Прекрасная колдунья - Гарнетт Джулиана - Страница 7

• Предыдущая
• 7/73
• Следующая

Щеки Джины вспыхнули от пристального, испытующего взгляда старухи. Казалось, у Элспет тоже есть этот особый дар: угадывать ее мысли и поступки, что было весьма неудобно.

— Нет, — сказала Джина. — Не все. Мы… целовались.

Она заметила, как Бьяджо бросил на нее быстрый взгляд и удивленно поднял брови.

— Ну вот. Не хватало еще странствующего рыцаря на нашу голову! — простонал он с досадой. — Если он начнет теперь преследовать тебя томными вздохами и стонами о вечной любви, мне придется перерезать ему горло…

Тонкие завитки дыма поднимались от затухающего костра. Вещи были увязаны, осел нетерпеливо переступал с ноги на ногу у входа в пещеру. Элспет встряхнула туго набитый мешок. Губы ее были недовольно поджаты.

— Значит, целовались. И ты, целомудренная девушка…

— Целомудренная — пока я сама этого хочу, не забывай! Если бы я решила потерять свое целомудрие, то давно бы это сделала. Нельзя сказать, чтобы у меня не было для этого случаев. — Бьяджо фыркнул, и она бросила на него недовольный взгляд. — Но я не вижу никакой радости в том, чтобы валяться в постели — неважно с кем, с принцем или с мужиком. И никогда не видела!

Элспет недовольно скривила рот.

— Ты прекрасно знаешь, что дело не в этом. Просто твой великолепный рыцарь — не что иное, как грубый солдафон. И ты напрасно надеешься, что он способен ради тебя совершить чудо.

— Парочка поцелуев, конечно, не превратит его в Тристана, — усмехнулась Джина в ответ. — Хотя, если ты предложишь мне любовный напиток, способный заставить рыцаря упасть к моим ногам, я испытаю его на нем. Разумеется, не по той причине, о которой, вероятно, подумал Бьяджо…

Но, выговорив это, она вдруг с досадой почувствовала, что краснеет. Джина сознательно решила завладеть сердцем этого рыцаря с единственной целью: чтобы он помог вернуть то, что принадлежало ей по праву. Она вовсе не собиралась заниматься с ним любовью. И вот теперь приходилось сознаться себе, что его объятия подействовали на нее совершенно сокрушительно…

Элспет снова бросила на Джину неодобрительный взгляд.

— Ты что же, думаешь, что парочки поцелуев достаточно, чтобы побудить его к подвигам?

— А ты полагаешь, что я зашла дальше? — Джина усмехнулась, покачав головой. — Не бойся, Элспет, я буду осторожной. Я хочу только одного: воспользоваться его войском и его мечом.

— О да, — проворчал Бьяджо, — войско у него что надо! Если ты думаешь, что горстка людей, которые затряслись при одном только упоминании о лесных феях, отвоюет тебе твою землю и отомстит за твои обиды, ты заблуждаешься.

— Я не знаю, как он это сделает, но только он сделает это! — воскликнула Джина. — Он — тот самый рыцарь, тот грозный воин из…

— Из пророчества, — раздраженно закончил за нее Бьяджо. — Надоело слушать про это твое знаменитое пророчество!

— О Господи, — вмешалась Элспет. — Легче повернуть реку вспять, чем заставить ее отказаться от задуманного. Остается надеяться только, что это не приведет к беде.

Вытянувшись на узком каменном уступе возле огня, Бьяджо кивнул.

— Да уж, упрямства Джине не занимать. Помнишь, к чему привела ее идея, когда мы выдали себя за канатоходцев у того австрийского герцога? До сих пор мурашки по коже…

— Это была хорошая идея, — холодно сказала Джина. — Блестящая идея! И все бы прошло как по маслу, если бы вы слушались моих простых указаний.

— Простых?.. — Бьяджо возмущенно привстал. — Пролететь из галереи для музыкантов по всей огромной зале над головами обедающих — это, по-твоему, просто?

— Все получилось бы. Я видела, как это делается. Там были механизмы и все нужные приспособления: целая связка канатов. Просто надо было иметь здравый смысл, чтобы понять, как ими пользоваться. Ты же не слушал меня толком и все испортил!

— Скажи это тому, кто не падал в центр огромного пирога с пышущей жаром начинкой, — возразил он обиженно. — Переполох был как при разграблении Рима. Я уж думал, что костей не соберу после такого трюка!

Глядя на его мрачное, надутое лицо, Джина невольно улыбнулась.

— А что, вечер удался! Герцог был очень доволен. Он сказал, что давно так много не смеялся. И награда была соответственная — учитывая ущерб, который ты ему причинил…

Но Бьяджо не был склонен обращать все в шутку. Ворча, он поднялся и вышел из пещеры, направляясь к маленькой деревянной повозке с их пожитками. Элспет тоже не смотрела на Джину, продолжая укладывать вещи в кожаный мешок. Напряжение сгустилось, словно клубы дыма в сыром воздухе пещеры.

Наконец Элспет не выдержала:

— Откуда ты знаешь, что он за человек? Почему ты решила, что ему можно доверять? Я боюсь его! Боюсь за тебя!

Джина и сама задавала себе эти вопросы, а с Элспет бесполезно было кривить душой.

— Я не знаю ничего наверняка, Элспет. Но я уверена, что должна последовать за ним в Ковентри. Ты случайно не знаешь, где это?

Элспет недовольно пожала плечами.

— Ковентри? Это двадцать лье отсюда… — Внезапно глаза ее сузились, точно при каком-то далеком воспоминании. И гораздо ближе к… — подумала она, и Джина сразу уловила ее мысль.

Но Элспет, словно спохватившись, нарочно начала думать о всяких пустяках: о весенних цветах, о бабочках, о том, что надо накормить перед дорогой осла… Однако Джина уже знала эти уловки и недовольно нахмурилась.

— Что ты затеваешь, Элспет? Лучше сразу скажи: я ведь все равно очень скоро узнаю, как только ты начнешь об этом размышлять.

— Воистину ты просто невыносима! Разве я не говорила тебе, что это невежливо — проникать в чувства и мысли других людей?

Элспет замолчала и слегка улыбнулась.

Но раз уж ты, такая-сякая, все равно читаешь мои мысли, — подумала она, — тогда слушай вот что: если этот рыцарь тебе откажет, ты поедешь со мной в деревню, и мы забудем об этом пророчестве. Поклянись в этом, девочка! Ведь я старею и хочу видеть тебя в безопасности… Поклянись в этом ради меня…

Вот этого Джина всегда боялась: больше всего этой мольбы. Бросить все, забыть о пророчестве! Но Элспет и в самом деле старела, седина сверкала в ее волосах под платком, морщины от бесконечных тревог и забот избороздили ее лицо, а походка стала тяжелой. Было бы жестоко и дальше таскать ее за собой с места на место. Но покинуть ее после всех этих прожитых вместе лет — пусть даже в родной деревне — Джина тоже не могла.

— Если я не сумею добиться помощи от этого рыцаря, — медленно проговорила она, чувствуя, что каждое слово мучительно срывается с губ, — я больше не заговорю о пророчестве.

— И ты останешься со мной в деревне? Поклянись в этом, поклянись…

Закрыв глаза, Джина кивнула.

— Да, я клянусь.

Стоя возле загона с кобылой, выставленной на продажу, Элспет и Джина переговаривались по-французски.

— Может, согласимся? Дешевле он не отдаст, — сказала Элспет, но Джина сделала ей незаметный знак рукой.

Она посмотрела на Бикинза, барышника, который только что заломил высокую цену, и сосредоточилась на его мыслях. Хитро ухмыляясь, тот спокойно выжидал.

Простаки! — думал он. — Будет чем повеселить Уолтера Пинчбека, когда я расскажу ему, как я продал за две кроны эту сумасшедшую скотину… Он и получше лошадей всего за крону продает, а я утру ему нос…

Улыбаясь, Джина погладила шею гнедой кобылы, подошедшей к самой загородке.

— Нет, этот тип возьмет то, что мы предлагаем, — бросила она по-французски, — и еще будет рад, что так выгодно продал. Ведь у некоего Уолтера Пинчбека есть лошадь гораздо лучше, за которую он просит только крону.

Элспет принялась торговаться с Бикинзом, бегло заговорив на родном английском, а Джина, заслышав знакомые шаги, поняла, что приближается Бьяджо.

— Мне сказали, что Бикинз из тех людей, что вполне могут всучить тебе тухлый сыр вместо свежего, — сказал он по-французски. — Говорят, к тому же, что эта лошадь опасная.

— Она не опасная. Она просто необъезженная.

Бьяджо недовольно нахмурился.

• Предыдущая
• 7/73
• Следующая