осталось и следа от боевых кораблей императорского военно-морского флота, некогда приводившего в трепет весь мир. Ходили слухи, что несколько покалеченных легких крейсеров скрывается в Японском морс, но их тоже потопят — это вопрос времени.

Что за чушь! Откуда здесь море?… Неужели он сбился с дороги? После того как его чуть не накрыли в доме крестьянина, он шел только с наступлением темноты. Ночи стояли безлунные, ориентироваться приходилось по звездам, но какой они ориентир в горах: он постоянно сбивался с пути. Горы тянутся на восток, значит море на юге. Что же это за море? Придется поискать какое-нибудь человеческое жилье и узнать. Пожалуй, на этот раз лучше припрятать карабин и прикинуться бездомным сиротой. Обидно все-таки! Прятаться в своей собственной стране! На петлицах его формы еще имеются черные эбонитовые знаки отличия — цветок сакуры. А это значит, что он боец императорского отряда обороны. Он потрогал значок рукой и посмотрел на небо.

Стояла осень. В воздухе носились паутинки. Кончался октябрь. Еще месяц, и все покроется инеем. До этого необходимо добраться до Синсю. Это самая гористая местность Японии. Там еще сражаются десять дивизий. Главная ставка уже давно перенесена туда, в город Нагано, и его величество там.

— Все равно доберусь! — сказал мальчик вслух.

Слова тут же унесло ветром. Вдруг его охватило чувство дикого одиночества. Желтые, соломенные лучи солнца, горные массивы, расцвеченные багряными кленами. И уходящая в бесконечную даль горная цепь с поблескивающим в проемах морем. И он один, сбившийся с пути, голодный, измученный, между небом и землей, на вершине какой-то безымянной горы, открытый солнцу и ветру.

— Обнаружен! — кричал начальник департамента в трубку всем членам поисковой группы, рассеянным по разным участкам.

— Всем бригадам, начиная от бригады DZ и до бригады MU включительно, переправиться на участок LSTU-3506! Остальным бригадам оставаться на местах и продолжать поиски. Как только все бригады, от DZ до MU, прибудут на место, установить взаимную связь и объявить осадное положение.

— Докладывает бригада QV… — раздался едва слышный голос. — Участок XV-6517 реагирует на сигналы.

— RW! Алло! RW! Окажите помощь QV! Повторяю, окажите содействие QV!

— Говорит RW, говорит RW! Вас понял!..

Итак, дело подвигается. В двух местах уже засекли. Интересно, есть ли еще где-нибудь? На участке LSTU обнаружили совсем случайно, благодаря сообщению внеучасткового сотрудника. Кто мог предположить!.. Значит, надо искать всюду… Этот психопат черт его знает что может натворить, если не обнаружить его самого.

— До сих пор никак не найдут! — уже вслух проговорил начальник.

Примерно 10 августа пронесся слух, что война проиграна. О применении нового смертоносного оружия — сверхмощной бомбы — слышали все. Об этом с осторожностью сообщалось в газетах. Говорилось, что такую же бомбу бросили в Хиросиме, но она не взорвалась и теперь изучается военным ведомством.

14 августа налета не было. Под палящими лучами солнца мальчики шли из общежития на завод, где производилось новое оружие. Ребята гордились, что участвуют в создании нового оружия, хотя ничего о нем не знали, кроме названия: человек-торпеда. К вечеру пошли слухи, что завтра в двенадцать часов ожидается важное сообщение и выступление по радио самого императора. Газеты подтвердили этот слух, и учитель с подобающей такому случаю торжественностью сообщил им об этом.

15 августа опять выдался жаркий день. Снова ни одного налета. Незадолго до двенадцати часов возле огромного станка в цехе собралась толпа: под станком находилось бомбоубежище, правда не очень надежное. Радиоприемник трещал, ничего нельзя было разобрать.

В двенадцать часов две минуты голос диктора произнес:

— Назначенное на двенадцать часов выступление его императорского величества, — тут защелкали каблуки: все вытянулись по стойке «смирно», ввиду особых обстоятельств переносится на четырнадцать часов. Не отходите от приемников — сейчас будет передано важное сообщение.

Все ждали. Минуты три длилось молчание, потом в приемнике снова затрещало, и из него полились бравурные звуки «Песни ударного отряда»: «Врагов десяток тысяч я выведу из строя и жизнь отдам взамен». Потом исполнили «Песню мобилизованных студентов» и «Марш победы».

— Простите, что заставили напрасно ждать. Передача важного сообщения переносится на четырнадцать часов. Просим в четырнадцать часов включить радио.

Все взволновались. Работа не ладилась. О предстоящем сообщении высказывались самые противоречивые мнения. Учитель ходил по рядам, подгоняя мальчиков, но и это не помогало. Все вдруг поняли: работать бессмысленно. Это было страшнее всего. Сборочный цех разбомбили, токарный засыпало битым кирпичом. Правда, из литейного потоком шло литье, но в станочном не было станков: ни двенадцатифутовых токарных, ни фрезерных, ни револьверных, так что обрабатывали одну мелочь. Обработанные детали складывали прямо во дворе, ведь сборочного цеха больше не существовало.

Передачу перенесли с двух часов на три.

В три почему-то заиграли «Марш скорби»: «Выйдешь в море — трупы в волнах…» Все растерялись. Перед тем как высочайший голос прозвучит в эфире, надлежало исполнять государственный «Кимигайо».

— Простите за вынужденное ожидание. По особым обстоятельствам выступление его величества отменяется. Слушайте важное сообщение. Сегодня на рассвете во время экстренного заседания Тайного Совета в результате несчастного случая погибли и получили тяжелые ранения члены кабинета министров, старейшины: премьер-министр генерал Кантаро Судзуки…

Далее следовали имена погибших и раненых.

— Это конец! — тихо произнес кто-то.

Все обернулись. Сзади стоял призванный по трудмобилизации рабочий лет сорока, он был бледен.

Погибли министр военно-морского флота Йонай, министр двора Кидо, председатель Информационного бюро Ситамура и многие другие. Остальные были тяжело ранены.

— На заседании присутствовал его величество император, — продолжал диктор, — но благодаря милости небес высочайшая плоть не пострадала.

Все заволновались. Самые легкомысленные восторженно закричали «банзай», человек десять подхватило, но без воодушевления. Потом голоса стихли.

— Полномочия премьер-министра временно взял на себя военный министр Анами. Сегодня ночью будет сформировано новое правительство… Через минуту вы услышите речи временного премьера генерала Анами, а также начальника Главного штаба военно-морских сил Тоета.

Премьер- министр Анами заговорил скорбным голосом. Священная родина богов непобедима, послужим ей, исполним свой великий сыновний долг, дадим решительный отпор врагу на нашей территории. Подданные, сплотитесь еще теснее, будьте готовы принять смерть у подножия трона высочайшей особы его величества.

Выступивший вслед за премьером Тоета сказал: для того чтобы дать врагу решительный бой, необходимы сплочение всех сил, мобилизация всех ресурсов. Все данные и расчеты свидетельствуют о неукоснительной и обязательной победе войск его величества.

По выступлениям можно было догадаться, что именно произошло. Не случайно ведь остался невредимым военный министр. Не случайно уцелел и император. Почти весь народ догадывался о причине происшедшего. Догадывался, о чем сказал бы в своей речи его величество. Народ, приученный не протестовать, как всегда, молчаливо принял новый кабинет министров. Народ запел «Реформа Сева». Песня эта была в моде лет десять назад. Теперь ее вспомнили и запели. Ее можно было понять двояко: и как одобрение нового правительства и как осуждение его. И свыше был дан указ запретить петь эту песню. И все же нет-нет да кто-нибудь замурлычет ее в перерыве.

16 августа возобновились бомбежки. Массированные и длительные. Весь промышленный район приморья был полностью уничтожен, шесть крупнейших городов Японии, за исключением Киото, превратились и руины.