Цыц! - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 3

• Предыдущая
• 3/36
• Следующая

— Лиля, а почему вы, такая милая, нежная, рявкнули на меня и сказали «цыц»? Как-то это с вами не вяжется.

— Я сказала вам «цыц»? Не помню.

— Сказали, сказали! И в этот момент я в вас втюрился.

— Да ладно!

— Честное слово.

— Пейте лучше кофе, рыцарь!

— Ох, какой кофе! Я в какой-то момент испугался, что ваш экс-супруг заберет кофеварку.

Лиля рассмеялась.

— Да нет, он не такой. Он ничего не забрал, кроме своих вещей.

— И на том спасибо.

У нее сердце выпрыгивало из груди. Неужто он и вправду в меня втюрился? А я в него уже по уши… И что будет теперь? Впрочем, завтра я уезжаю к маме. Ничего это влюбленность рассосется сама собой. Ни к чему это сейчас.

— Лиля, это судьба.

— И что?

— Я не знаю… Только чувствую — все неспроста.

Он шагнул к ней, привлек к себе.

— Лилечка! — шепотом, на ухо произнес он.

А она вдруг очень ясно увидела, что случится дальше. Они проведут вместе восхитительную ночь, утром он уйдет, наобещав с три короба, она уедет и больше они не встретятся. Для него это будет просто забавный эпизод, а для нее долгая и совершенно никчемная мука. Тогда зачем?

— Лилечка, милая, я хочу тебя.

— Цыц! — решительно сказала она. — Это не мой жанр. К тому же завтра я уезжаю в Питер. К маме. Рада была вам помочь.

— Ну что ж, как угодно даме. Я, пожалуй, пойду. Но я знаю твой адрес. И обязательно нанесу визит, когда ты вернешься.

Денис был вне себя. Он чего угодно ожидал, но чтобы такое… Что за наглость! Да еще футболку ему отдала. Мне, правда, она не нравилась, и я ее оставил, но тем не менее. Отдышавшись немного, он подумал: А чего я, собственно, так взбеленился? Лилька уже не жена мне, я сам от нее ушел и футболку оставил. Я что, собака на сене? Или дело в том, что я не очень-то хочу жениться на Светке? Первый угар прошел, а говорить-то с ней о чем? Этой проблемы с Лилькой не было. Она, конечно, не так хороша как Светка, но… А впрочем, пошли они все к черту! Что одна, что другая… Надо позвонить Валерке. Он, помнится, предлагал мне работу за границей. Самое милое дело слинять сейчас за кордон. Светка вряд ли за мной увяжется… Хотя, боюсь, без штампа в паспорте она меня не отпустит. И за каким чертом ей это штамп, если я уеду? Им кажется, это цепь, на которую они нас сажают. Ну и дуры! Хотя Лилька вовсе не стремилась узаконить наши отношения, я сам настоял… Дурак… Хотя почему дурак? Она сразу дала развод, без звука… Интересно, почему? Наверное у нее уже давно шашни с этим типом… Да, друг мой Деня, ты, видно, из той породы мужей, которые обо всем узнают последними. Нет, дорогие дамы, в ближайшие годы вы меня в новый брак не загоните. Это надо же, клюнуть на юную блондинку… Где твои мозги были? А впрочем, известно где. Недаром же дед называл меня в юности Дэнис-пенис!

Едва захлопнулась дверь за Артемом, Лиля позвонила подруге Милке, живущей в соседнем доме.

— Мила!

— Ой, Лилечка, ну ты как? — спросила подруга полным сочувствия голосом.

— Ты не поверишь, когда я расскажу тебе, что случилось.

— Денис отказался разводиться?

— Да нет, дело не в Денисе, хотя и с ним тоже не все так просто.

— Короче, надо увидеться?

— Необходимо!

— Ты ко мне, я к тебе или на нейтральной полосе?

«Нейтральной полосой» называлось кафе в соседнем переулке.

— Давай в «Полосе» через полчасика.

— Годится. Лиль, хоть намекни…

— Не буду. Неинтересно.

— Я умру от любопытства.

— Доживешь! Пока.

— Ну? Говори!

— Постой, давай сперва закажем. Девушка, мне, пожалуйста, кофе «латте», мороженое с орехами и струдель с вишнями.

— Лиль, ты сдурела?

— Нет. Нисколько. Просто сладкого хочется.

— А мне двойной эспрессо и… панакотту. Ну, ты долго будешь меня мучить?

— Нет. Слушай…

Мила слушала, затаив дыхание.

— И ты так просто его отпустила?

— Ну да…

— Обалдеть… Лиль, а ты, часом, не придумала это все? Очень уж смахивает на сериал?

— Хочешь, пойдем ко мне, покажу тебе его окровавленную рубашку?

— Ошизеть! Только не говори мне что ты осталась к нему равнодушна!

— А я и не говорю… Просто я решила — не надо спешить. Поспешишь, себя насмешишь. В конце концов он знает, как меня найти, даже в Питере, захочет, найдет, а нет, значит, я оказалась права.

— Погоди, расскажи-ка мне, как он выглядит?

— Выглядит… Классно он выглядит. Большой, накачанный…

— Ну, если уж такой накачанный, чего ж спасался бегством от каких-то ханыг?

— Видно, сумел рассчитать свои силы, и потом у них было перо…

— Лиль, я тебя умоляю… Эта уголовно-киношная лексика в твоих устах… А глаза у него какие?

— Серые, с ободком вокруг зрачка…

— Сероглазый король?

— Да ну, сероглазый король умер, а я не хочу…

— Ох, не занудничай! А губы, какие у него губы? Тонкие?

— Нет, то есть верхняя довольно тонкая, а нижняя… Одним словом, с ума сойти, какой рот.

— И ты с ним даже не поцеловалась?

— Нет.

— Поздравляю, подруга!

— С чем?

— Он у тебя в кармане.

— Да почему?

— Да потому! Если такой мужик, наверняка, имеющий успех у баб, вдруг обломался, да еще в такой идеальной романтической ситуации, у него точняк снесет крышу. Точняк!

— Поживем — увидим!

— Погоди, теперь еще и Денис к тебе скоро приползет. Они, мужики, все такие. Главное — их не любить. Тогда они у тебя в кармане.

— Но если не любить, то зачем?

— Здрасьте — приехали! От мужика много пользы.

— Но вреда как-то больше…

— Спорная точка зрения. Но и не вовсе лишенная оснований.

Хотя Лиля ехала дневным сидячим поездом, но почти всю дорогу спала. Сказалась бессонная ночь накануне. Ведь после всех событий минувшего дня она так и не смогла сомкнуть глаз. Она проснулась за полчаса до прибытия в Питер, подкрасилась, причесалась. И вдруг ей в голову стукнуло — а вдруг Артем примчится в Питер, встретить ее? А что? Вполне возможно… Такой может… И что тогда делать? Ах, это неважно… Тогда все будет так, как захочет он… Я могу позвонить маме и предупредить, что… Да, я скажу Софье Яновне, что… А что я ей скажу? Просто скажу, чтобы они не волновались, со мной все хорошо… И сладко замерло сердце… Почему-то я уверена, что он меня встретит, он должен, он просто не мог поступить иначе. Вполне возможно, он приехал как раз ночным поездом, нашел пристанище для нас и встретит меня с букетом цветов… Скорее всего это будут пионы… Сейчас сезон пионов. Я загадаю, если это будут пионы, то…

И тут поезд остановился. Она взяла свой чемодан и повезла к выходу. Почему так светло? Ах да, белые ночи. Она сошла на перрон, растерянно озираясь. Он опаздывает, успокоила она себя. В Питере тоже пробки будь здоров! Ничего, подожду минут… десять — пятнадцать. Хотя эффект будет уже не тот. Народ спешил к выходу, ее довольно бесцеремонно толкали. Вдруг она заметила, что кто-то почти бежит ей навстречу с букетом пионов. Лица за букетом не видно… Сердце ушло в пятки. Нет, это не он.

— Простите, вы Лиля? — спросил запыхавшийся мужчина.

— Я, — упавшим голосом сказала она.

— Ради Бога, извините! Меня Полина просила вас встретить, а я попал в пробку… Давайте ваш чемодан. Идемте скорее, я машину поставил в неположенном месте.

— Спасибо, — пробормотала разочарованная Лиля. Вечно я что-то выдумываю. Охота была Артему тащиться ко мне в Питер. С глаз долой, из сердца вон.

И все-таки она с надеждой озирала толпу. Тщетно.

— Фу, слава Богу, садитесь скорее, — сказал встречавший.

— Куда мы едем? — поинтересовалась Лиля.

— Домой к Полине. В театр уже поздно. Да, я забыл представиться, меня зовут Сергей, фамилия, не удивляйтесь, Фауст.

— Фауст? — не удержалась от смешка Лиля. — А кличка у вас не иначе Мефистофель?

— Нет, — тоже усмехнулся он. — В школе меня звали…

• Предыдущая
• 3/36
• Следующая