Город Эмбер: Люди Искры - Дюпро Джин - Страница 25

• Предыдущая
• 25/44
• Следующая

— Мне и тут хорошо. Не хочу подходить к нему.

Каспар рассмеялся. Мэдди подошла к Лине и обняла ее за плечи.

— Ты вся дрожишь. Ну ладно, можешь не подходить к костру, если не хочешь.

Она достала из коробки, что стояла в кузове грузовика, «пирожки путешественника» — комки размером чуть меньше кулака (Лина не знала, из чего они сделаны). Они с Каспаром насадили их на длинные палки и стали поджаривать в пламени.

— Если ты сталкер, надо привыкать к такой еде, — сказал Каспар. — Они насыщают, и это их главное достоинство. Без них не обойтись, если дорога длинная, а другой еды не найти.

«Пирожки» были сухими и безвкусными, но Лина проголодалась, поэтому съела их с аппетитом.

Лина спрашивала себя, где же у них будет ночлег. В грузовике места не было, и она предположила, что спать придется на земле. Уже совсем стемнело. Поднялся ветер. Издалека донесся крик какого–то животного — «яп–яп–яп», потом завыли другие.

— Что это? — спросила Лина у Мэдди.

— Волки, — ответила та. — Охотятся. Они далеко, так что не волнуйся.

Лина содрогнулась. Ее окружала такая бескрайняя темнота, и в ней водились ужасные твари. В Эмбере, за исключением тех случаев, когда внезапно отключалось электричество, с наступлением темноты люди почти всегда укладывались в свои постели, чувствуя себя в полной безопасности. Лина никогда не встречала темноту под открытым небом. Она подумала о миссис Мердо, которая сейчас наверняка волновалась из–за нее. И Поппи конечно же спрашивала: «Где Лина?» Никто не мог представить себе, что она в бескрайней пустоши и между ней и небом ничего нет.

Мэдди достала из грузовика свернутые одеяла и расстелила их на земле, два — у самого костра, а на третье указала Лине:

— Положи там, где ты хочешь спать. Лина подошла, чтобы взять одеяло, и в этот момент Каспар бросил в огонь большую ветку. Искры взвились столбом и полетели в сторону, подхваченные ветром. Лина отпрыгнула, но несколько искр попали на ее носок. Она начала бить ногой о землю, но от этого искры только разгорались. Занялся и носок. Ногу, словно от сильного укуса, пронзила боль.

— Нет! — закричала Лина. — Подите прочь! Она трясла ногой, хваталась за носок. Ее охватила паника. Она бросилась бежать, но Мэдди схватила ее сильными руками, положила руку на то место, где загорелся носок, и от огня не осталось и следа.

Но боль не ушла. Мэдди сняла с Лины ботинок с носком и полила ожог холодной водой. Ночь Лина провела, свернувшись калачиком под тонким одеялом, скрипя зубами от боли и жалея о том, что отправилась в это ужасное путешествие.

Наутро, после завтрака из слив и черствого хлеба, они вновь тронулись в путь. Мэдди устроила Лину в кузове, постелив одеяла, на которых они спали, на металлическом полу за бочками и ящиками. И теперь Лина могла сидеть на них, привалившись спиной к ящику и свесив ноги с кузова. Нога еще болела, на коже вздулся пузырь. Но через некоторое время, когда взошло солнце и от земли поднялся сладкий запах травы, Лина забыла про него, наслаждаясь поездкой. Она смотрела на бездонное небо над головой, зеленые кроны деревьев, выпирающие из земли скалы.

Изо дня в день ничего не менялось. Вечером они вставали на ночлег у какой–нибудь речушки. Изредка встречали другие грузовики, которые тоже тянули быки. Они останавливались, говорили со сталкерами, иногда чем–то обменивались. Каспар всегда спрашивал, не был ли кто в большом городе, и редко слышал утвердительный ответ. А те, кто побывал, только качали головами, когда Каспар хотел узнать, не нашли ли они там что–нибудь интересное. «Ехать туда — потеря времени», — говорили они. Большинство встреченных ими сталкеров прочесывали пригороды, как поняла Лина, маленькие городки, которые окружали большой город.

Днем Каспар и Мэдди почти не разговаривали с ней. Около полудня останавливали грузовик, чтобы перекусить. Сначала ели высушенные фрукты, потом они закончились, и на завтрак, обед и ужин остались только «пирожки путешественника».

Каспар, как только набивал желудок, сразу засыпал. Он лежал на земле и храпел. Тогда Мэдди подзывала Лину, они отходили от Каспара и усаживались на землю, обычно под одним из деревьев с раскидистой кроной. Они сидели на мягкой траве, смотрели на небо сквозь ветви. Налетающий ветерок приносил им запахи пыльной земли и выжженной солнцем растительности.

На второй день, после обеда, Лина спросила Мэдди, где она раньше жила.

— В ужасном месте, — услышала в ответ.

— В каком смысле — ужасном?

— Маленьком, холодном и бедном. Дома из старых досок. Земля не годилась для сельского хозяйства, еды всегда не хватало. Жизнь становилась все хуже. Болезни, голод, тоска. Люди постоянно ссорились, многие уезжали. Поселение это доживало последние дни. Я хотела перебраться в такое место, где жизнь становилась бы лучше.

— Наш город тоже умирал, — вздохнув, сказала Лина. Она посмотрела на синее небо и подумала о черном небе Эмбера, без единого пятнышка света, а теперь в Эмбере наверняка погасли все огни. — В нашем городе никого не осталось.

— В Искре жизнь будет налаживаться, если только они справятся с трудностями.

— С трудностями?

— Да, вроде внезапного появления четырехсот человек.

— Ясно. — Лина вспомнила о конфликтах в деревне, о причинах, по которым ей хотелось вырваться из Искры, и сердце у нее упало. — Может, к нашему возвращению все утрясется, проблем не останется.

— Возможно, — сказала Мэдди. — Я на это надеюсь. Искра гораздо лучше того места, откуда я родом.

— Я могу понять, почему ты хотела уехать оттуда.

— Очень хотела, — вздохнула Мэдди. — Так хотела, что согласилась связаться с дураком.

— Дураком?

Мэдди мотнула головой в сторону спящего Каспара.

— Ты с ним только потому, что хотела уехать? Мэдди кивнула.

— Сталкеры крайне редко появлялись в нашем поселении. Мы же ничего не могли им предложить. Каспар был вторым, которого я видела за всю свою жизнь. Я подумала, что третьего могу и не увидеть, поэтому схватилась за этот шанс.

— А почему ты не могла уйти сама?

— Я думала об этом. Но не знала, куда пойти. Не знала дорог, не знала, где находятся поселения. Не знала, как добыть еду. Наверное, мне не хватало смелости, чтобы уйти одной.

— Ты бы могла остаться в Искре, когда попала туда. Тебе нет нужды путешествовать с ним.

— Осталась бы, если б не пообещала поехать с ним в этот большой город. Я стараюсь выполнять свои обещания.

Во второй половине дня, трясясь в грузовике, Лина думала о городах, которые умирали и которые только начинали расцветать. Что такое умирающий город, она знала. Теперь ей хотелось пожить в городе, который расцветал. Может, такое случится, когда эмбериты переберутся в большой город. Если нет… Об этом ей пока думать не хотелось.

На вторую ночь они остановились около руин города. От него мало что осталось, но Лина видела, что когда–то там стояли сотни домов. Бетонные фундаменты, заросшие сорняками, выстроились вдоль извилистых улиц. Во многих местах над фундаментами поднимались одна–две стены или печная труба. Каспар остановил грузовик на окраине, Мэдди залезла в кузов, открыла сундук, где они держали еду, которой становилось все меньше. Лина попила из ручейка зеленой воды — другой не было.

Каспар выглядел плохо. Лицо пошло пятнами, глаза покраснели, кончики усов обвисли. Он посмотрел на Мэдди и пробурчал:

— Что это с тобой? В последнее время ты не очень разговорчивая.

— Я всегда мало говорю, — спокойно ответила Мэдди.

— Все равно что путешествовать с пнем, — сказал Каспар. — Я думал, ты как–то поможешь мне скоротать время.

Мэдди, не отвечая, продолжала жевать. Лина поняла, что Мэдди по–своему красива, и удивилась, что не увидела этого раньше. Прямая спина, гордо поднятая голова, волевое лицо, уверенный взгляд. В ней чувствовался характер. Она просто не умела под кого–то подстраиваться. Вот и Каспар начал понимать, что Мэдди совсем не та, за кого он ее принимал. Она не собиралась смотреть ему в рот, выполняя каждое его желание.

• Предыдущая
• 25/44
• Следующая