Антология фантастических рассказов. Том 5 - Альдани Лино - Страница 52

Бонштеттен. Воздух здесь всегда такой, а свет меняется: он то лимонно-желтый, то цвета расплавленного серебра, то песчано-красный.

Вуд. Знаю.

Бонштеттен. Мы все делаем своими руками: инструменты, одежду, суда, передатчики, оружие для борьбы с гигантскими животными. Нам не хватает всего: опыта, знаний, привычной обстановки, почвы под ногами — облик поверхности здесь постоянно меняется. У нас нет медикаментов. Мы не знаем здешних растений и плодов — они по большей части ядовиты. Даже к воде приходится долго привыкать.

Вуд. На вкус она отвратительна.

Бонштеттен. Ее можно пить.

Пауза.

Вуд. Что вы получили взамен кроткой Земли? Туманные океаны, пылающие континенты, докрасна раскаленные пустыни, грозовое небо. Что же искупает все это?

Бонштеттен. Сознание того, что человек есть ценность, а жизнь его — дар.

Вуд. Смешно! Мы на Земле давным-давно пришли к этому убеждению.

Бонштеттен. И живете в соответствии с ним?

Пауза.

Вуд. А вы?

Бонштеттен. Венера принуждает нас жить согласно нашим убеждениям. В этом разница. Перестань мы здесь помогать друг другу, нам всем конец.

Вуд. И ты не вернулся именно поэтому?

Бонштеттен. Да, поэтому.

Вуд. И изменил Земле?

Бонштеттен. Я дезертировал.

Вуд. В ад, который на самом деле рай.

Бонштеттен. Вернись мы на Землю, нам пришлось бы убивать: помогать друг другу у вас и означает убивать. А убивать мы уже не смогли бы.

Пауза.

Вуд. Будем все-таки благоразумны. Вам тоже угрожает опасность: если русские победят, они явятся сюда.

Бонштеттен. Мы их не боимся.

Вуд. У вас ложное представление о политической ситуации.

Бонштеттен. Ты забываешь, что мы — исправительная колония для всей Земли. Человечество собирается воевать за обладание красивым жильем и тучными полями, а не за всеобщую помойку. Мы никого не интересуем. Если мы вам теперь и понадобились, то лишь как собаки, которых можно запрячь в сани войны. С окончанием ее отпадает и эта необходимость. К счастью, вы можете отправить нас сюда, но не в силах принудить нас вернуться. Вы не властны над нами. Вы вычеркнули нас из числа людей. Венера страшнее, чем вы. Каждый вступающий на ее почву независимо от того, кто он, подпадает под действие ее законов и приобретает лишь ту свободу, которую дает она.

Вуд. Свободу околевать?

Бонштеттен. Свободу поступать правильно и делать то, что нужно. На Земле у нас ее не было. У меня тоже. Земля слишком прекрасна. Слишком богата. На ней чересчур большие возможности. Это ведет к неравенству. Бедность считается у вас позором. Здесь бедность естественна. На нашей пище, на наших орудиях только одни пятна — пятна нашего пота. На них нет клейма несправедливости, как на Земле. Поэтому мы боимся вас. Боимся вашего изобилия, вашей лживой жизни, боимся рая, который на самом деле ад.

Пауза.

Вуд. Я обязан сказать тебе правду, Бонштеттен. У нас с собой бомбы.

Бонштеттен. Атомные?

Вуд. Водородные.

Бонштеттен. С кобальтовой оболочкой?

Вуд. Да, с кобальтовой.

Бонштеттен. Я так и думал.

Вуд. А я ничего не подозревал. Это сделано по приказу президента. Я был потрясен, когда вчера узнал об этом, Бонштеттен.

Бонштеттен. Верю.

Вуд. Мне, естественно, очень тяжело. Но мы в отчаянном положении. Не надо сомневаться в нашей доброй воле, но свобода и гуманность должны, наконец, восторжествовать.

Бонштеттен. Естественно.

Вуд. Мы просто вынуждены сейчас принять решительные меры.

Бонштеттен. Само собой разумеется.

Вуд. Я действительно огорчен всем этим, Бонштеттен.

Пауза.

Бонштеттен. Если мы откажемся вам помогать, вы пустите в ход бомбы?

Вуд. Вынуждены пустить.

Бонштеттен. Мы не в силах вам помешать.

Пауза.

Вуд. Вы погибнете.

Бонштеттен. Не все, но многие. Кое-кто уцелеет. Когда вы прибыли, все суда были предупреждены. Обычно мы держимся поближе друг к другу, но сейчас рассеялись по всей планете.

Вуд. Вы все предвидели.

Бонштеттен. Мы ведь тоже когда-то жили на Земле.

Пауза.

Вуд. Мне пора.

Бонштеттен. Когда вернешься, хорошенько отдохни. Съезди в Швейцарию. В Энгадин. Я провел там последнее лето, когда был пятнадцатью годами моложе. Никогда не забуду, какое голубое там небо!

Вуд. Боюсь, что… политическое положение…

Бонштеттен. Конечно, конечно. Ваше политическое положение. Я не подумал о нем.

Вуд. У тебя на Земле семья: жена, двое детей. Хочешь им что-нибудь передать?

Бонштеттен. Нет.

Вуд. Будь здоров.

Бонштеттен. Ты хотел сказать — будь мертв. Моей плавучей больнице не уйти от твоих бомб.

Вуд. Бонштеттен!

Бонштеттен. Муж Ирены доставит тебя на сушу.

Вуд. Мы, безусловно, не прибегнем к бомбам, Бонштеттен! Я только пригрозил. Это было бы бессмысленной жестокостью, раз мы все равно не в силах принудить вас. Даю тебе слово.

Бонштеттен. Я у тебя его не прошу.

Вуд. Я не палач.

Бонштеттен. Но ты человек с Земли. Ты не можешь остановить то, что задумал.

Вуд. Обещаю тебе…

Бонштеттен. Ты нарушишь свое обещание. Твоя миссия потерпела неудачу. Пока что тебе еще жаль меня. Но стоит тебе вернуться на свой планетоплан, как жалость твоя ослабеет, а недоверчивость проснется. «Русские могут прилететь сюда и договориться с ними», - подумаешь ты. Правда, ты знаешь, что это невозможно: мы ведь и с русскими обойдемся так же, как с вами. Но к этой мысли примешается капелька страха, как бы мы не вступили в союз с вашими врагами, и из-за этой капельки страха, из-за этой смутной неуверенности ты позволишь сбросить бомбы. Позволишь, даже если это бессмысленно, даже если из-за тебя погибнут невинные. И мы умрем.

Вуд. Ты мой друг, Бонштеттен! Не могу же я убить друга.

Бонштеттен. Когда не видишь жертву, убивать легко, а ты не увидишь, как я буду умирать.

Вуд. Ты говоришь так, словно умереть легко!

Бонштеттен. Легко все, что необходимо. А смерть — самое необходимое, самое естественное на этой планете. Она всюду и всегда. Чрезмерная жара. Слишком сильное излучение. Радиоактивно даже море. Повсюду черви, которые проникают под нашу кожу, в наши внутренности; бактерии, которые отравляют нашу кровь; вирусы, которые разрушают наши клетки. Континенты полны непроходимых болот, повсюду озера кипящей нефти, вулканы, гигантские вонючие звери. Нам не страшны ваши бомбы, потому что мы окружены смертью и поневоле научились не бояться ее.

Пауза.

Вуд. Близость смерти и нищета делают вас неуязвимыми.

Бонштеттен. А теперь уходи.

Вуд. Бонштеттен, ты изумляешь меня. Ты прав, а я не прав. Сознаюсь в этом.

Бонштеттен. Очень любезно с твоей стороны.

Вуд. Я глубоко взволнован тем, что ты рассказал о вашей бедности, о вашей полной опасностей жизни.

Бонштеттен. Очень мило с твоей стороны.

Вуд. Не будь я министром иностранных дел Свободных Соединенных Государств, я остался бы о тобой.

Бонштеттен. Очень благородно с твоей стороны.

Вуд. Но, конечно, я просто не могу покинуть Землю в опасную минуту.

Бонштеттен. Ясно.

Вуд. Как трагично, что я в этом смысле не свободен!

Бонштеттен. Не огорчайся.

Вуд. Бомбы не будут сброшены.

Бонштеттен. Не надо больше об этом.

Вуд. Даю слово.

Бонштеттен. Прощай!

Маннерхайм. Одиннадцатая запись. Планетоплан «Вега» возвращается на Землю.

Руа. Звали, ваше превосходительство?

Вуд. Переговоры оказались безуспешными, полковник Руа.

Руа. Значит, я должен сбросить бомбы, ваше превосходительство?

Пауза.

Решайтесь, ваше превосходительство.

Пауза.

Президент приказал.

Пауза.

Вуд. Раз приказал президент, сбрасывайте бомбы, полковник Руа. Постарайтесь только как можно равномернее распределить их по поверхности Венеры.

Руа. Приготовиться к старту.

Голос. Есть приготовиться к старту.